Эдвард Лир - Чистый nonsense (сборник)

There was an Old Man who said, ‘Now
I’ll sit on the horns of that cow.’ [4]

Был старик, и сказал он сурово:
«Посижу на рогах у коровы». [5]

The Pobble who has no toes
Had once as many as we;
When they said, ‘Some day you may lose them all;’
He replied, ‘Fish fiddle de-dee!’
And his Aunt Jobiska made him drink
Lavender water tinged with pink;
For she said, ‘The World in general knows
There's nothing so good for a Pobble's toes!’

The Pobble who has no toes,
Swam across the Bristol Channel;
But before he set out he wrapped his nose
In a piece of scarlet flannel.
For his Aunt Jobiska said, ‘No harm
Can come to his toes if his nose is warm;
And it's perfectly known that a Pobble's toes
Are safe – provided he minds his nose.’

The Pobble swam fast and well,
And when boats or ships came near him,
He tinkledy-binkledy-winkled a bell
So that all the world could hear him.
And all the Sailors and Admirals cried,
When they saw him nearing the further side, —
‘He has gone to fish, for his Aunt Jobiska's
Runcible Cat with crimson whiskers!’
* * *
The Pobble went gaily on,
To a rock by the edge of the water,
And there, a-eating of crumbs and cream,
Sat King Jampoodle’s daughter.
Her cap was a root of Beetroot red
With a hole cut out to insert her head;
Her gloves were yellow; her shoes were pink;
Her frock was green: and her name was Bink.

Said the Pobble – ‘O Princess Bink,
A-eating of crumbs and cream!
Your beautiful face has filled my heart
With the most profound esteem!
And my Aunt Jobiska says, Man’s life
Ain’t worth a penny without a wife,
Whereby it will give me the greatest pleasure
If you’ll marry me now, or when you’ve leisure!’

Said the Princess Bink – ‘O! Yes!
I will certainly cross the channel
And marry you then if you’ll give me now
That lovely scarlet fl annel!
And besides that fl annel about your nose
I trust you will give me all your toes,
To place in my Pa’s Museum collection,
As proofs of your deep genteel aff ection!’

The Pobble unwrapped his nose,
And gave her the fl annel so red,
Which, throwing her beetroot cap away,
He wreathed around her head.
And one by one he unscrewed his toes,
Which were made of the beautiful wood that grows
In his Aunt Jobiska’s roorial park,
When the days are short and the nights are dark.

Said the Princess – ‘O Pobble! My Pobble!
I’m yours for ever and ever!
I never will leave you my Pobble! My Pobble!
Never, and never, and never!’
Said the Pobble – ‘My Binky! O bless your heart! —
– But say – would you like at once to start
Without taking leave of your dumpetty Father
Jampoodle the King?’ – Said the Princess – ‘Rather!’

They crossed the Channel at once
And when boats and ships came near them,
They winkelty-binkelty-tinkled their bell
So that all the world could hear them.
And all the Sailors and Admirals cried
When they saw them swim to the farther side —
‘There are no more fish for his Aunt Jobiska’s
Runcible Cat with crimson whiskers!’

They danced about all day,
All over the hills and dales;
They danced in every village and town
In the North and the South of Wales.
And their Aunt Jobiska made them a dish
Of Mice and Buttercups fried with fish,
For she said – ‘The World in general knows
Pobbles are happier without their toes!’

У Поббла без пальцев ног
Пальцы были в прежние дни;
Говорили ему: «Береги их, сынок»;
Он в ответ: «Ту-ру-ру ни-ни!»
И Тётка Джобиска поила его
Настойкой лавандовой – оттого
Что: «Мир ничего придумать не смог
Полезней для Поббловых пальцев и ног».

Тот Поббл без пальцев ног
Бристольский канал переплыл;
Но прежде добыл фланели кусок
И нос хорошо утеплил.
Твердила же Тётка: «Не свалится бед
На пальчики ножек, коль носик согрет.
Знает всяк, что не будет для пальцев угроз,
Коль Поббл бережёт и лелеет нос».

Поббл быстро и резво плыл,
И, видя идущее судно,
Он «дзынь-дрынь-ля-ля» в колокольчик звонил —
Не услышать его было трудно.
И каждый Матрос, Капитан, Адмирал,
Завидев его, восхищённо орал:
«Поплыл он за рыбкой для Киски,
Любимицы Тётки Джобиски!»
* * *
И весело Поббл подплыл
К скале, где сидит в одиночку,
Вкушая сливки и чёрствый хлеб,
Принцесса, Джампудлова дочка.
Свекольный чепец на главе у ней
Устроен ловко и мака красней.
Перчатки, туфли зари нежней,
Зелёное платье: Бинк имя ей.

Поббл воззвал: «О Принцесса Бинк,
Что сливки вкушает и хлеб!
Увидел прекрасное ваше лицо
И от уваженья ослеп!
А Тётя сказала – Мужчине цены
Не больше пенни, коль нет жены,
И вы наградите блаженством сущим
Меня, став женой хоть сейчас, хоть в грядущем!»

А Принцесса Бинк: «О! Да!
Я б канал пересечь желала
И за вас пойти, коль дадите мне
Фланели чудесной алой!
Сверх кусочка фланели, что нос берёг,
Отдадите мне, верю, все пальцы с ног
Для семейной музейной коллекции
В доказательство нежной аффекции!»

И Поббл размотал фланель,
Что его утепляла нос,
И, сбросив свекольный чепец,
На голову дамы нанёс.
И пальцы дружно вывернул тут,
Из дерев были сделаны, что растут
В парке Тёти Джобиски, о да,
Когда краток день, ночь темна когда.

А Принцесса: «О Поббл! Мой Поббл!
Я ваша на вечные веки!
Не смогу вас покинуть, мой Поббл! Мой Поббл!
Я вовеки веков, вовеки!»
Молвил Поббл: «Моя Бинки! Молюсь за вас!
Готовы ль поплыть вы прямо сейчас,
Не услышав прощального слова
Джампудла, Отца, Короля?» – «Готова!»

Плывя по Каналу, они,
Приметив идущее судно,
Давай в колокольчик звонить «дзынь-ля-ля» —
Не услышать его было трудно.
И каждый Матрос, Капитан, Адмирал,
Завидевши их, громогласно орал:
«Знать, нет больше рыбки для Киски,
Любимицы Тётки Джобиски!»

В долинах и на холмах
Плясали они весь день
В Уэльсе, в любом городке
И в каждой из деревень.
Изготовив обед из Мышей с Тунцом,
Их Тётя Джобиска блеснула словцом:
«И целый мир отрицать бы не мог,
Что Побблы счастливей без пальцев ног».

The Octopods and Reptiles,
They dine at 6 o’clock,
And having dined rush wildly out
Like an electric shock.
They hang about the bannisters
The corridors they block
And gabbling bothering
A most unpleasant flock.
They hang about the bannisters
Upon the stairs they flock
And howly-gabbling all the while
The corridors they block.

Рептилии и Осьминоги
Обедают ровно в шесть,
Откушав, они врассыпную
Бросаются все как есть.
Они висят на перилах,
Проход забивают собой,
Вопят, и галдят, и горланят
Весьма неприятной гурьбой.
Они висят на перилах,
На лестницах вьются гурьбой,
Немолчно вопя, завывая,
Проход забивают любой.

There was an old person whose legs,
Bore a striking resemblance to pegs;
When they said, 'Can you toddle?
He answered – 'I waddle,
What else should I do with my legs?

Был персонный старик, до чего же
Его ножки на спички похожи.
«Как же ходишь, старик?»
«Ковыляю, привык,
Как ещё – коль на спички похожи?»
* * *
There was an old man whose delight,
Was to play on the trumpet all night;
When they said, ‘You’re a bore!’
He answered, ‘What for?
Mayn’t I play on the trumpet all night?’

Сей старик, отдыхая от дел,
До рассвету в дуду продудел.
Все кричат: «Где предел!»
А старик: «Не хотел!
Так, немножко в дуду подудел!»
* * *
There was an old man who said, ‘See!
I have found a most beautiful bee!’
When they said, ‘Does it buzz?’
He answered, ‘It does,
I never beheld such a bee!’

Старец молвил: «За честь я почёл
Познакомиться с лучшей из пчёл!»
«Что же, и не жужжит?»
«Не жужжит. Дребезжит.
Я не видывал этаких пчёл!»
* * *
There was an old man of Lodore,
Who heard the loud waterfall roar;
But in going to look,
He fell into a brook,
And he never was heard of no more.