Светлана Багдерина - Не ходи, Эссельте, замуж

– Амергин, ты с ума сошел?! – вместо этого в призрачной надежде оказаться правой, королева на грани истерики возвысила со своего места голос, и несколько десятков пар глаз с мучительным вопросом уставились на рудненца вместе с ней.

– Нет, Арнегунд! Мы видели их! Они там! Идут нам навстречу! По дороге по нашей идут! – судорожно хватая воздух ртом, будто расстояние в несколько километров пробежал впереди своего единорога, прохрипел разведчик. – Надо срочно уходить! Бежать! Скорей! Вставайте же, вставайте!!!..

Словно выведенные исступленным криком патрульного из ступора, сиххё зашевелились, кидая беспомощные растерянные взгляды то на болото, то в ту сторону, откуда прискакал Амергин и куда они намеревались спокойно двинуться после двух часов отдыха в поисках спасения, то на дорогу назад, к деревне…

О том, чтобы возвращаться через трясину, речи не шло: одним из тех, кто остался в ней – самый последний, почти у берега – был Дагда, не поделивший топь с юркой радужной змейкой.

Обойти гайнов на пути к спасению было невозможно. Оставался один путь – назад по дороге, к покинутой утром деревне. По крайней мере, до тех пор, пока орда ушастых не догонит их и не заставит принять бой. Несомненно, последний для многих гайнов. Несомненно, последний для всех сиххё.

Не говоря ни слова, беженцы угрюмо поднялись с видом приговоренных ко всем смертным казням разом и стали торопливо собирать оставшиеся пожитки. Друстан, Боанн, Эссельте, Огрин и несколько их помощников из Тенистого принялись лихорадочно навьючивать раненых на единорогов. Иван схватился за рукоять меча и кинулся к дороге, словно ожидая, что гайны вот-вот выскочат прямо на него. Арнегунд, подавленная и обескураженная, бросала отчаянные взоры то в одну сторону, то в другую, не в состоянии поверить, что избавление и безопасность, бывшие еще полчаса назад всего в паре дней от ее народа, вдруг оказались всё равно что на другом конце Белого Света.

– Но как это могло произойти?.. Как?.. Как?.. Как?.. Я не понимаю… – беспрестанно повторяла она, натягивая мокрые насквозь сапоги, накидывая сырой как парус в ураган плащ на зябко дрожащие плечи, засовывая посуду в заплечный мешок – но, главным образом, мимо – ошеломленная, потерянная, жалкая.

– Раненые готовы! – срывающимся голосом сообщил Друстан.

– Выступаем! – звучно выкрикнул Аед. – Бодрым шагом, ребята! Воины – в тыл! Мы еще покажем зубы этим тварям, клянусь Аэриу!

Королева упрямо стиснула зубы, яростно отправила пинком в болото выпавшую снова кружку, и широкими решительными шагами устремилась вместе со всеми к дороге, завязывая предательски трясущимися руками тесемки мешка с продуктами.

Некоторые следовали ее примеру. Другие натягивали тетивы на луки. Многие пытались на ходу наточить медные ножи и мечи. И почти все оставили полусобранные вещи там, где сидели.

В Светлых Землях тарелки и одеяла не нужны.

Втянувшие головы в плечи, опирающиеся на поспешно вырубленные палки и посохи – верхом ехали только дети – беглецы заполнили узкую лесную дорогу подобно чрезвычайно угрюмой и крайне целеустремленной реке.

Лес огораживал узкую просеку слева плотной стеной кустов и подлеска, надежно переплетенного лианами, нависая крышеподобными кронами деревьев-великанов над головами, хватая за одежду и цепляя за волосы ветвями, подставляя подножки упавшими сучьями, словно недовольный, что его покой был нарушен незваными-непрошенными чужаками.

Справа, на сколько хватало глаз, бугристым буро-зеленым ковром с редкими островками цвета хаки тянулась топь, преодоленная с таким потерями и так напрасно.

Иногда Иванушке казалось, что дорога посреди этого сурового негостеприимного леса существует исключительно оттого, что зарастить ее хозяину то ли лень, то ли недосуг – имеются дела и поважнее. Но если в один прекрасный день лес решит, что этот грязный кривой шрам на роскошном зеленом теле его раздражает и портит, то единственный путь сообщения между двумя деревнями сиххё не протянет и недели.

Если, конечно, к тому времени останется хоть одна деревня…

Вылетевший из-за поворота всадник едва не затоптал королеву и старейшину Рудного, выступавших во главе колонны.

– Фиртай?.. – почти спокойно обратилась Арнегунд к рудненц, поднявшему разгоряченного скачкой единорога на дыбы. – Что с тобой?

В конце концов, теперь, когда самое плохое уже случилось, всё остальное могло со спокойной совестью считаться лишь мелкими неприятностями.

– Где пожар? Куда спешишь? – едва увернувшись от молотящих воздух копыт, недовольно вопросил Аед.

– Арнегунд, туда ходу нет! – словно не слыша обращенных к нему слов, прокричал разведчик, для наглядности неистово размахивая перед собой рукой. – Разворачивайтесь! Там щупальцерот окопался! У самой дороги!

– Что?..

– Ерунда!

– Прорвемся!

– Нет… Он огромен… Сколько ему лет – гайны плешивые знают, но одно его щупальце толщиной с это дерево! – и парень ткнул пальцем в весьма кстати подвернувшегося колонноподобного родственника дуба в пять обхватов. – Мевенна и Домнала перешиб вместе с рогатыми одним ударом! Обоих!!! Даже душить не пришлось!.. Гайново седалище… Если бы я ехал первым или вторым… Хорошо, что нам не в ту сторону!

И тут до него впервые дошло увиденное.

– Э-э-э-эй… погодите… вы куда? – недоуменно уставился он на массовый исход соплеменников и гостей Сумрачного мира. – Плес в другой стороне! Вы чего, заблудились?

Несколько слов Аеда согнали с его физиономии остаток краски, и теперь оно стало одного цвета с растерянными и испуганными лицами остальных беглецов.

– И куда мы теперь?..

Королева не задала этот же самый вопрос только потому, что Фиртай ее опередил. [55] Она не знала изречение Бруно Багинотского: «Как бы тебе ни было плохо, будь оптимистом: простор для ухудшения и усугубления найдется всегда».

– Назад?..

– В болото?..

– Сразимся с ушастыми?.. – зазвучало неуверенно из толпы, но вряд ли они были действительно предложениями курса действий – скорее, перечислением самых неподходящих вариантов.

– А почему бы нам не сойти с дороги в лес? – выкрикнул вдруг Друстан. – В таких зарослях гайны не смогут бежать, у них же копыта!

– У единорогов тоже, – сварливо отозвался надтреснутый голос Корка из середины сбившихся в потерянную кучу беженцев.

– Но у единорогов их четыре, а у гайнов только два, – резонно заметил Аед в поддержку лекаря.

– Может, лучше попытаться пройти мимо щупальцерота?.. – нерешительно предположил кто-то.

– Тогда ты иди первым, – любезно разрешил Аед.

Благодарности за предоставляемую возможность отчего-то не последовало, и других желающих повстречаться с голодным чудищем не нашлось тоже, после чего идея завяла сама собой.