Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том IV

– Хватит! – остановил я поток нелепых оправданий. – Где он сейчас?

– Дома у меня, – блеснул глазами Стасик.

– А деньги из него?

– Какие деньги? – снова начал придуриваться быстро наглеющий Стасик. – Не брал я никакие деньги. Только автомат. Думал, что он не нужен никому…

Пришлось присесть и встряхнуть наглюгу за шиворот.

– Деньги из автомата где?

– Ну…

– Не нукай! – я встряхнул его еще разок. Так сильно, что у токаренка клацнули зубы. – Не запряг! Деньги где?

– Я отдам, – изобретательный воровской мозг уже видел путь к спасению. – Схожу домой и принесу. Вы тут будете?

– Мы с тобой пойдем, – набычился Пашка.

– Нельзя, – Стас с трудом спрятал ехидную улыбочку, – Ирка и Ленка дома.

Ирка и Ленка были старшими сестрами Стасика. Ленка на два года младше меня, а Ирка – на три. В любом случае, они бы рассказали родителям о нашем приходе, а от тех могло дойти до нашей матери. Лишние вопросы от матери нам были не к чему.

– Мы тебя возле двора подождем, – решил я.

– Пошлите, чего ждем? – нетерпеливо спросил Стасик и попытался встать с земли.

– Погодь, – я достал из висящей на плече полотняной сумки пузырек и отдал Пашке. Сам присел, крепко удерживая пленника. – Мы тебе, чтобы ты нас не обманул, носокапки зальем.

– Вот тебе! – Пашка покрутил перед глазами жертвы пузырек, особенно стараясь показать череп и кости.

– Если через двадцать минут не залить противоядие, то все, – объяснил я, – кранты, надуешь лапы.

– Вы чего?! – ошалел Стасик. – Совсем тронулись?! Я же помру! – заорал он.

Пришлось зажать ему рот ладонью.

– Помрешь, если попытаешься обмануть. Да не ори ты, падла! Паш, заливай!

Пашка, щедро разливая по лицу Стасика смесь, умудрился попасть извивающемуся как угорь воренку в ноздри.

– Давай в ухо еще, – тяжело дыша, предложил брат. – Для надежности.

– Хватит, – я отпустил токаренка и встал. – Все, время пошло.

– Фашисты проклятые! – Стасик вскочил и, размазывая по лицу липкую вонючую смесь, кинулся в сторону своего дома.

Мы, отдышавшись, пошли следом. Пока дошли до двора токаря, Стасик уже ждал, нетерпеливо приплясывая рядом с нашим автоматом.

– Капайте мне в нос, уроды! Я умру сейчас!

– Деньги все? – спросил Пашка.

– Не знаю! Я его не открывал! Капайте уже!

Я осмотрел автомат. С виду вроде целый.

– Хорошо, – я достал резиновую спринцовку с дистиллированной водой, применявшейся для приготовления электролита в аккумуляторы, и начал промывать Стасику нос. – На будущее знай, что если с нами свяжешься, то…

– То мы ночью залезем к вам, – кровожадно вклинился Пашка, – и нальем тебе носокапок в ухо! Подохнешь!

– Хватит! Я больше не буду с вами связываться.

– Все, противоядие действует, – я спрятал спринцовку обратно в сумку. – Но помни…

Мы поволокли автомат к лесопосадке, а Стасик остался, бессильно грозя нам вслед кулаком и шепча проклятия. Во вскрытом автомате мы нашли тринадцать рублей и пятнадцать копеек… Отец еще неделю ночами метался по деревне в надежде поймать мифических менял. А всполошившаяся этим, по своей сути невинным, событием деревня стала ждать войны и люди скупили в магазине всю соль и спички.

– Дармоеды! – заверещала пришедшая с работы мать. – Ужас что творится! Валяетесь тут, как сурки ленивые! Все в батю!

– А что мы сделали? – спросил я.

– В том то и дело, что ничего не сделали! – она рухнула на табурет за столом в прихожей. – На озере все просто кишит раками, люди ведрами носят, а вы дома валяетесь!

– Ты же запрещаешь ходить на озеро, – надулся Пашка.

– Просто ходить запрещаю, а если рыбу ловить или там раков, то милости просим! Сегодня же ночью идите за раками, лежни!

– А заборы? – не понял я.

Мы по ночам воровали деревенские заборы, чтобы готовить свиньям.

– Заборы и завтра можно снять, они никуда не убегут, а раков выловят без вас, и ищи ветра в поле!

– Раки? – оживился за ужином отец. – Раки первое дело! Сваришь их с укропом, как грачат молодых и все, за уши не оттянешь.

– Вить, я хочу за раками их послать.

– Здравая мысль, – отец одним глотком всосал стакан крепкого чая. – Идите и наловите раков, дети мои. Они ночью по дну ползают, надо только посветить и поймать. Мы всегда с факелами ходили на раков.

– Вить, что ты говоришь? Они пожар устроят с факелами.

– Это да, – отец почесал голову. – Возьмите мой фонарик, разрешаю.

– Они не кусаются? – боязливо спросил Пашка.

– Нет, если только клешней ухватит, но это не больно, щекотно даже.

Ночью, вооружившись отцовским фонариком и его же советами, мы набрали полное ведро раков.

– Какие они противные, – брат задумчиво рассматривал добычу.

– Говорят, что они вкусные.

– Если с укропом отварить, – вспомнил отцовские наставления брат. – А если с луком, то невкусные?

– Не знаю, я их не ел – я подхватил ведро. – Пошли домой, а то самих комары сожрут.

– Давай поставим в спальне, – предложил дома Пашка.

– Зачем?

– Мамка с батей утром проснутся и обрадуются, что мы много наловили.

– Давай, но в ведре нельзя, в него корову доят. Давай в тазу.

Мы переложили раков в большой жестяной таз и поставили на полу возле родительской кровати.

Утром, зевающий и продирающий глаза отец, вставая с кровати, стал в таз. Вот крику-то было!

– Убью, уроды!!!

– Батю рак укусил! – закричал Пашка.

– Они же не кусаются?

– Значит…

– Уроды!!! – отец топотал из спальни.

Мы, вскочив с кроватей, в страхе бежали из дома, а вслед нам летели раки и отцовские проклятия.

– Владик, ты что, завшиветь хочешь? – спросила мать. – Сходи, почисти навоз.

– А какая связь? – Пашка вытащил свой верный ежедневник и помусолил карандаш.

– А связи никакой, – развела руками мать, – просто навоз надо чистить кому-то. Иди и чисти, – пнула меня ногой. – Язвенник проклятый!

– У Влада язва? – оживился Пашка.

– Пока нет, но со временем…

– Доброе утро, горбатый герой, – отец с песней вошел в прихожую, – здравствуй, горбатый герой. Возвращение дяди Васи, – он растопырил руки, как горилла.

– Сыскался! – мать всплеснула руками. – Явилось горе наше, не запылилось!

– Хорошо живем, – отец уселся на табурет, – борщ есть и котлеты на второе.

– Вить, ты чего? – мать с подозрением принюхалась.

– Раньше сапоги с мертвых снимали, – разглагольствуя, отец достал из сумки сапоги и водрузил их на стол.

– Это как? – Пашка был от рождения любопытен.

– А вот так: шлепнули тебя, – отец сложил два пальца и ткнул ими в лоб Пашке, – и все, сапоги твои забрали.

– У меня нет сапог.

– Может поэтому, – посмотрел на нас задумчиво, – вы пока и живы, что у вас сапог нет. У немцев сапоги были удобные: кожа, широкие и с подковками – чечетку танцевать можно, а тут – какие пришлись. Но ничего, если начистить как зеркало, то можно будет выходить в люди, как Максим Горький.