Ирина Маркова - Здрасьте, муза (сборник)

Что пронеслось, то стало мило —
Промчалась юность, как в кино.
Его Зацепа зацепила,
Любил когда-то Люблино.

В Отрадном грезилась отрада —
Поэт задумчиво вздохнул.
… А про Лефортово – не надо,
Он явно палку перегнул.

В лучах полуденного света
Он видит старую тюрьму —
Но и бывалому поэту,
Она, пожалуй, ни к чему.

В вечернем свете золотистом
Поэту более к лицу
Промчаться с гиканьем и свистом
Вдоль по Садовому Кольцу.

В поздний час он выйдет на дорогу,
Как когда-то Лермонтов, один,
И его увидит у порога
В темноте какой-то господин.

Он впотьмах у нашего поэта
Вежливо попросит закурить,
А поэт протянет сигарету
И начнёт стихами говорить.

Господин с усмешкой скажет: «Лихо!
Не встречал подобного, ей-ей!»,
А поэт лишь повздыхает тихо
О судьбе заброшенной своей.

Рыбакам благодать на лужайке,
Где река на рассвете искрится,
Травят крепко-солёные байки,
И при этом стремятся не спиться.

Там, где ветви над заводью гнутся,
Нахлебавшись ухи и не только,
Тут и там рыбаки наберутся
По сто грамм, иль два раза по стольку.

В поэтической зарисовке
Серебрится река по утрам,
Стержневая ж идея в концовке —
Пропустить «стержневые» сто грамм.

Чтобы к творчества стержню пробраться
Сквозь громадный словесный массив,
И поэту не грех бы набраться,
«Стержневого» напитка вкусив!

Даст он фору непьющим поэтам,
Выпив рюмочку, в то же мгновенье,
И воскликнет читатель при этом:
«Он со стержнем поэт, без сомненья!»

Детишки в тишине
Кораблики пускают,
Поэта ж по весне
Болезнь не отпускает.

Поэт в игре силён,
И в переулке где-то
В ковчег играет он
Из Ветхого завета.

В припадке паранойи
Поэт боится слежки,
Пускает в роли Ноя
Ковчеги и ковчежки.

За тварями крадётся,
Сажая их по парам.
… Ох, нелегко придётся
Однажды санитарам!

Коль от ненастья иль беды
Земная ось колеблет мир,
На землю падают плоды —
Кокосы, груши и инжир,

Рождают сонмы светлых грёз,
И увлекает весь процесс
Любительниц картинных поз —
Иных отважных поэтесс.

Гроза гуляет в синеве,
И зреет в голове вопрос:
Не вдарит ли по голове
Иная груша иль кокос?

А поэтесса чуда ждёт,
И от плодов летящих знака.
Но не всегда упавший плод
Рождает Ньютонов, однако…

Вблизи Арагвы и Куры
Поэт Рожков стихи слагает.
Великий кто-то с той поры
Ему, бесспорно, помогает.

Пошли б Кура с Арагвой вспять —
Такого не видали предки,
Про Мцыри стал бы он писать,
Да встряли наглые соседки…

Им, недалёким, не дано
Проникнуть в суть величья слова,
Соседки знают лишь одно —
Везде преследовать Рожкова.

Он даже про брега Невы
Писал бы, словно Пушкин, метко —
Роман в стихах, но вновь, увы,
Его преследуют соседки.

Рожков Евгений и не слаб,
И, в общем-то, почти что гений.
Им не понять его масштаб —
Пусть не Онегин, но Евгений!

Вина он выпьет – он таков!
Он приструнит их за безделье!
Но им везёт – поэт Рожков
Как агнец, тих и мил с похмелья.

Когда-то славилась земля
Лесами и морями,
И были вспаханы поля
Когда-то дикарями.

Сейчас не так, как было встарь, —
Быстрей времён движенье.
Решил осваивать дикарь
Азы стихосложенья.

Дикарь воскликнул: «Я творю!»,
Встав рано, с петухами.
… Но не разжиться дикарю
Цивильными стихами.

Поэт себя аршином мерил —
Творец стихов, создатель проз…
Тулупчик пушкинский примерил
И понял – явно перерос!

Садовский вырос – не игрушки!
А как одет, а как обут!
Шушун есенинской старушки —
Лишь старомодный атрибут.

Хоть в Гоголя Россия верит,
Но Гоголь явно сел на мель —
Садовский даже не примерит
Его потёртую шинель.