Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все. Una storia italiana

Фёдор Михайлович Достоевский очень радовался тому, что ему удалось ввести в русский язык новый глагол собственного изобретения: «стушеваться». И если подобное достижение служит предметом гордости даже для столь выдающегося мастера словесности, то следует признать, что девушка по имени Карима Эль Махруг, более известная под творческим псевдонимом Руби Рубакуори, означающим дословно «Руби Сердцепохитительница», входит в число величайших из ныне живущих лингвистов. Уже в нежном семнадцатилетнем возрасте она обогатила итальянский язык новым составным существительным: bunga-bunga — «бунга-бунга».

Собственно, Руби не то чтобы изобрела его. Оно вполне использовалось и до того. И даже имело точный русский эквивалент. Слышали же, скорее всего, не очень приличный анекдот про «смерть через тумба-юмба», не так ли? Вот это именно оно и есть. Наша героиня, однако, умудрилась не только придать ему новое значение, но и прочно внедрить в лексикон итальянской и даже международной прессы.

Вы спросите, при чём здесь Сильвио Берлускони?.. Так ведь он и был тем человеком, который едва не принял мучительную политическую смерть через бунга-бунга. Но не будем забегать вперёд.

Милан, конец 50-х годов прошлого века.

— Друзья, купите пылесосы! Подходи синьоры и… Эй, синьора!.. Синьора!.. Добрый день, меня зовут Сильвио и сегодня я хотел бы предложить вашему вниманию этот чудесный моющий пыле… Ну зачем же так грубо, синьора?..

Продажи шли плохо. Чтобы свести концы с концами, студент-отличник последних курсов юридического факультета Миланского университета Сильвио Берлускони вынужден был даже подрабатывать певцом на круизных судах. Не подумайте, он вовсе не бедствовал. Его папа, Берлускони-старший, был банкиром и при необходимости без затруднений покрыл бы все расходы сына. Но Сильвио не желал лёгких денег. Он верил в свою счастливую звезду, предпринимательский талант и полагал, что лишь упорным каждодневным трудом сможет добиться выдающихся результатов. Продав первый пылесос, на вырученные деньги он купил сразу два. Продал их — и купил уже три. А потом…

Однажды, когда Берлускони обычным размеренным шагом двигался из университета, где только что получил выпускной диплом с отличием, его остановила толпа нахальных швейцарских банкиров с золотыми «Ролексами». Наступая на волочащиеся за ними фалды фраков, банкиры схватили Сильвио за руки и быстро забормотали:

— Возьми миллион, возьми миллион, возьми миллион!..

В этот момент Берлускони осознал, что пылесосного магната из него не получилось. Придётся переквалифицироваться в магнаты строительные. И, не теряя времени, приступил к возведению квартала на четыре тысячи жителей.

— Погоди!.. — вероятно, воскликнули сейчас вы. — Но ведь так не бывает!..

Вот и итальянское правосудие тоже испытает определённое недоумение по этому поводу. Правда, это будет уже значительно позднее.

— А мне папа денег дал, — не моргнув глазом, ответит Берлускони. — Он тогда на пенсию собрался и ссудил мне в рост своё выходное пособие.

Папа его, как мы уже знаем, был банкиром и человеком вполне состоятельным. Но не владельцем банка, а лишь управляющим. На вопрос же — откуда у него взялись миллионы с номерных счетов в швейцарских банках — Сильвио отвечать откажется, ссылаясь на право не свидетельствовать против себя и закон о банковской тайне страны часов и шоколада.

Некоторый свет на эту удивительную историю невольно прольёт другой банкир — Микеле Синдона. В процессе расследования его похождений выяснится, что среди клиентов банка, которым заведовал Берлускони-старший, «Банка Расини», фигурировали такие уважаемые люди, как управделами Коза Ностры в Риме дон Пиппо Кало́ и будущий дон Корлеоне Тото Риина. Нет, ставки по вкладам в нём не были столь уж привлекательными. Просто он входил в любовно выстроенную Синдоной сеть по отмыванию денег мафии.

Мало того, банк «Расини» имел в качестве основного партнёра офшорный «Чисальпина Оверсис Нассау Банк». В совете директоров которого заседал не только сам Синдона, но и его верные заклятые друзья: управляющий ватиканским Институтом религиозных дел кардинал Пол Марчинкус, Роберто «Банкир Бога» Кальви, а также великий кукловод всея итальянской политики и Досточтимый Мастер масонской ложи «Пи Дуэ» Личо Джелли.

Но, разумеется, это лишь забавные совпадения. На самом же деле, всё, что нажил непосильным трудом Сильвио Берлускони, явилось плодом его коммерческого гения и способности предвидеть рыночную конъюнктуру. Так, например, во время реализации жилищного проекта «Милан-2» — да, всего лишь десяток лет спустя, в начале 70-х годов, бывший продавец пылесосов уже не ограничивался отдельными зданиями, предпочитая возводить сразу целые города, — Сильвио первым осознал, что в обмен на хорошую скидку покупатели недвижимости будут вполне готовы потерпеть шум взлетающих из аэропорта Линате самолётов. А следовательно, дома можно строить прямо рядом со взлётно-посадочными полосами. Существовали, правда, всякие препятствующие этому санитарные ограничения… Но не зря же Личо Джелли имел так много друзей в парлам… ммм… так, стоп. Это к делу уже не относится.

Короче говоря, бизнес рос как на дрожжах. Столь успешным предпринимателем не могли не заинтересоваться злобные мафиози. Они задумали похитить детей Берлускони ради выкупа и действительно пытались это проделать. Неудачно, к счастью.

В 1974 году личный секретарь магната, Марчелло Делль’Утри, человек большого ума, настоящий интеллигент, обладатель одной из крупнейших в стране частных библиотек и член «Опус Деи», той самой католической организации, столь несправедливо оболганной писателем Дэном Брауном в романе «Код Да Винчи», посоветовал боссу обзавестись телохранителем. И сам нашёл подходящую кандидатуру. По происхождению Делль’Утри был сицилийцем и потому нужного человека импортировал именно с родного острова. Свеженанятого телохранителя звали Витторио Мангано. Пару лет он исправно возил берлускониевских детишек в школу и приглядывал за хозяйским поместьем. Затем его услуги требоваться перестали, ибо Берлускони решил вывезти семью в Испанию, подальше от мафиозной опасности. Мангано тем не менее в Милане понравилось настолько, что на Сицилию он предпочёл не возвращаться. Десять лет спустя в ходе Палермского максипроцесса он будет арестован, как один из крупнейших организаторов наркотрафика в столице Ломбардии. Это не считая таких мелочей, как множественные убийства и похищения людей. Прокурор же Паоло Борселлино охарактеризует Мангано в качестве ключевого звена экспансии Коза Ностры на север Италии.