Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж

Там – нет, не сражались – отбивались, как могли – женщины и дети проклятого племени, безжалостных убийц и наглых воров. И им была нужна его помощь.

Громовое лукоморское «ура» заставило воюющих на окраине поселка остановиться на краткий миг и изумленно оглянуться.

Сиххё пришли в себя первыми, и с яростью, утроенной отчаянием, набросились на замешкавшихся врагов. Те ответили воинственным ревом и новым натиском. Двое отделились от общей мохнатой массы и лениво потрусили ему навстречу, многозначительно поигрывая дубинами.

На бегу Иван видел, как проворные красные клинки то и дело проскальзывали под небрежную защиту черных противников и отскакивали, почти ли, совсем ли не причинив им вреда, ибо неповоротливые, но настойчивые рогатые демоны лишь отшатывались от излишне рьяных нападающих, и тут же с оглушительным гоготом переходили в контратаку. Несколько удачных взмахов палиц – и в деревенской пыли растянулись, как исковерканные куклы, выронив мягкую медь, еще с полдесятка серых худых фигур.

Черные не дерутся, осенило царевича. Они играют. Как кошки с мышами. Перед тем, как убить.

– …а-а-а-а-а!!!!!.. – осколком боевого клича встретил он весело набегающую на него с двух сторон парочку.

Осколок этот оказался острым и зазубренным, потому что уже через несколько мгновений лишь один из троих мчался что было мочи к умирающей деревне – стиснув зубы, и с огнем справедливого возмездия в серых как грозовая туча очах.

Первый попавшийся лохматый налетчик, неосмотрительно проигнорировавший угрозу с востока, пал под неистовым взмахом отливающего синевой черного клинка. Рядом с ним незамедлительно последовал второй, оказавшийся в недобрую минуту под раззудевшейся рукой Ивана.

Что было дальше – он помнил плохо: события следующих десяти минут слились перед его глазами в одну бесконечную ало-черную карусель. Сквозь вспышки гнева и жалости позже урывками вспоминал он, как сначала, очертя голову, рубил рогатых, не ожидавших такого подкрепления неспешно вырезаемому противнику. Как потом те поняли реальность и более чем серьезный настрой новой угрозы, и, оставив свои почти беззащитные жертвы, переключились на него. Как сперва по одному – по двое, а после – и всем отрядом, всерьез размахивая тяжеленными палицами, одного точного удара которых хватило бы, чтобы к хаотической груде серых и черных тел на утоптанной земле присоединилось еще одно, в белой отряжской меховой куртке, накинулись они на лукоморца. Как метался он обезумевшим ураганом по кривым улочкам между горящими домами и мечущейся в панике домашней живностью в поисках еще хотя бы одного мерзкого черного рыла, но всё, на что натыкался – догорающие пожарища, втоптанная в грязь разбитая утварь и безобразная смерть.

И как сумел остановиться и прийти в себя, лишь налетев на плотную стену из ощетинившихся остро отточенной бронзой серых разномастных фигур.

Стрела на единственном натянутом луке старого знакомца Аеда смотрела ему прямо в лоб.

Кроваво-огненная пелена безумия боя стала сползать с его глаз, и царевич сконфуженно опустил меч, отер с лица кровь – свою ли, чужую ли – кто ее теперь разберет – и нерешительно откашлялся.

– Н-ну… вроде, этих, черных… больше нет… Я не нашел, по крайней мере. И мне очень жаль… что всё так получилось… – сбивчиво и немного извиняющимся тоном заговорил он, чувствуя себя неуютно под пронзительными взглядами полутора десятков пар пепельно-светлых, почти прозрачных глаз. – Кто бы они ни были… и кто бы ни были вы… они не имели права так с вами поступать. Если я еще могу чем-то помочь… Но я не лекарь… к сожалению. Но если надо копать… или нести что-то… вы только скажите…

Рука Аеда дрогнула.

– Ты больше никого и не найдешь. Они сбежали. Те, которые могли…

Показалось ли стрелку, или нет, но при этих словах Иванушка как будто с облегчением выдохнул и расслабился. И едва не пропустил окончание фразы.

– …А ты будешь первым человеком, которого я не убью, – хрипло договорил лучник, демонстративно-медленно опуская свое оружие.

– Аед?.. – неуверенно взглянула на него почти такая же высокая, как старик, и почти такая же пожилая женщина со спутанными волосами цвета старого олова, с мечом и маленьким кожаным щитом в натруженных сильных руках.

– Но это же наш враг! – упрямо подняла широкий рыжий меч вторая женщина, слева от стрелка, которую еще раньше тот назвал Боанн.

– Он победил гайнов, мама! – немедленно схватил ее за руку мальчик с коротким мечом и буйной шевелюрой цвета начищенного серебра.

Если бы он был человеком, Иванушка дал бы ему лет тринадцать от силы.

– Сегодня гайнов, завтра нас… – неприязненно меря лукоморца взглядом мясника, прохрипела еще одна женщина, с витым медным обручем поверх опаленных и слипшихся от пота и крови серебряных волос. – Хитрое, предательское племя – людишки…

– Я никогда и никого не предавал, – решительно и твердо заявил Иван, демонстративно вкладывая меч в ножны. – И если у вас сложилось такое впечатление о нас… может, небезосновательное… мне очень жаль. Но нельзя судить обо всех людях лишь по одному-двум. Поверьте мне. Люди – отзывчивый народ, готовый прийти на помощь любому, и в любое время. Я правду говорю.

– Врун, – хмуро пробурчала без особого убеждения коренастая – для необычно высоких сиххё – девушка с двумя кривыми кинжалами. – Краснобай.

Иванушка поджал обиженно губы, но оставил выпад без ответа.

– Если я больше ничем не могу помочь вам, – вместо этого суше, чем собирался, проговорил он, – то извините, мне нужно идти.

– Куда? – впервые за все двадцать минут их знакомства, по бородатому лицу Аеда скользнула юркой ящеркой и тут же пропала невольная улыбка.

– Искать отсюда выход, – с подозрением покосился царевич на лучника. – И еще меня где-то там, за деревней, должна ждать моя любимая.

– Любимая, – фыркнула, передразнивая человека, мать мальчика – но незлобно, скорее, из врожденного чувства противоречия. – Выход они пойдут искать…

Сиххё заухмылялись.

– А что? – насупился Иван, уязвлено приняв всеобщее нежданное веселье на свой счет. – Я не собираюсь оставаться… То есть, мы не собираемся оставаться здесь всю жизнь!

Было ли это нервной реакцией после смертельной схватки, или сработало странное чувство сиххянского юмора – царевич так и не понял, но совершенно неожиданно эта простая фраза вызвала взрывной приступ гомерического хохота как среди его сторонников, так и среди недоброжелателей.

– Они не собираются оставаться здесь всю жизнь!..

– Он хочет искать выход!..

– Идти ему нужно!..

– Идти!..

– А то оставаться он не хочет!..

Вежливо подождав – и не дождавшись – пока хозяева этого странного мира успокоятся, Иванушка сухо пожал плечами и сделал шаг вперед, намереваясь обойти развеселившихся не в меру сиххё и отправиться для начала на поиск дамы сердца.