Дмитрий Бавильский - Последняя любовь Гагарина. Сделано в сСсср

– Давай всё-таки позвоним, – азарт переключения.

– Ну, не знаю… – Олегу вдруг становится неловко, как если Безбородов сейчас ответит ему и увидит голого, лежащего в его, безбородовской, семейной кровати.

А Дана уже набирает номер и быстро протягивает ему телефонную трубку. В ней Олег слышит голос Безбородова Юрия Александровича, записавшего на автоответчик сообщение о том, что он не может сейчас ответить. Но, в случае крайней необходимости, позвонивший может перезвонить по другому номеру, который Безбородов Юрий Александрович и сообщает перед тем, как отключиться, передав эстафету зуммеру.

– Он тут говорит, чтобы перезвонили по другому номеру…

– Дай-ка послушать.

Дана прилипает ухом к трубке. Морщится.

– Он уже ничего не говорит.

– Уже всё сказал? – улыбается Олег.

– Угу.

– Так набери номер ещё раз.

И она повторяет набор, вслушивается в шуршание эфира, глаза её блуждают по комнате. Потом становятся сосредоточенными.

– Это не его голос.

– Точно?

– Ты что, хочешь сказать, что я не знаю голос своего мужа?

Дана ещё раз повторяет набор. Снова пристально слушает голос, пока догадка не высвечивает её лицо.

– Обычный механический автоответчик.

– И что это значит?

Дана пожимает плечами.

– Скорее всего, ничего. Безбородов сноб. Его корпоративный статус требует простоты подачи. В его телефоне самый простой звонок. В его автоответчике говорит автомат. Так положено. Правила хорошего тона.

– Понимаю, – мысленно Гагарин уже переключает мелодию на своём телефоне. Он её скачал из Интернета. Хорошо ещё, что при Дане он отключает звук. Догадался. Сделал зачем-то. Теперь если кто-то звонит, телефон беззвучно вибрирует в кармане. Интуитивно, а в яблочко.

Хотя звонят ему редко. Больше по работе. Можно не волноваться.

– А давай, значит, позвоним по другому номеру? – исследовательский энтузиазм Даны не знает границ.

И они набирают другой, второй номер. Дана набирает, она запомнила последовательность цифр. Потом снова прижимает трубку к уху. Взгляд её становится напряжённым, заинтересованным, Дана захвачена расследованием. Однако минуту спустя она расстраивается.

– Номер абонента не зарегистрирован в сети.

– Что бы всё это могло значить?

– Не знаю. Будем думать.

Утром Олег едва не опаздывает на пятиминутку. Так не хочется вылезать из-под тёплого одеяла. Тем более если рядом с тобой спит такая женщина. Умная, красивая, желанная.

Или так: желанная, красивая, умная. Или точнее: красивая, желанная, умная. Метропоезд покачивается на поворотах. Олег переставляет местами слова, словно это поможет ему лучше понять происходящее.

Опаздывать Олег не любит. Особенно если впереди дежурство. Дежурство – это важно. Нужно бы отказаться, но лишние пять тугриков не помешают. Тем более сейчас.

Хотя, конечно, накладно. Он и раньше из режима дня выбивался, отдежурив, долго приходил в себя. Теперь и подавно – возраст, жизненный темп… Дана… Да, из-за Даны время на работе терять тем более обидно. Он сказал, что сегодня встречи не будет: дела. Она на всякий случай слегка обиделась: устал от меня? Неужели ж я тебе надоела?

В ответ Олег неопределённо хмыкнул. Он любит собираться на службу в гордом молчании. Чётко и сосредоточенно. Движения и жесты, доведённые до автоматизма.

Скука – это пост души. Перед дежурством душа обязана поститься. Дежурство – это серьёзно. Даже очень. М-да, отвык уже, когда его утром провожают. Всё сам да сам, один. Нужно меняться. И поменяюсь. Сказал – как отрезал. Слышал бы кто.

День выдался муторный, мутный. Больные шли косяком. Сёстры тупили. Накануне коллеги накосячили, теперь шло служебное расследование, народ ходил понурый, хмурый, все на нервах.

Олег криво усмехнулся: умершего нужно лечить не так, как его лечили. Все показания были к тому, чтобы… Олег мысленно машет рукой. В кармане халата начинает вибрировать телефон. Дана.

– Ты занят? Можешь говорить?

– Ну… так, относительно.

– Извини, что отвлекаю.

– Ничего-ничего, нормально. Говори.

– Я сейчас по дороге в больницу. Еду к своему благоверному.

– Это правильно, – и подумал: хорошо, что предупредила. – Ты поэтому позвонила?

– Нет. Просто сегодня я пробила этот второй телефонный номер. Ну, помнишь, который не зарегистрирован.

– Что значит пробила?

– Помнишь Наташку Корнилову? Мы с ней и с женихом её Илюшей Гуровым в опере встретились?

– Ну, помню, подруга твоя. Роскошная девушка. При чем тут она?

– Вот у неё папа работает в органах. Понимаешь? Большой чин. Сама Наташка сейчас в Монако на футбол заехала. А потом полетит к подруге в Париж. Какая они с Гуровым всё-таки красивая пара. У Илюши в городе две навороченные парикмахерские. Кого он только не стрижёт… Точнее, его мастера. Настю Волочкову, группу «Тату» и весь питерский «Зенит». А недавно он новым бизнесом занялся – организовал поставки из Лондона коллекционного оружия. Представляешь? Я видела одну штуку. Даже в руках держала, вот. Стоят они немерено. Целое состояние. Как вилла в Биаррице. Хотя про Биарриц я, конечно, з-загнула. Они, между прочим, нас к себе на венчание пригласили – в Царское Село, поедем, дорогой, если ты не очень будешь занят? Будет Ксюша Собчак с очередным хахалем и «Pet Shop Boys» на подпевках. Обещают приём в Камероновой галерее и костюмированный бал в Павловском дворце-музее, который ампирный, Гагарин, ты любишь ампир?

– Ты не отвлеклась? Дана, я всё-таки занят.

– Ох, извини, дорогой, извини. Меня иногда з-заносит. Не могу остановиться. Столько информации…

– Ближе к делу. И, пожалуйста, поменьше подробностей, слышишь? Поменьше подробностей.

– Ну да, да.

– Так вот, по моей просьбе Наташка Корнилова (на самом деле скоро она станет госпожой Гуровой, с Ильей они шесть лет как с-существуют, но повенчаться решили только сейчас, потому что Илья только сейчас смог со своей первой женой развестись, так как она уехала в Гонконг карьеру делать) связалась с разными нужными ребятами.

– И что?

– А то, что того, второго номера, не существует. Простой набор цифр. Он действительно нигде не зарегистрирован.

– И что?

– А то, что я попросила распечатку звонков на первый номер, который тебе продиктовал сам Безбородов, – Дана замолчала.

– И что показала распечатка? – Гагарин заполняет паузу.

– А то, что на него никогда не звонили. То есть почти никогда. Распечатка показала всего пять звонков. Два из них были с нашего домашнего. Ну, это мы вчера звонили.

– Ну, правильно.

– А три других были сделаны с одного и того же номера. И ты знаешь, с какого?

– Дана, ну конечно, я не знаю. Говори быстрее, мне уже пора.