Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Причина убийства Маттеотти была столь очевидна, что никто даже не пытался её скрывать. Более того, довольно быстро поймали и убийц, троих членов Фашистской партии, которые клятвенно заверяли, что действовали по собственной инициативе. Чему не поверил никто, включая самих фашистов. Умеренные партийцы массово сдавали партбилеты. Отставки попросили даже некоторые министры собственного муссолиниевского кабинета. Оппозиционные депутаты в знак протеста ушли из парламента. Коммунисты с криками «за Маттеотти!» убили фашистского депутата Казалини. Радикальное крыло фашистов возмутилось: чего это, дескать, коммунистам теперь можно, а нам нельзя? И снова завело старую шарманку про «Дуче-то ненастоящий!» Начались массовые уличные столкновения. Вся Италия, от мала до велика, целыми днями бегала, орала и чего-то беспрестанно требовала от бедняги Муссолини, у которого от расстройства при виде такого бедлама даже открылась язва. Король же вместе с вверенными ему вооружёнными силами, напротив, взял на себя традиционные функции народа. А именно: безмолвствовал.

Муссолини, впрочем, тоже выжидал. Дождавшись же, пока все набегаются, выпустят пар и выдохнутся, в январе 1925 года выступил в парламенте с речью о том, что если кто-либо всерьёз считает его виновным в убийстве Маттеотти, то пусть возьмёт верёвку и повесит его, Муссолини, прямо здесь и сейчас, в этом зале. Вешателей, однако, не нашлось. Откуда ж им было взяться, если оппозиция парламент покинула? Постановив таким образом считать себя оправданным по всем пунктам обвинения, Муссолини дал отмашку к началу широкой кампании по контролю над прессой и посадкам различного рода активистов. Под замес по наведению порядка попали все, без разделения на своих и чужих. Нельзя сказать, что это далось Муссолини так уж легко. В 1925–1926 годах на его жизнь покушались как минимум четырежды. Наиболее тяжёлое ранение нанесла ему англичанка Виолет Гибсон, умудрившаяся с близкого расстояния поразить из револьвера выдающийся нос диктатора. Что даже не отбило у него политического нюха. Остальные же горе-террористы и вовсе стреляли и бросали бомбы чуть ли не в противоположную от цели сторону.

Но именно в те года — не во времена Марша на Рим, не под «хрум-хрум!» ботинок чернорубашечников, не на улицах, а под скрип перьев чиновников в тиши кабинетов — и свершалась настоящая фашистская революция. Муссолини, как опытный любовник, завоёвывал Италию не силой, а лаской.

Энцо Бьяджи, один из величайших итальянских журналистов XX века, человек, которого даже злейший враг не смог бы обвинить в излишних симпатиях к фашизму и фашистам, писал:

«Муссолини был гигантом. Я расцениваю его политическую карьеру как шедевр. Если бы он не увлёкся войной бок о бок с Гитлером, то спокойно умер бы в своей постели, воспеваемым и почитаемым. Итальянский народ по единодушному согласию был счастлив жить под его управлением».

Весной 1925 года вышли в свет законы, предусматривавшие новый обязательный порядок заключения трудовых договоров и значительно расширявшие права трудящихся. Был введён строгий контроль за условиями труда женщин и несовершеннолетних. Появился специальный орган, призванный развивать физкультуру и массовый спорт, обеспечивать интеллектуальный досуг рабочих и служащих. Позднее, в 1933 году, впервые в итальянской истории возникнет и государственная пенсионная система.

Сейчас поверить в эту трудно, но до Муссолини Италия, аграрная страна с идеальным климатом, умудрялась жить впроголодь. Зависимость же от импорта продовольствия приводила к перманентному дефициту национального бюджета. В июне 1925 года Дуче объявил о начале «Битвы за пшеницу». Нет, никакой кампанейщины с распахиванием целины и охотой на воробьёв. Комплекс мер, базирующийся на передовых в тот момент разработках профильных научно-исследовательских институтов: проведение селекции, внедрение использования удобрений, техническое перевооружение отрасли, в том числе путём предоставления целевых кредитов мелким хозяйствам, обучение крестьян современным методам земледелия. Всего за семь лет от начала программы по сборам зерна с гектара Италия вышла на первое место в мире, в буквальном смысле догнав и перегнав Америку, предыдущего лидера по этому показателю. Справедливости ради чудом это не было. Муссолини всего лишь вывел урожайность на уровень, нормальный для природно-климатических условий страны. Другой вопрос, что до него подумать об этом никто не сподобился. В результате удалось почти вдвое снизить зависимость от импорта и заткнуть дыру в бюджете.

Были, впрочем, в фашистской аграрной политике и ошибки. Так, например, пшеница сильно потеснила в структуре производства другие зерновые культуры и мясо-молочные продукты. В том, что сегодня в меню итальянских ресторанов вы видите пасты и пиццы, а не супы и каши — отчасти виноват Муссолини. Но в целом, с точки зрения обычного итальянца, — еда стала дешевле, еда стала калорийнее.

В октябре 1925 года Муссолини отправил в Палермо спецуполномоченного Чезаре Мори, поставив перед ним задачу окончательного решения мафиозного вопроса. Тот, не особо заботясь о всяких мелочах, типа улик и доказательств, начал методично отправлять преступников в тюрьмы. Чего там доказывать, если на Сицилии и так каждая собака знает, кто тут мафиози, а кто нет? Существует, правда, мнение, что верхушка Коза Ностры благополучно поимки избежала, вовремя слившись в одно целое с высшим эшелоном фашистов. Но в любом случае это была самая эффективная антимафиозная операция в итальянской истории.

В 1928–1932 годах была воплощена программа по осушению болот. Что, в комплексе с созданием эффективной государственной системы здравоохранения привело к существенному снижению заболеваемости туберкулёзом, оспой, бешенством и прочими пакостями.

Муссолини мы обязаны даже тем, что сегодня в Италии все говорят по-итальянски, а не на сотнях собственных диалектов, как предпочитали делать до него. Журналист по профессии, важнейшим из СМИ он полагал радио. А кинематограф, как социалист-ленинист по происхождению, — важнейшим из искусств. В результате, дабы понять, что же там лопочут дикторы и актёры, всей Италии пришлось садиться за парты и учить собственный язык.

Спросите любого современного итальянца, что он думает о Муссолини. Наряду с самыми полярными оценками, вне зависимости от политических убеждений вашего собеседника, вы практически неизбежно услышите одну и ту же фразу: «Это был человек, при котором поезда ходили по расписанию». И ежели доводилось вам пользоваться услугами тамошних железных дорог, думаю, согласитесь, что это весьма лестная для него эпитафия. В общем, жить при Муссолини действительно стало лучше, жить стало веселей. До поры, впрочем.