Ирина Маркова - Здрасьте, муза (сборник)

А Муза, оседлав Пегаса,
Сев на него, как на верблюда,
Воскликнула: «Ни дня, ни часа
Я оставаться здесь не буду!»

А Силкин медленно, но верно
Поднялся на Парнас пешком.
Ругалась Муза откровенно,
Ему грозила кулаком.

Поэт не станет с Музой драться,
Он не приемлет с ней разлуку,
Поможет на Парнас взобраться,
Подав по-джентельменски руку.

… Все разрешилось на Парнасе,
И ждал счастливый всех конец —
Владимир Силкин на Пегасе
Поехал с Музой под венец.

Пришлось и Музе примириться —
Она танцует и поёт,
Ну а с поэтом что творится?
Одни шедевры выдаёт.

Раз ПриКольный Смирнов сочинял на заре —
Как иначе, ведь та ещё школа!
Он уселся с утра на ПриКольном Дворе
И коллег вспоминал для прикола.

Ведь читатель теперь далеко не болван,
И стихи сочинять – не игрушки!
Славно пишет Смирнов, да Высоцкий Вован,
Оба Сашки – что Блок, и что Пушкин!

А Владимир Смирнов выпил чарку до дна —
Знай, пиши – ведь дорога открыта:
Вспомнил вдруг – оказалась старуха одна
У разбитого как-то корыта.

У корыта такого не станешь плясать,
Жаль старуху в тулупчике рваном,
А Смирнов как возьмётся шедевры писать —
Позавидуют Сашки с Вованом!

Время тут же, внезапно, отправится вспять,
Сад Вишнёвый покажется нудным.
… И лишь Сашка настырный талдычит опять
О мгновенье нелепом и чýдном.

Поэт в потёмках мылил раму,
А дело было летом, летом.
Себе поэзии программу
Обрисовал в процессе этом,

Но как-то раз у самовара
Смирнов Владимир Машу встретил.
Она была ему не пара —
Он это вовремя отметил.

Она, однако, мыла раму
И маме помогла активно,
И этот случай панораму
Открыл Смирнову перспективно:

Решил писать про эту раму,
Про Айболита, Мойдодыра.
Не знал Смирнов, что жизни драма
Не обойдёт поэта лиру.

Что делать – просто силы злые
Поэта попусту манили,
И раньше классики былые
Уже об этом сочинили,

И страшный сон приснился снова,
Что мыл Смирнов однажды раму,
И смыло, в общем-то, Смирнова,
И он не выполнил программу.

Смирнов при том не унывает —
Пусть не выходит муз служенье,
Но рам мытьё порой бывает
Полезнее стихосложенья.

Всё ж стал он Машиным кумиром,
К живой поэзии открытым —
Лишь поучился с Мойдодыром
Да пролечился с Айболитом!

Смирнов со словом обращался,
Как гость поэзии незванный,
Но вдруг схватился и помчался
К друзьям, к Земле Обетованной.

Поддавшись творчеству сугубо,
Вникая в древние скрижали,
Сидели под Мамврийским дубом
И на троих соображали.

Смирнов тогда же принял, видно,
Тот дуб Мамврийский к руководству —
Поэт имеет, очевидно,
С тем самым дубом в чём-то сходство.

Он весь в стихах, он весь в мечтанье,
Хотя характер и арийский,
Но в данном словосочетанье
Ему не подойдёт «Мамврийский»,

А в остальном, помилуй Боже,
Просматриваем подражанье:
Поэт и термин явно схожи —
По сути, и по содержанью.

Бросил пить, купил крутую тачку —
Чай, возрос он со времён Адама.
Он готов купить себе собачку,
Но, увы, не Чеховская дама.

Он за строчки бросится в атаку,
Наломав в стихах немало дров.
Словно Бунин, купит он собаку,
Но, увы, по-прежнему – Смирнов.

Не поможет даже и сноровка,
Коль в деталях гениев искать.
Уж куда полезней пить «Смирновку»,
Чем собак без дела покупать!

Страдая от маразма и психоза,
Кося лиловым глазом то и дело,
В бреду глубоком пишет стих и прозу,
Литературу душит как Отелло.

К лиловым Маврам льнёт его натура,
Поэзия ж не жалует нахрапа,
Но, к счастью, расцвела литература
Стихом иного гения – Арапа.

Поэт в бреду Арапом стать хотел,
Но все мечты накрылись медным тазом.
… И вот Смирнов в палате для Отелл
По-прежнему косит лиловым глазом.

В страну берёзового ситца
Поэты рвутся напролом!
Смирнов напился из копытца,
Став недвусмысленным Козлом.

К поэтов лику он причислен,
Как тот козлёнок – свеж и нов!
Хорош собой и недвусмыслен
Дваждыгражданственный Смирнов.

С поэтом выпил за углом —
И вновь с поэзией не связан,
Но Гражданином и Козлом
Смирнов, однако, стать обязан!

Знать, нет в поэтах недостатка,
И нынче в этом мире бренном.
Сам Пушкин мается загадкой —
… Каков писатель современный?