Миервалдис Бирзе - Розовый слон [сборник]

Бертул вполне верил, что ударить Анни опасно, и торопливо пробубнил:

— Да-да, женщину надо часто любить и редко бить.

— И тогда я сказала: "Убирайся!" Вот так и живу… — Анни вздохнула и опять позволила себе дотрястись до Бертула.

Она рассказала только про одного мужа, но на пальцах было по меньшей мере три кольца. Пусть! Денег на четвертое кольцо у Бертула не было, и достоверно известно, что и не будет. Скорее всего… придется у Анни выпросить те сотни, если найдется музыкальный ящик, про который пронюхал Зислак.

Анни открыла белую сумочку и стала показывать фотокарточки в качестве иллюстрации к биографии.

— В общем-то в Бирзгале Жить можно… Вот где я живу. Мне принадлежит полдома. — Змея-искусительница начинала с дома, не понимая, что у Бертула была душа художника. Здание типа чернильного пузырька, так себе. Оштукатурено, забор из проволочной сетки. За ним далии и в проеме входной двери Анни в купальнике. Значит, на снимке объединено материальное и художественное.

— Домик славный, оконные рамы белые, как нейлоновая рубашка.

— В мой день рождения… — Второй снимок. Свежепричесанные женские головки, мужчины уже без пиджаков, но все при галстуках. Обязательная бутылка коньяка, как символ культуры и ранга. Стол в добровольном соревновании с соседями до последнего предела завален посудой и закусками. И ваза с розами. Только розы, ну, может быть, еще гвоздики или каллы, другие цветы, когда идешь в гости, уже и не цветы. Если бы кто-нибудь принес букет васильков, над ним бы долго смеялись, как над ничтожеством или блаженным. Один верзила, таращась на фотографа, прижал нахально свою бороду а-ля Бауман Карл к щеке Анни. — Муж сестры. — пояснила Анни, догадываясь о ходе мысли Бертула. — Нет ли у вас каких-либо фото с собой?

Хотя Бертулу не принадлежал особняк и единственная жена бросила его еще шестнадцать лет назад, фотографии у него имелись. Из Гауяскалнсского санатория. Бертул посреди танцевального ансамбля. По обе стороны от него по девушке, одетой в смешной русско-венгерско-молдавский национальный костюм. У Бертула под подбородком "бабочка". Затем моментальный снимок — Бертул в единственном числе. Застигнутый врасплох фотографом — в полуобороте, с бокалом вина в руке.

— Красноречиво. Без притворства, — засмеялась Анни. — Подарите мне это.

Как неизменны способы сближения… Точно в средней школе. В районе она наверняка угостит его обедом. Фотография стоила всего лишь двадцать копеек. Облик Бертула перекочевал в белую сумочку.

В городе они остановились у низкой стеклянной клетки на краю старого парка.

— Величавые деревья, как в английском парке, — заметил Бертул.

— Тут было старое кладбище.. — вздохнула Анни. — Поэтому в народе это кафе называют "Покойничком".

— Кто знает, может, и я когда-то буду держать в зубах сладкий березовый корень… — рассуждал Бертул. — За это стоило бы пропустить по одной.

Они свернули на тропинку к "Покойничку". На обочине возле дорожки среди известкового туфа цвел очиток, яркий как лик солнышка.

— Хорошо бы у каждого дома культуры иметь такой же каменный садик, как у этого кабачка, — Вздохнул Бертул.

— Это не кабак, а кафе, — поучала Анни.

Бертул заметил, что засохла одна из свилеватых сосен, которые росли у входа.

— Все же кабак, погубил это дерево урин пьяниц, в котором содержится спирт.

Внутри стеклянная клетка была чистой и аккуратной. Поверхность столов из покрытого лаком волокна. Спинки сидений удобно охватывали тело и не давали подняться до тех пор, пока не было выпито по два стакана "Бисера". После второго Бертул заметил, что холодильник за буфетом такой огромный, что в него можно упрятать целого быка, но вино все же тепловато, что у музыкального автомата все клавиши целы, но "сегодня он не работает", что на одной степе окна большие до пола, а на другой — маленькие у самого потолка, как в тюрьме. Хватит, сказал себе Бертул, критика отдельных недостатков — первый признак опьянения. Анни уплатила, потому что она же пригласила.

Анни ушла "прочесывать магазины". Договорились встретиться через два часа у церкви, петух на ее шпиле был виден с любой точки города, и церковь была такая большая, что ее заметил бы даже хмельной. Бертул продолжал знакомиться с городом. "Салон народного искусства". В магазинчике имелось огромное количество цветных салфеток, ковриков и довольно больших настенных ковров. И множество деревянных подсвечников. Должно быть, в этом городе возвращались к свечному освещению.

— Нельзя ли заказать у вас оленьи рога? Не деревянные, а настоящие, с лобовой костью оленя? — с серьезным выражением на лице спросил Бертул.

Старообразный, сутуловатый продавец поглядел на него внимательно. Судя по пиджаку в крупную клетку, по волосам нормальной длины да еще прямому пробору, это человек солидный, возможно коллекционер. Будучи продавцом старых времен, он ответил:

— Сегодня нет. Посмотрим на складе, и я позвоню нашим поставщикам. Зайдите, пожалуйста, завтра.

— Позвоните поставщикам? Браконьерам? — холодно простился Бертул.

Как экскурсант, Бертул обратил внимание на кафе под названием "Солнце". Только и было что название; а так — те же трубчатые стулья, тот же сизоватый релиновый пол и бездействующий венгерский кофейный автомат на стойке. Стакан венгерского вина, правда, был настоящий и действенный. Взял еще сигарет, и оставалось всего два рубля… "Один в чужом городе…", с этими рублями шутить нельзя. Если Анни не выручит, придется топать домой все сорок километров. А что бы можно осмотреть без денег?

Раздумье прервал хлопок ладонью по плечу. Поднялось легкое облачко пыли. Черт, забыл дома почистить щеткой. Виновником был инспектор отдела культуры, у него была привычка, разговаривая, поднимать обе руки. Говорили, что он когда-то дирижировал духовым оркестром. Инспектор тут же сообщил, что заведующего отделом культуры перевели в министерство и отделом заведует и. о.

— Если бы на вакантное место был объявлен конкурс, я подал бы документы; а так не все ли равно, имеется ли свободное место в отделе культуры или в министерстве иностранных дел Абиссинии, — сказал Бертул.

— Мда, — проворчал инспектор, — хотя… если на войне убьют одного майора, то получат повышение по меньшей мере три человека — один лейтенант, один старший лейтенант и один капитан. Еще вот что: в районе нужен один передовой дом культуры, по которому равнялись бы другие дома. Бюджет подкинем. Ваш не хочет постараться? Шансы есть.

— Спасибо за любезное предложение! Отчеты у нас и в самом деле неплохие. Спасибо. Доложу директору.

Это дело нужно было спокойно обдумать. Он зашел в универсальный магазин, потому что на втором этаже там находилось кафе. Не по-мужски брать к кофе пирожное. Половое различие требует пить кофе с коньяком. Из двух рублей больше одного было пожертвовано на полрюмочки "Плиски". Кафе находилось на стратегически удобном месте: с высокой табуретки можно было обозревать лестницу, так что ни одна жена не могла бы незамеченной накрыть мужа, если тот, пока жена на нижнем этаже ревизует полки с кофточками и трусиками, увлекся крепким кофе. Анни ценила пьяниц в ресторане "Белая лилия", но не переносила пропойц в собственном доме, Бертул это почувствовал. Потому-то Анни хотела, чтобы Бертул принимал необходимое для жизни количество алкоголя только в ее присутствии.