Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж

– Но… откуда вы тогда… об этом знаете?.. – слегка поумерив свой жар, всё ж упрямо не сдавалась принцесса. – Если они не возвращались?

– Наши ведуны об этом знали. Они могут чувствовать ушедших домой. И всегда предупреждали всех, – тоже будто смутившись своей несдержанности, опустил странные серебристые глаза старик. – Но молодо-зелено… Лишенного родины какая-то смерть разве может удержать от мести захватчику?

Над маленькой компанией повисло неловкое тревожное молчание.

– А сейчас?.. – через несколько тягучих секунд гвентянка нарушила тишину, ломко переплела пальцы и отвела очи.

– Еще дед нашего короля запретил это, – хмуро ответил старик. – Мы не можем рисковать будущим племени, потакая безумству горячих юнцов.

– Погодите, погодите… – растерянно затряс головой оставленный за бортом разговора лукоморец, более чем явственно ощущая, что что-то значимое и важное безвозвратно проплывает мимо него. – Я… ничего не понял. Кажется. Кто вы, сиххё? И как вы сюда попали?

– Ты не из Аэриу, человек Иван? – старейшина перевел на него взгляд и слегка удивленно склонил тускловолосую, как старое серебро, голову на бок.

– Откуда?.. – непроизвольно повторил его движение Иванушка.

– Из тех благословенных краев, которые сейчас вы, люди, разорвали на три части и назвали Эйтн, Улад и Гвент, – неуловимо поморщился, как от застарелой боли, Аед.

– Вульгарные имена. Вульгарный народец, – брезгливо поморщилась остановившаяся как бы невзначай поодаль женщина с медным обручем на волосах.

Эссельте ожгла ее ядовитым взглядом с новым пылом:

– Саранча!

Сиххё хихикнула и, не дожидаясь попрека от посуровевшего Аеда, довольно зашагала по своим делам, волоча за собой на недоуздке упирающегося жеребенка.

– Нет, – покачал головой царевич, так и не заметив обмена любезностями между женщинами. – Я не из… Аэриу.

– Значит, тебе неведома наша история, – задумчиво поиграл пальцами на дуге своего лука старик, и медленно кивнул своим мыслям. – Ну так я ее тебе расскажу.

Иван и Эссельте, повинуясь настойчивому жесту Аеда, опустились на закопченный, теплый еще от насытившегося и уснувшего огня каменный фундамент крайнего дома. Старейшина Рудной присел рядом с ними, не обращая внимания на сажу и угли, рассеянно отряхнул от черноты серо-бежевый подол балахона, прислонил к колену лук, снял с плеча почти пустой колчан со стрелами и, строг и серьезен, погрузился в глубину преданий древних лет.

– …и когда наш народ оказался в этом мире, где солнце никогда не заходит и никогда не встает, оставив на поругание коварным пришельцам наш родной мир, наш яркий, живой, сверкающий радугами и росами Аэриу, оказалось, что эти линялые бесцветные просторы были уже заняты, – не переводя дух и не отвлекаясь, через пятнадцать минут Аед добрался до конца печального сказания. – Полудикие кровожадные существа, гайны, как они называют себя сами, обитали здесь испокон веков. И наше появление отнюдь их не обрадовало… Они – злобные, тупые и агрессивные твари. Если бы это племя не жило разрозненно, как мы раньше, и не воевало промеж себя едва ли не чаще, чем с нами, история нашего народа закончилась бы еще пару сотен лет назад, Иван.

– Их было намного больше, чем вас?

– Ха! – фыркнула сзади Сионаш. – Представь себе, что ты бросил маленькую тарелку на пол в комнате. Так вот, то, что поместилось под ней – это наши земли. А всё остальное – владения гайнов.

– А поговорить вы с ними не пробовали? – лукоморца внезапно озарила удачная идея.

Люди даже и не подозревали, что глаза сиххё могут увеличиваться в один миг до таких размеров. Сионаш в безмолвном ступоре в поисках объяснений глянула на гвентянку, потом на Ивана, потом на мужа…

– С… с кем? – первым пришел в себя Аед.

– С гайнами, конечно! – жизнерадостно улыбнулся Иванушка. – Я более чем уверен, что если бы только вы сели с ними за стол переговоров и спокойно обсудили все ваши проблемы…

– Да мы с ними не только за стол – на одно поле… – возмущенно начала было Сионаш, но старик опередил ее.

– У нас с ними один разговор. Как и у них с нами. Они скотине своего мира под стать.

– А кто тут у вас водится? – в искренних очах царевича пыл миротворческий мгновенно сменился естествоиспытательским.

– Гиперпотамы, щупальцероты, – принялся неспешно загибать пальцы старейшина, исподволь подозрительно бросая косые взгляды на гостя, – жаборонки, шестиногие семируки – не путать с семиногими шестируками, выдрокобры…

– Выдрокобры? – изумленно воскликнул Иванушка. – Никогда про таких не слышал! Вот бы поглядеть… А живого щупальцерота я мечтал увидеть всю жизнь! Я читал про него в книжке мастера Мэрхенвальда. Все люди думают, что они вымерли много веков назад! Вам сказочно повезло, что они здесь еще сохранились!

Старуха снова невольно глянула на Эссельте. И во взгляде ее на этот раз было гораздо больше понимания и сочувствия, чем раньше.

Принцесса незаметно пожала плечами и кротко возвела глазки к небу.

– …Непрерывно сражаясь с местной природой и ее коренными обитателями, мы, переломив древние традиции, стали жить все вместе, родами, а не семьями и не поодиночке, как был обычай наших людей в Аэриу, – Аед продолжал тем временем экскурс в новейшую историю сиххё. – У нас появился король. Как у вас. Оказавшись здесь с пустыми руками, мы научились возделывать землю и выплавлять медь… совсем как вы. Мы стали приручать местных животных. Тоже как вы. Вместо детей природы мы превратились в ее нахлебников. Как вы, люди… Старики называли это дикостью и позором. Уже поколение моего деда – успехами. Но, какие бы имена мы ни давали тому, что с нами происходит, день и ночь, ночь и день, которые тут не отличить друг от друга, каждую секунду идет война. Война на выживание.

– Кто кого выживет? – колко поинтересовалась принцесса – не из вредности, но скорее, по неискоренимой привычке, впитанной с молоком матери и с воздухом Аэриу, ставшего Гвентом.

Аед криво усмехнулся.

– Кто кого – вопрос не стоял, женщина человека. Вопрос – когда. Какими бы отважными и искусными воинами мы ни были, их всегда было больше, намного больше, фатально больше…

– История с вашим народом и людьми повторяется? – с болезненным состраданием встретился с ним глазами Иванушка.

– Повторилась… – горько поджал тонкие губы старик. – Только наоборот. И нам, в отличие от вас, деть их отсюда некуда.

– А где ваши мужчины, сиххё? – снова перебила старейшину Эссельте, не перестававшая с нервным любопытством крутить головой по сторонам, пока длился рассказ. – Ваши воины. Я не видела ни одного. Или они пали еще раньше, сражаясь с… с гайнами?

Старик нахмурился и покачал головой.