Ману Сарин - Икбал Фарук и сокровища короны

— О, что здесь творится, Тарик?

— Я не знаю, но это похоже на Багдад или Бейрут. Где мы?

Ягтвей был полностью перекрыт с обеих сторон огромными бетонными блоками, и с нашей стороны стояли, где-то пять тысяч офицеров, окруженных мерцающими полицейскими машинами. Все это напоминало сцену из фильма «Звездные войны» со всеми этими штурмовиками в шлемах. С другой стороны барьера было много молодежи, которые кричали. Их окружили фотографы, операторы и журналисты с микрофонами в руках.

— Какого черты вы тут делаете, — крикнул нам полицейский, который заметил нас на лестнице Молодежного дома.

Он подошел к нам, похожий на робота в этом шлеме и бронежилете.

— Э… мы туристы из Италии, — ответил я на смеси датского и английского.

— Хорошо, но тут вам нечего делать. Уходите! — крикнул он и повел нас к одному из автобусов, который стоял на Ягтвей. Когда мы приехали в Эбулеварден, автобус резко остановился, и нас выбросили на улицу.

— Спасибо, что подвезли, но в подвале Молодежного дома есть еще один человек, к нему можно спуститься через бар в большой комнате в гостиной, — сказал я.

Никто нам не ответил, и автобус уехал так же быстро. Там мы осмотрели Эбулеварден с драгоценностями короны королевы Маргрет в кармане толстовки, после всего случившегося, мы были голодные, как собаки.

— Что, поедем в королевский дворец? — спросил Тарик.

— Может, сначала съедим по шаверме?

— Ёксель, да по три. Я могу съесть верблюда, так голоден!

Мы пошли к кебабщику на Блэгэрдсгаде. Тарик, маленький засранец, действительно съел три шавермы. Затем мы решили, что лучше вернуться домой, потому что мама и папа, наверняка, беспокоились.

Едва мы открыли дверь в квартиру, мама, папа и дядя Рафик бросились к нам.

— Мальчики, где вы были? Вы в порядке? — спросила мама.

— Мы ждали всю ночь, потом я пошел к Молодежному дому, но нас не пустили. Кроме того, я сказал полиции, что мои сыновья находятся внутри, но они не поверили мне. Но вы в порядке? — спросил отец.

— О, а как насчет драгоценностей короны и Золотых рогов, они у вас? — спросил дядя.

— Мы тоже виноваты, мы уснули там, и проснулись только утром, — объяснил я.

— А как насчет драгоценностей короны и Золотых рогов? — повторил дядя.

— Заткнись, Рафик, и пусть мальчики придут в себя, — сказал отец.

— Смотри, дядечка, — сказал Тарик, доставая коричневый ящик с золотыми петлями из рюкзака.

Он положил коробку на стол в гостиной и открыл ее очень медленно. В комнате стало тихо.

— Какие красивые, — вздохнула мать.

— Да, ты права, и я горжусь вами обоими. Подумайте, что вы сделали для страны. Молодые уважаемые, верные и праведные мальчики, подобные вам, возглавят эту гордую нацию, — добавил отец.

— Хм, может, вернешься поближе к земле, детка, — сказала мама.

— Да уж. Вернись-ка на землю совсем, Назим. О, мальчики, как много людей знает, что сокровища у вас? — спросил дядя Рафик, вытирая рот.

— Ну, никто, кроме так называемого Бёрге фон Требуха, или Хуберта, как мы его называем.

— Ладно, ладно, только один, да, знает про драгоценности, это, действительно, приятно. Может, стоит пойти к АК 47 Али и узнать не купит ли он цацки в коробке. Я убежден, что, по крайней мере, мы можем получить пятьдесят тысяч крон за сокровища короны, ну и, может, несколько пачек сигарет, если нам повезет. Ну, что скажете? Я иду или как?

Никто не успел ничего сказать, как папа дал дяде по шее.

— Да какого черта, Назим. Почему ты все время дерешься?

— Это потому, что ты сын собаки, Рафик. Это потому, что ты не стоишь больше, чем испражнения турецкого осла, бестолковое ты создание. Мы пытаемся спасти драгоценности нашей королевы Маргрет Второй, фотография которой стоит тут, а у тебя никакого уважения к ней!

— О, это та фотография, которую ты вырезал из журнала, Назим!

— РАФИК! Не смей больше говорить ни слова. Ты ведешь себя, как простой босяк, который только что вышел из глиняной хижины. А ты живешь в Дании!

— Датчане продают, черт побери, тоже все, что могут АК 47 Али. Я просто хочу помочь семье, и тогда я подумал, что смогу это сделать с помощью этих украшений. Пятьдесят тысяч лишними не будут.

— Рафик, твоя проблема в том, что ты думаешь, и всегда не о том.

— Дядя, драгоценности стоят сотни миллионов, — сказал я.

— ЧТ… СКОЛЬКО?

Дядя сел на кожаный диван и посмотрел в потолок.

— Ты только посмотри, насколько ты глуп, Рафик. Я не знаю какого я прогневил Бога, что ты стал моим братом!

— Так вот. Теперь тебе пора идти дядя, сейчас будет плохая новость. Мы просто отдадим их королеве. Завтра. Мама сказала, что сегодня уже слишком поздно.

— Хорошая идея, а что насчет Золотых рогов, где они? — спросил отец.

— Хороший вопрос, папа. На секретной карте было два секретных сообщения. Мы узнали, что охотничье братство и отец Бёрге фон Требуха были связаны. Отец во время войны водился с братьями Хуберт, до того, как его изгнали из Дании, — объяснил Тарик.

— Смотри, что с тобой будет, Рафик, — сказал отец. — Тебя отправят на пустынный остров, и я помогу им! Ну, продолжай, сын мой.

— Ладно, другое секретное сообщение говорит, что Золотые рога не захоронены там, где на карте крест. Когда я держал карту против света, там был скрытый текст.

— Что ты сказал, Тарик, что там было? — спросил я.

— Там было сказано, если вы хотите найти Золотые рога, надо сделать четыре шага к северу, от места, где зарыты драгоценности короны.

— Это значит, что Золотые рога все еще зарыты в подвале? — сказала мама.

— О, может, сходим, прогуляемся? — спросил дядя, внезапно оживившись на диване.

Но он просто получил подзатыльник от папы и умолк.

— Ну, ребята, завтра мы все пойдем во дворец, когда я вернусь с работы, и отдадим сокровища тем, кому они причитаются. Что вы на это скажете? — сказала мама.

— Звучит неплохо, мама, — сказал я, проходя в спальню и укладываясь в постель. Но я не мог уснуть и понял, что не сплю, когда вошел дядя и попытался сказать мне что-то о продаже драгоценностей АК 47 Али.

— Завтра, дядя, — это последнее, что я помню, а потом вырубился.

Я проснулся, потому что ко мне ввалился Тарик.

— Проснись, Икбал!

— О, я опоздал?

— Нет, тебе никуда не нужно, но смотри, что говорят по телевизору. Они сожалеют, но придется снести Молодежный дом.

Я сразу проснулся и побежал в гостиную и сел на диван рядом с отцом.

— Вы видели Икбал, они просто сносят дом?

— О да, отец, но где все? — растеряно спросил я.

— Фатима и Диндуа пошли в школу, а мама работает.

— Время одиннадцать, ты просто долго спал, — добавил Тарик.

Мы смотрели по телевизору, как снесли Молодежный дом, большим блестящим экскаватором. У дома все еще было много полицейских. Молодежь стояла на улице и плакала, и уже кто-то украшал бетонные блоки. Мелькали и наши знакомые из Дома.