Николай Лейкин - Под южными небесами

Вотъ и внутренность собора. Она также поражаетъ своимъ сѣрымъ цвѣтомъ, хотя алтари и позлащены. Шла месса. Въ главномъ алтарѣ служили соборне. Первенствовалъ архіепископъ, окруженный множествомъ духовенства и мальчиковъ-причетниковъ въ бѣлыхъ, красныхъ, голубыхъ и фіолетовыхъ стихаряхъ. Въ пѣніи чередовались два хора -- бородатыхъ монаховъ и мальчиковъ въ стихаряхъ. Величественно гудѣлъ органъ, но молящихся совсѣмъ было мало, а мужчины почти совсѣмъ блистали своимъ отсутствіемъ. Скамейки передъ алтаремъ были болѣе чѣмъ на половину пусты. Молодыхъ женщинъ очень мало было видно. На скамейкахъ помѣщались съ черными молитвенниками пожилыя женщины въ кружевныхъ головныхъ уборахъ и старухи, повязанныя темными шелковыми платками концами назадъ, какъ повязываются наши русскія бабы. Помимо скамеекъ, видны были и такъ молящіеся, стоявшіе отдѣльно по каменнымъ плитамъ на колѣняхъ, но ихъ можно было въ одну минуту пересчитать. Два-три старика молились стоя около колоннъ, прислонясь къ нимъ съ закрытыми глазами и открытыми молитвенниками. Бродили по храму десять-двѣнадцать дѣвочекъ и подростковъ попарно и въ одиночку, выбирая мѣста, гдѣ-бы имъ присѣсть.

-- Боже мой, какъ пусто!-- воскликнулъ Николай Ивановичъ.-- А вѣдь сегодня воскресенье. Что-бы это значило, что такъ пусто? Неужели такъ всегда? Смотри, вѣдь архіерейское богослуженіе происходитъ. Вонъ набольшій-то въ какой шапкѣ служитъ,-- указалъ онъ женѣ.-- Органъ... прекрасное пѣніе... парадная служба -- и такъ мало народа. Вѣдь испанцы славятся благочестіемъ. Гдѣ-же ихъ хваленая набожность?

-- Да ужъ право не знаю,-- отвѣчала Глафира Семеновна и, взглянувъ на мужа, спросила:-- Опухоль на губѣ у меня не особенно замѣтна?

-- Даже вовсе не замѣтна. Но послушай, милый другъ, значитъ это все наврано про испанскую религіозность. Ты посмотри и исповѣдальныя будки пусты.

-- Стало-быть наврано.

-- Но стихи-то, стихи-то!

"Подъ ножемъ вести интрижку

И на исповѣди плакать --

Три блаженства только въ жизни".

-- Брось. Надоѣлъ ты мнѣ этими стихами,-- проговорила супруга.

LXXVII.

Когда супруги входили въ подъѣздъ своей гостинницы, швейцаръ подалъ имъ визитную карточку и сказалъ по-французски:

-- Молодой морской офицеръ васъ дожидается. Онъ поднялся въ столовую.

-- На карточкѣ стояло: "Juan Manteca".

Глафиру Семеновну передернуло.

-- Боже мой! Какъ же я съ лицомъ-то?..-- проговорила она.-- Я не могу прямо въ столовую идти; Я должна подняться къ себѣ въ комнату, поправиться, подпудриться.

-- А мнѣ отправляться въ столовую и знакомиться съ капитаномъ?-- спросилъ супругъ.

-- Иди... Или нѣтъ... Лучше мы съ нимъ вмѣстѣ познакомимся...

-- Не принять-ли намъ его лучше у насъ въ комнатѣ? Туда можемъ и завтракъ спросить.

-- Да пожалуй, что такъ будетъ лучше. Я опущу немножко шторы, и опухоль на губѣ не будетъ такъ замѣтна,-- отвѣчала супруга.-- Впрочемъ, завтракать у насъ тѣсно, столъ маленькій. Сядемъ въ подъемную машину и поднимемся къ себѣ, а тамъ ужъ рѣшимъ, какъ намъ быть.

Вагонетка асансера подняла ихъ въ третій этажъ. Вотъ они и въ своей комнатѣ.

-- Надо-же случиться, что передъ самымъ знакомствомъ съ новымъ человѣкомъ у меня на губѣ эдакая непріятность!-- досадливо говорила Глафира Семеновна, снимая съ себя шляпку и хватаясь за пудровку.

-- Да что тебѣ, цѣловаться съ нимъ, что-ли! Стоитъ-ли такъ убиваться!

Она обернулась къ нему, вся вспыхнувъ и произнесла:

-- Какъ это глупо! Цѣловаться... Ты очень хорошо знаешь, что о людяхъ судятъ по первому впечатлѣнію, а у меня губа Богъ знаетъ на что похожа: А ужъ твоя физіономія... Это не лицо, а...

-- Съ моего лица ему не воду пить.

-- Глупо и глупо. Пошло. Прошу оставить эти выходки.

-- Такъ что-жъ мнѣ -- идти въ столовую, знакомиться съ капитаномъ и приглашать его сюда?-- спросилъ Николай Ивановичъ.

Глафира Семеновна хотѣла что-то отвѣтить, но раздался стукъ въ дверь.

-- Боже мой! Можетъ быть, это онъ!-- воскликнула она, быстро спрятала пудровку и сказала:-- Антре.

Вошла усатая француженка-распорядительница и съ улыбочкой проговорила по-французски:

-- Молодой морской капитанъ желаетъ васъ видѣть. Онъ говоритъ, что карточка его передана вамъ черезъ швейцара.

-- Просить или не просить?-- спрашивалъ жену Николай Ивановичъ.

-- Да конечно-же просить!-- отвѣчала супруга.-- Только опусти поскорѣй немножко шторы. Опусти на половину. Уй, уй, ву атандонъ мосье ле капитенъ,-- кивнула она француженкѣ и сама бросилась помогать мужу опускать шторы.

Черезъ двѣ-три минуты въ комнату вошелъ офицеръ въ морской формѣ испанскаго флота, совершенно схожей съ формой нашихъ морскихъ офицеровъ, за исключеніемъ погоновъ, вмѣсто которыхъ на плечахъ были маленькія кругленькія золотыя бляшки величиной съ серебряный рубль. Это былъ еще почти молодой человѣкъ, брюнетъ, съ короткими густыми волосами, засѣвшими щеткой, съ смуглымъ лицомъ и испанскими узенькими бакенбардами, идущими отъ виска къ углу челюсти. Придерживая около кортика свою треуголку, онъ поклонился и спросилъ по-русски:

-- Имѣю честь глядѣть на господинъ и госпожа Ивановъ?

-- Точно такъ-съ,-- отвѣтили въ одинъ голосъ супруги, при чемъ Глафира Семеновна прикрыла свою укушенную губу платкомъ.

-- Хуанъ-Педро-Франциско-Себастьянь де Мантека...-- проговорилъ офицеръ и еще разъ поклонился.

Глафира Семеновна, все еще придерживая платокъ около губы, протянула ему руку и, указывая на стулъ, сказала:

-- Прошу покорно садиться.

Всѣ сѣли. Капитанъ опять началъ.

-- Другъ мой и учитель отецъ Хозе Алваресъ послаетъ отъ онъ своя поклонъ. Мы були здѣсь и онъ хочелъ сдѣлать рекомендаціонъ до вашъ экселепцъ, но...

-- Знаю, знаю... Мы получили карточку падре Хозе и ждали васъ,-- перебилъ его Николай Ивановичъ.

Капитанъ сдѣлалъ еще поклонъ, сидя, и продолжалъ:

-- Я лублю русски... Я учаю русски языкъ отъ падре Хозе, но я совсѣмъ не видаль русски люди. Я очень рада, что теперь виду русски люди.

-- И намъ очень пріятно познакомиться съ испанцемъ, говорящимъ по-русски,-- былъ отвѣтъ.

-- Я тоже рада имѣть практикъ въ разговоръ съ настоящи русски люда. Я... я очарованъ отъ мадамъ экселенцъ и ви.

При словѣ "экселенцъ" Николай Ивановичъ важно поднялъ голову и поправилъ галстукъ. Затѣмъ онъ открылъ портсигаръ и протянулъ его капитану.

-- Курить не прикажете-ли, капитанъ? Вотъ русскія папиросы,-- сказалъ онъ.

-- А! Добре... Я рада... Я не курилъ... Я не видалъ русска табакъ... Я булъ въ Америкѣ... Я булъ въ Японія... Я булъ Китай... Булъ въ Англія... и не -- не... не булъ въ Руссія... Хочитъ ни испаньольски сигаретъ? Добри сигаретъ.

Онъ взялъ папироску изъ портсигара Николая Ивановича и раскрылъ свой портсигаръ съ на пиросами, но не закуривалъ и спросилъ Глафиру Семеновну: