Адриан Пласс - Сокровенный дневник Адриана Пласса (37 и ¾ лет от роду)

Сегодня домашняя группа собирается не у нас. Решил не ходить. Вдруг стало тоскливо, и я почувствовал себя совсем разбитым. Энн с Джеральдом вернулись очень довольные и пышущие здоровьем. Потом немного повеселел, когда Джеральд сказал, что, по его личному мнению, нам давно пора выпустить словарь альтернативного христианского произношения и ударения, чтобы ввести в нормы родного языка слова типа «пастора́», «пресвитера́», «дьякона́», «служителя́», «помаза́ние», «пожертвова́ние» и прочая, и прочая, и прочая.

Сегодня ночью приснился ужасный кошмар. Просто дикий! Дело было в церкви. Я стоял на сцене с огромным неуклюжим секатором, и каким-то образом оказалось, что я только что остриг всю нашу общину, и мужчин, и женщин, и даже всех детей, напоил их из автопоилки и накормил свежей травой. Я один оставался неостриженным, ненакормленным и ненапоенным, причём борода у меня почему-то была ярко-зелёного цвета и спускалась ниже колен.

Вдруг (во сне) дальняя дверь церкви с грохотом распахнулась, в неё вломился тот самый сосед за три дома от нас, осуждающе показал на меня пальцем и заорал: «Других он пас, а себя пасти не может!»

Проснулся весь дрожа, в холодном поту. Протянул руку и потрогал Энн за плечо, чтобы убедиться, что всё в порядке.

Какой глупый, бессмысленный сон!

Чувствую себя совершенно больным. Энн даже не пустила меня на работу. Должно быть, грипп. Помолился об исцелении, но ничего не произошло. Почему об этом никогда не пишут в христианских книжках?

Потом Энн принесла мне горячего чаю и два бутерброда с моими любимыми грибами в сметане. Подождав, пока она поправит постель, взобьёт подушку и перестанет, наконец, суетиться вокруг меня, я сказал:

— Энн, скажи, ты можешь привести хотя бы одно доказательство, что Богу есть дело до моей болезни?

— Он обеспечил тебе круглосуточную сиделку, которая не требует зарплаты и очень тебя любит, — сказала она. — Ну как, хватит для начала?

— Здорово! — ответил я, думая развеселить её невинной шуткой. — А когда она придёт?

Позднее пришлось организовать некоторое ухудшение общего состояния, чтобы снова вызвать в Энн сочувствие к несчастному супругу.

Сегодня почувствовал себя немного лучше. Пока Энн ходила по магазинам, заходили Ричард и Эдвин. Ричард пришёл рассказать о своём «видении». Почему у меня никогда не бывает никаких видений? Ричарду показалось, что его видение может быть связано с моей болезнью. Он сказал:

— Будучи в духе, я увидел нечто, по виду подобное мишени для дротиков, и к ней кинжалом был приколот маленький кальмар. И я взглянул, и мне было откровение, что его имя — Стюарт.

Ума не приложу, зачем Ричард упорно продолжает рассказывать такие вещи при Джеральде! Джеральд с совершенно непроницаемым лицом кивнул и сказал:

— Ну вот, видишь, пап, теперь всё понятно. Твоя болезнь — самая настоящая «Месть рассерженного кальмара», как в каком-нибудь ужастике. Должно быть, когда-то в прошлом, катаясь на лодке, ты нечаянно задел веслом кальмара по имени Стюарт, и теперь он отыскал способ тебе отомстить, наслав на тебя вирус гриппа.

— Тогда причём тут мишень для дротиков? — спросил Ричард.

— По-моему, тебе пора на работу, Джеральд, — сказал я.

Поблагодарил Ричарда за то, что он поделился со мной своим видением. Сказал ему, что пока не вижу, как оно связано с моей болезнью, но непременно об этом подумаю.

Потом пришёл Эдвин с коробкой мятных шоколадок, которые я очень люблю, и уселся в кресло, чтобы немного поговорить. Начал было рассказывать ему о видении Ричарда, но Эдвин сразу же остановил меня и сказал:

— Давай без подробностей. Сердце у нашего Ричарда самое, что ни на есть золотое, но порой его немного заносит. Видишь ли, время от времени среди всех этих «видений» действительно попадаются те, что от Бога. Надо просто как следует подумать, помолиться и спокойно решить, как и что.

Когда Эдвин ушёл, сделал всё, как он сказал. Просто и быстро. И чего, спрашивается, я так долго сомневался? «Кальмар по имени Стюарт» — в самом-то деле!

Перед сном сказал Энн:

— Знаешь этого типа, через три дома? Он ещё немного смахивает на кальмара.

— Нет, — ответила она.

— Ну, он такой полноватый и… Да, полноватый.

— Нет.

— У них ещё розы под окнами.

— А-а, розы. Да, знаю. Полноватый такой, да.

— Не знаешь, случайно, как его зовут?

— Нет.

— Случайно не Стюарт?

— Не знаю.

— Хм…

— А что?

— Да так. Неважно. Ничего особенного.

Чувствую себя гораздо лучше, но всё равно решил остаться дома, отсидеться ещё денёк перед тем, как пойти на работу. Джеральд оставил мне почитать кое-какие слова их песен, пока они с Энн будут в церкви. Прочёл слова той песни, которую они пели в прошлое воскресенье. «Мир придёт». Спишу-ка я их к себе в дневник. Всего два куплета.

1 куплет

2 куплет

(Оба куплета повторяются три раза).

Джеральд говорит, что они потратили несколько часов, пока всё окончательно не отшлифовали. По-моему, зря они так старались. Какими бы ни были слова, к тому времени, когда они вырвутся из глотки Уильяма Фармера, их всё равно нельзя будет разобрать. Но в любом случае, для Джеральда это важно. Нужно его поощрять.

Проснулся вполне здоровым. Отправился на работу. Решил с сегодняшнего дня ходить в офис кружным путём, через кладбище. Это, конечно, немного дальше, но лишняя физическая нагрузка мне не помешает.

Перед самым выходом Энн сказала:

— Ах, да, кстати — что это ты хотел сказать про соседа?

Притворился, что не понимаю, о чём она.

— Ты ещё бормотал про него вчера, лёжа в постели. Что-то там насчёт кальмара и не зовут ли его Стюартом. Сосед через три дома от нас, с розами под окнами. С чего это ты вдруг?

Я с трудом подавил внутреннюю панику и небрежно сказал:

— Да… кажется, теперь припоминаю. Э-э… видишь ли, на днях я… я видел его в саду и решил… написать про него стихотворение. Но оно ещё не закончено.

— Ты написал стихотворение про соседа через три дома от нас? — спросила Энн.

— Да.

— Про того, который похож на кальмара и которого, может быть, зовут Стюартом?