О. Генри - Во имя традиции - английский и русский параллельные тексты

That was a thing that the Old Gentleman was trying to make a tradition of. Старый Джентльмен пытался превратить это в традицию. Every Thanksgiving Day for nine years he had found Stuffy there, and had led him to a restaurant and watched him eat a big dinner. Каждый раз, найдя здесь Стаффи, он вел его в ресторан и угощал сытным обедом. They do those things in England unconsciously. But this is a young country, and nine years is not so bad. В Англии такого рода вещи происходят сами собой, но Америка - молодая страна, и девять лет - не такой уж маленький срок. The Old Gentleman was a staunch American patriot, and considered himself a pioneer in American tradition. Старый Джентльмен был убежденным патриотом и смотрел на себя как на пионера американских традиций. In order to become picturesque we must keep on doing one thing for a long time without ever letting it get away from us. Something like collecting the weekly dimes in industrial insurance. Or cleaning the streets. Чтобы на вас обратили внимание, надо долгое время делать одно и то же, никогда не сдаваясь, с регулярностью, скажем, еженедельного сбора десятицентовых взносов в промышленном страховании или ежедневного подметания улиц. The Old Gentleman moved, straight and stately, toward the Institution that he was rearing. Прямой и величественный, Старый Джентльмен приближался к фундаменту создаваемой им Традиции. Truly, the annual feeding of Stuffy Pete was nothing national in its character, such as the Magna Charta or jam for breakfast was in England. Правда, ежегодное кормление Стаффи Пита не имело общенационального значения, как, например, Великая Хартия или джем к завтраку в Англии. But it was a step. Но это уже был шаг вперед. It was almost feudal. В этом чувствовалось даже что-то феодальное. It showed, at least, that a Custom was not impossible to New Y-ahem!-America. Во всяком случае это доказывало, что и в Нью..., гм... в Америке могли создаваться традиции. The Old Gentleman was thin and tall and sixty. Старый Джентльмен был высок и худ, и ему было шестьдесят лет. He was dressed all in black, and wore the old-fashioned kind of glasses that won't stay on your nose. Одет он был во все черное и носил старомодные очки, которые не держатся на носу.

His hair was whiter and thinner than it had been last year, and he seemed to make more use of his big, knobby cane with the crooked handle.	Волосы его по сравнению с прошлым годом еще больше поседели, и казалось, что он еще тяжелее опирается на свою толстую сучковатую трость с изогнутой ручкой.
As his established benefactor came up Stuffy wheezed and shuddered like some woman's over-fat pug when a street dog bristles up at him.	Завидя своего благодетеля, Стаффи начал дрожать и скулить, как ожиревшая болонка при приближении уличного пса.
He would have flown, but all the skill of Santos-Dumont could not have separated him from his bench.	Он бы с радостью спасся бегством, но даже сам Сантос-Дюмон (3) не сумел бы поднять его со скамейки.
Well had the myrmidons of the two old ladies done their work.	Мирмидоны двух старых леди добросовестно сделали свое дело.
"Good morning," said the Old Gentleman.	- С добрым утром, - сказал Старый Джентльмен.
"I am glad to perceive that the vicissitudes of another year have spared you to move in health about the beautiful world.	- Я рад видеть, что превратности минувшего года пощадили вас и что вы по-прежнему бродите в полном здравии по прекрасному белому свету.
For that blessing alone this day of thanksgiving is well proclaimed to each of us.	За это одно да будет благословен объявленный нам День Благодарения!
If you will come with me, my man, I will provide you with a dinner that should make your physical being accord with the mental."	Если вы теперь пойдете со мной, любезнейший, то я накормлю вас таким обедом, который приведет ваше физическое состояние в полное соответствие с состоянием вашего духа.
That is what the old Gentleman said every time. Every Thanksgiving Day for nine years.	Все девять лет Старый Джентльмен произносил в этот торжественный день одну и ту же фразу.
The words themselves almost formed an Institution. Nothing could be compared with them except the Declaration of Independence.	Сами эти слова превратились уже в традицию, почти как текст Декларации независимости.
Always before they had been music in Stuffy's ears.	Раньше они всегда звучали дивной музыкой в ушах Стаффи Пита.
But now he looked up at the Old Gentleman's face with tearful agony in his own.	Но сейчас взгляд его, обращенный на Старого Джентльмена, был полон муки.
The fine snow almost sizzled when it fell upon his perspiring brow.	Мелкий снег едва не вскипал, падая на его разгоряченный лоб.
But the Old Gentleman shivered a little and turned his back to the wind.	А Старый Джентльмен поеживался от холода и поворачивался спиной к ветру.
Stuffy had always wondered why the Old Gentleman spoke his speech rather sadly.	Стаффи всегда удивляло, почему его благодетель произносил свою речь грустным голосом.
He did not know that it was because he was wishing every time that he had a son to succeed him. A son who would come there after he was gone-a son who would stand proud and strong before some subsequent Stuffy, and say:	Он не знал, что в эту минуту Старый Джентльмен особенно жалел, что у него нет сына - сына, который бы приходил сюда после его смерти, гордый и сильный, и говорил бы какому-нибудь последующему Стаффи:
"In memory of my father." Then it would be an Institution.	"В память моего отца..." Вот тогда это была бы настоящая традиция!
But the Old Gentleman had no relatives.	Но у Старого Джентльмена не было родственников.

He lived in rented rooms in one of the decayed old family brownstone mansions in one of the quiet streets east of the park.	Он снимал комнаты в семейном пансионе, в ветхом каменном особняке на одной из тихих уличек к востоку от Парка.
In the winter he raised fuchsias in a little conservatory the size of a steamer trunk.	Зимой он выращивал фуксии в теплице размером с дорожный сундук.
In the spring he walked in the Easter parade.	Весной он участвовал в пасхальном шествии.
In the summer he lived at a farmhouse in the New Jersey hills, and sat in a wicker armchair, speaking of a butterfly, the ornithoptera amphrisius, that he hoped to find some day.	Летом ой жил на ферме в горах Нью-Джерси и, сидя в плетеном кресле, мечтал о бабочке ornithoptera amphrisius, которую он надеялся когда-нибудь найти.
In the autumn he fed Stuffy a dinner.	Осенью он угощал обедом Стаффи.
These were the Old Gentleman's occupations.	Таковы были дела и обязанности Старого Джентльмена.
Stuffy Pete looked up at him for a half minute, stewing and helpless in his own self-pity.	Полминуты Стаффи Пит смотрел на него, беспомощный, размякший от жалости к самому себе.
The Old Gentleman's eyes were bright with the giving-pleasure.	Глаза Старого Джентльмена горели радостью жертвования.
His face was getting more lined each year, but his little black necktie was in as jaunty a bow as ever, and the linen was beautiful and white, and his gray mustache was curled carefully at the ends.	С каждым годом лицо его становилось все морщинистей, но его черный галстук был завязан таким же элегантным бантом, белье его было так же безукоризненно чисто и кончики седых усов так же изящно подвиты.
And then Stuffy made a noise that sounded like peas bubbling in a pot.	Стаффи издал звук, похожий на бульканье гороховой похлебки в кастрюле.
Speech was intended; and as the Old Gentleman had heard the sounds nine times before, he rightly construed them into Stuffy's old formula of acceptance.	Этот звук, всегда предшествовавший словам, Старый Джентльмен слышал уже в девятый раз и был вправе принять его за обычную для Стаффи формулу согласия.
"Thankee, sir.	"Благодарю, сэр.
I'll go with ye, and much obliged.	Я пойду с вами. Очень вам признателен.
I'm very hungry, sir."	Я очень голоден, сэр"
The coma of repletion had not prevented from entering Stuffy's mind the conviction that he was the basis of an Institution.	Прострация, вызванная переполнением желудка, не помешала Стаффи осознать, что он является участником создания традиции.
His Thanksgiving appetite was not his own; it belonged by all the sacred rights of established custom, if not, by the actual Statute of Limitations, to this kind old gentleman who bad preempted it.	- В День Благодарения его аппетит не принадлежал ему по священному праву обычая, если не по официальному своду законов, он принадлежал доброму Старому Джентльмену, который первым сделал на него заявку.
True, America is free; but in order to establish tradition some one must be a repetend-a repeating decimal.	Америка, конечно, свободная страна, но для того, чтобы традиция могла утвердиться, должен же кто-то стать повторяющейся цифрой в периодической дроби.
The heroes are not all heroes of steel and gold.	Не все герои - герои из стали и золота.

Читать дальше