Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж

– Нет.

– Они ушли позавчера утром с королем Габраном, – снова раздался угрюмый голос Сионаш за их спинами.

– Куда? – бесхитростно полюбопытствовала принцесса и, неожиданно для себя, заработала холодный настороженный взгляд от обоих сиххё сразу.

– По делам, – уклончиво сообщил Аед.

Эссельте намек поняла, и заалела, как селекционный томат.

– Кхм… я… обратил внимание… что ваши медные мечи… против шкур гайнов… не очень эффективны?.. – Иван деликатно поспешил перевести разговор в другое русло и кивнул на заткнутое за пояс Сионаш оружие, больше напоминающее мачете.

– Зато против наших стрел ни одна их шкура не устоит, – гордо поднял голову Аед, вытянул из колчана за спиной одну из шести оставшихся, и продемонстрировал ее острый, как жало, янтарно-желтый наконечник. – Кремень. Со ста шагов пробивает любого ушастого насквозь. Вместе с нагрудником из шкуры гиперпотама.

– Но в ближнем бою…

– Ближнего боя с гайнами у сиххё быть не должно, – аккуратно убрал стрелу на место и недовольно нахмурился дед. – Если эти сиххё хотят еще пожить, конечно. И второй залог долгой жизни сиххё – их патрули.

– Это мне напомнило о… – встрепенулась и закрутила головой Сионаш.

Но похоже тот, о ком она подумала, сам уже хромал к ним, неуклюже перешагивая через тела и остатки пожарища.

– Аед, мы нашли, откуда появились ушастые! – не доходя до них десяти шагов, вестник начал возбужденно говорить. – Из рудников! Поэтому наши разъезды не видели их!

– Но как они туда попали, Корк? – старейшина позабыл про гостей и вытаращил глаза на вновь подошедшего сиххё лет пятидесяти, одна нога которого был суше и короче другой.

– Не знаю наверняка, – скользнув по людям неприязненным взглядом, пожал здоровым плечом хромой, бережно придерживая рукой наспех перемотанное грязными тряпками окровавленное плечо. – Но боюсь, когтерыл туда подкопался, чтоб ему сдохнуть со всем племенем своим, скотина проклятая…

– Кто подкопался? – непонимающе моргнул лукоморец.

– Когтерыл. Гайны часто живут в его ходах. Да еще и лазят по ним везде, куда их мерзкие башки пролезут, – мазнул вскользь по нему негостеприимным, почти брезгливым взором хромой и снова уставился на Аеда. – Что теперь делать станем?

Старейшина нахмурился, недовольно пожевал губами, словно стараясь раскусить что-то очень маленькое, твердое и неприятное на вкус, но ответить ему не дали. С противоположного конца селения донесся взволнованный женский крик.

– Пыль!!! Пыль на горизонте!!!

– Разъезд? – позабыв про людей и гайнов, подскочил Аед.

– Больше некому… – пробормотал хромой и энергично заковылял в ту сторону, откуда кричали. Старейшина и его жена побежали за ним. Не отставая от своего единственного защитника и союзника в этом опасном мире, вслед устремились и Иванушка с Эссельте.

К тому времени, как все пятеро достигли противоположного края поселения, у слабо дымящихся развалин крайних домишек уже гарцевали трое среброволосых всадников на белых лошадях в окружении оставшихся поселян.

– Айвен, это не лошади!.. – вдруг ахнула принцесса, споткнулась и ухватилась за царевича.

– Что?.. – озадаченно переспросил тот, уже начинав прислушиваться к сообщаемым патрульными новостям.

– Это единороги!

– Да? – недоуменно глянул на нее Иван и снова торопливо двинулся в сторону прибывших разведчиков. – И что же, моя золотая?

Гвентянка встала как вкопанная.

– Что?.. Что?!.. И ты еще меня спрашиваешь, что?! Айвен!!! Это же единороги !!! Их же считали пропавшими с лица Гвента без вести с тех пор, как пропали и сиххё!..

– Сиххё забрали их с собой? – серьезно уточнил Иван.

Девушка одарила его уничижительным взглядом и с жаром продолжила, не сводя горящего восхищением очей с тяжело поводящих крутыми боками почти загнанных животных:

– Айвен, это же красота неземная! Прелесть! Очарование! Он же нарисован на половине наших гербов, и на гербе нашей страны в первую очередь! Подумать только, живой символ королевства! Это же всё равно, что встретить настоящего гиперпотама! Это… сказка! Ты только погляди, милый! Какая грация по сравнению с нашими банальными повседневными конями! Какие выразительные глаза! Какая струящаяся грива! Какие бархатные ноздри! Какой необыкновенный хвост!..

– Х-хвост?..

– Да, конечно, ты только погляди, мой котенок! – страстно прижала руки к груди Эссельте и устремила на лукоморца вопросительный взгляд, требующий не ответа, но безоговорочной поддержки ее головокружительного упоения настоящим мифическим зверем.

– Какой… великолепный… рог? – сделал над собой усилие царевич ради принцессы, и снова, похоже, мимо.

– Рог? – как по команде перестала восторгаться и строго вопросила она.

– Ну… – так как нить доклада разведчиков была всё равно безнадежно потеряна, Иванушка вздохнул и перевел глаза на даму сердца. – Единорог – это ведь рогатая лошадь, так, моя ласточка? А у единорожиц… кхм… я понимаю, и того нет?

– Ну и что? А я вот, к примеру, не понимаю, мой дорогой, как ты в чем угодно можешь обнаружить изъян, – сухо поджала губки гвентянка и почти демонстративно отвернулась продолжать восхищение.

Царевич потупился и грустно задумался.

Вот именно.

Ну и что?

Ну и что, что рог этих животных, презрев фантазии художников и поэтов, был неприглядным наростом на их лбах, длиной сантиметров двадцать, конусообразным и под цвет грязно-серых копыт? Ведь суть единорога всё равно заключалась именно в нем! И если тебе нравятся его глаза, его грива и даже его хвост, действительно красивые, то почему надо отбрасывать то, что делает единорога единорогом, пусть даже и у живописцев эта деталь получается не в пример лучше, чем у природы? Это ведь… неверно. Так? А я даже толком не смог объяснить Эссельте, что и отчего думаю…

Вот… вот… вот кто-то из моего далекого прошлого, не помню кто, всенепременнейше нашел бы… или нашла бы?.. что сказать по этому поводу. А еще бы он… или она?.. нет, он, наверное, как же его там… не заглушал бы разговорами, которые можно отложить на пять минут, важное донесение патрульных… мне так кажется. Вспомнить бы еще его… имя… Агафон?.. Олаф?.. Масдай?.. Адалет?..

Адалет.

Иванушка вздрогнул, и комок холода моментально возник и отозвался резким спазмом в глубине желудка.

Адалет.

Маг-хранитель.

Пять Родов.

Гаурдак!..

Я должен выбраться отсюда во что бы то ни стало, и как можно скорей.

Из состояния задумчивости его вывел резкий, как треск ломающейся ветки, выкрик Аеда:

– Собираем все уцелевшие продукты, живность, утварь – и на возы!!! Сионаш, свисти единорогов из степи!!! И позаботьтесь о раненых! Немедленно! Мы уходим!!!

И в одно мгновение толпа сиххё, стоявших неподвижно, как статуи, пока патрульные вели доклад, взорвалась кипучей деятельностью, будто разворошенный муравейник. Женщины, старики, дети кинулись опрометью по закоулкам в поисках сохранившегося хоть чего-нибудь. Корк бросился осматривать тяжелый и неуклюжий воз с обуглившимся задком, косо приткнувшийся у крайнего дома – вернее, того, что от него оставалось. Разведчики ударили единорогов пятками по учащенно вздымающимся, покрытым пылью и потом бокам и унеслись прочь, как будто их преследовали все гайны этого мира вместе взятые.