Ману Сарин - Икбал Фарук и сокровища короны

— Инвесторы заявили, что могут ждать свои деньги, до следующей среды. У нас ровно одна неделя. Сейчас сидят, едят. Бёрге, мы можем рассчитывать, что завтра все решится?

— Да, да, думаю, осталось ведь только избавиться от этих молодчиков?

— Бёрге, прекрати, не будь мягким и милосердным, как обычно. Понятно? Я хочу, чтобы ты влез в подвал Молодежного дома и нашел драгоценности и Золотые рога. И как только найдешь, полетел на нашем самолете прямо в Швейцарию и продал все это мультимиллионеру фон Люгеру. Важно, чтобы инвесторы своевременно получили свои деньги. Это понятно?

— Да, это понятно, маленькое сокровище.

— Бёрге! Не называй меня «маленьким сокровищем», когда мы здесь. Тут называй меня фрау Вольф Требух или Илзе.

— О, прости, мале… извини, Илзе.

Внезапно их перебил третий голос.

— Фрау Вольф Требух, фрау Вольф Требух! У нас… э… проблема. Я впустил сомалийскую семью в дом, и они пропали. Я искал везде, и не могу их найти.

— Что ты говоришь, Вольфи? Ты впустил кого-то? Сегодня вечером, когда мы проводим частную встречу с инвесторами?

— Да, потому что они сказали, что нянчили Карла Хайнца, когда он был маленьким, и я подумал, что…

— Скажи мне, мужик, ты с ума сошел? Карла Хайнца никогда не нянчили сомалийцы, о чем ты думал? Найди их быстро!

— Но я обыскал весь дом, и не могу их найти.

— Бёрге, немедленно вызывай охрану! У меня очень плохое предчувствие. И Вольфи, возьми собак, чтобы они помогли.

— Яволь, фрау Вольф Требух, — крикнул Вольфи, щелкнул пятками и выбежал из зала.

— Сейчас я иду к инвесторам, а ты в любом случае найдешь тех сомалийцев. Я хочу, чтобы их привели в мой кабинет для допроса. И я буду допрашивать их, пока не разберусь, в чем дело. Скажи охране, пусть пускают в ход все средства, чтобы схватить их. И я имею в виду все средства.

— Но, может быть, это просто бедные беженцы, которые заблудились, Илзе.

— Бёрге, не доводи меня снова. Понятно?

— Ладно, малень… а, фрау Вольф Требух.

Раздался грохот, и все стихло.

— Чт… чт… что теперь? — спросил отец.

— О, я не знаю, но, может быть, мы должны позвонить в полицию, — прошептал я.

— Ах… м… Я думаю, что это хорошая идея, кт… у кого есть мобилос? — прошептал Али.

Стало совсем тихо. Мы смотрели друг на друга в тусклом свете, который проникал в шкаф.

— Это дурость какая-то. Просто не может быть, что ни у кого нет мобильного с собой, — сказал я, открыв дверь шкафа и выходя в зал. Остальные вышли за мной.

— Тш, Икбал, просто успокойся! У меня есть план, и он в моем рюкзаке.

— Надеюсь, это не киндер-сюрприз, Тарик?

Тарик даже не ответил и начал вытаскивать из рюкзака мячики для настольного тенниса, фольгу, перчатку и зажигалку.

— Ты собираешься поиграть сейчас или что?

— Заткнись, Икбал, и возьми перчатку.

— Говори понятнее, Тарик, — вмешался отец.

— Прости, пап. Хорошо, Икбал. Я заверну мячики в фольгу, и сделаю ручку, чтобы держать за нее. Потом подожгу мячик внутри и у нас будут крутые дымовые бомбы. Мы сделаем четыре и бросим их в зал.

— Ух ты, крутой план, Тарик! Но зачем нам, черт возьми, дымовые бомбы? — раздраженно спросил я.

— Замолчи, Икбал, и дай мне закончить. Когда мы бросим дымовые шашки, включится пожарная тревога, и, надеюсь, начнется такой хаос, что мы просто выйдем. А вы снимайте бурки, иначе нас заметят.

— Вот это супер, давай устроим дурдом! Ты самый крутой физик или химик, или кто ты там, — сказал я, от души хлопнув его по спине.

— Хотел бы я, чтобы ты читал что-то, чтобы стать врачом, вместо этого, сынок. — сказал отец.

— Ой, папа. Я же не переношу вида крови.

Тарик сделал четыре бомбы из фольги. Я схватил первую за ручку. Тарик поджег ее. Она начала дымиться, и ручка нагрелась.

— Вот дьявол! У меня руке больно!

— Тш, Икбал, твоего турецкого козла. Надень перчатку. Зачем еще мы брали ее с собой, клоун.

— Я в перчатке. Смотри!

— Нужно брать бомбу рукой в перчатке!

— Ну, мог бы просто сказать об этом!

— Икбал, я тоже хотел бы сказать это… это было не очень умно. Твой младший брат придумал хороший план, а ты не можешь додуматься даже до такой мелочи.

— Ладно, пап, давайте за дело.

Мы снова попытались, и на этот раз мне удалось не обжечь руку. Мы быстро сделали четыре дымовые шашки и бросили их в комнату одну за другой. Зал наполнился густым белым дымом, и, как предсказал Тарик, завизжала пожарная сигнализация. Люди повалили с первого этажа, вопя и визжа тоже, и мы выскочили вместе с толпой. Только мы оказались на улице, как раздались сирены, а через мгновение улицу забили пожарные машины и полиция.

— Давайте, убираемся отсюда! — крикнул я, и взял Али под руку, потому что он казался немного шокированным.

Мы взяли такси и согласились, что Тарик и я должны поехать в Молодежный дом, чтобы рассказать молодым людям, что полиция собирается их вышвырнуть завтра. Ну и мы хотели попробовать найти драгоценности короны и Золотые рога, раньше, чем Фатерхаус или молодежь найдут их.

— Важно, чтобы королева получила свои украшения, — повторял отец в такси.

— Папа, мы сделаем все возможное, но, вероятно, молодежь уже нашла их.

Такси остановилось перед Молодежным домом.

— Ах, Икбал, это тут ты найдешь оленя королевы с золотым рогом?

— Ох… да, да, Али.

— Вы уверены, что справитесь, мальчики? — крикнул отец.

— Успокойся, папа, все в порядке. Мы уже тут были.

— Но вы уверены, что мне не нужно пойти с вами?

— Нет, все в порядке, пап. Просто езжайте домой, а мы приедем позже.

— Ну, уже поздно, ребята, и завтра вам в школу.

— Нет, нет, нас отпустил на каникулы инспектор.

Папа, наконец, успокоился и поехал с Али. Второй раз за несколько дней мы стояли перед большой дверью в Молодежный дом. Я сильно постучал, и мы услышали, как кто-то бежит к двери. Дверь открылась, и молодой человек с черными волосами и дырками в носу и ушах высунул голову.

— Что тебе надо в нашем доме?

— О, мы пришли поговорить с… ох, как его зовут, э…

— Фредерик, — подсказал Тарик.

— Да, Фредерик, с красным ирокезом и 25 дырками в ухе, — объяснил я.

— А, да, Фредерик, да, но его здесь нет. Он работает у отца стекольщиком. Да, тут у них было много работы, сказал он сухо. — заходите. Может, вы еще кого-нибудь знаете?

— О, да, эта… Ева.

— Ну, она здесь где-то, может быть, наверху, — сказал он, указывая на знакомую лестницу.

Мы прошли лестницу, стены с граффити, комнаты, мусор. Они, очевидно, начали собираться на первом этаже, потому что мы слышали, что людей стало гораздо больше, чем когда мы были здесь в прошлый раз, сейчас играла музыка, и было сильно накурено.

— О, Икбал, и что мы скажем Еве? Мы не можем просто сказать, что полиция придет и выгонит их завтра?