Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том IV

– Слушаю, – она всегда относилась к телефону настороженно.

– Ой, Валь, это ты?

– Да, я, Нин. Что ты хотела? – подозревая, что звонок вызван отцовской кражей, осторожно спросила мать.

– Ой, какое горе, горе какое!!! Как же вы там?

– Нормально… А что стряслось?

– Горе какое, какое горе! Еще мамка не знает.

– Вот же клуша, – в сторону сказала мать, а в трубку спросила:

– Что случилось-то?

– Павлик-то, Павлуша наш! Кровиночка! Ой, Господи, что делать то?

– А что делать?

– Хоронить, Валь, хоронить. Что тут теперь сделаешь?

– От кого хоронить? Зачем?

– В землю, Валь, ой, не могу! – Свечкина зарыдала в голос, работая на публику – стоящих в коридоре общежития соседей.

– Нин, у вас в роду все психические? – строго спросила мать.

– Валь, я тебя понимаю, у тебя шок. Я не обижаюсь, поверь. Так когда похороны?

– Чьи?

– Пашкины.

– Нин, как проспишься, так и звони! – мать грохнула трубкой об аппарат. – Больная! Вся в брата!

Телефон снова затрезвонил. Мать осторожно подняла трубку.

– Слушаю.

– Тять Валь, это я, Лариска. Теть Валь, я вам сочувствую.

– Ларис, себе посочувствуй – тебе лечиться надо, вместе с твоей мамашей.

В трубке пошептались.

– Теть Валь, мы понимаем, вы сейчас не соображаете ничего.

– Ларис, что тебе надо?

– Когда похороны?

Мать закатила глаза и устало вздохнула.

– Чьи?

– Пашкины.

– Это Витька такую дичь сочинил?

– Нет, у нас его давно не было. Это Лобаниха позвонила и сказала.

– Нинка кошкодавница еще та, нашли, кому верить. Жив Пашка, что б ему пусто было! Жрет, как пылесос.

– Да?.. – в трубке снова озадаченно зашептались. – А его можно услышать?

– Носится где-то, паразит припадочный. Где я его ловить буду?

Трубка зашепталась.

– А вы не могли бы позвонить, когда он придет?

– Нет, не могу! – отрезала бережливая мать. – У нас денег нет, межгород из-за всякой ерунды заказывать. Скажи спасибо дяде Вите, он все спускает на учебу. У вас все?

– Ну…

– У вас что нового? – внезапно вспомнила она о хороших манерах.

– А у нас-то, у нас! Вы не поверите! К мамке мастер пришел с фабрики, а у него сапоги сперли!

– Какой ужас.

– И не говорите! А еще соседа хоронили, а кто-то крышку с гроба упер.

– Это как?

– Она в коридоре стояла, в комнате места не было.

– У вас там сплошь сумасшедшие какие-то, – мать покосилась в сторону спальни. – А вы еще всяких дур вроде Лобанихи слушаете.

– Пашка точно живой? – трубку взяла тетя Нина.

– Живой, Нин, не дождетесь. – Раздался звонок от калитки. – Ладно, мне пора, кого-то черти принесли.

Мать вышла из дома, прохрустела шлаком по дорожке, отперла калитку. За ней стояли Лобаниха и Моргуниха в черных платках.

– Ой, Валь! – Лобаниха кинулась опешившей матери на шею и начала рыдать, пропитывая слезами блузку. – Что делать?

– Держись, Егоровна, – вставила Моргуниха, – надо крепиться.

– Эпидемия просто, – задумчиво сказала мать.

– Это заразно? – соседка отпрянула.

– Судя по всему – да. Медицине подобные случаи известны.

– Ой, что делается, – плакальщицы попятились.

– Нин, а с чего ты взяла, что Павел умер?

– Ну так как же? – Лобаниха посмотрела на Моргуниху. – Саша же сказал, он сам видел.

– Саша скоро к своему папе отправится, в соседнюю палату, – отрезала мать. – Павел здоров и прошу прекратить слухи распространять. А иначе… – сделала значительное лицо и показала пальцем в небо, – Виктор Владимирович сообщит куда следует.

– Всем хоботы посверну! – отец услышал сквозь отрытое окно непонятный разговор и на всякий случай напомнил о себе. – Возвращение коленвала!

– Мы пойдем? – испуганно спросила Лобаниха.

– Идите и подумайте над своим поведением, – мать чопорно поджала губы и захлопнула калитку.

– Нам нужен горбатый, – Пашка вылез из крышки гроба.

– Зачем?

– Мамка же говорит, что горбатого только могила исправит. Так?

– Ну.

– А если просто в гробу полежать? Поможет?

– Я откуда знаю? – я пожал плечами. – И это не целый гроб, а только крышка.

– Все равно, надо проверить.

Я задумался. Горбатых в деревне не было, но любопытство уже засунуло когти в мой мозг.

– А если не горбатого?

– А кого?

– Заику можно.

– Кто у нас заика?

– Не знаю.

Мы молча смотрели друг на друга.

– А если дурачка?

– Это тебя что ли? – я рассмеялся.

– Красотьевича можно.

Красотьевич был погорельцем и жил вместе со свиньей Муськой в самодельной хижине на «старой» деревне.

– Красотьевич просто погорелец, а так не дурак.

– Точно?

– Точно. Он когда сторожем на ферме работал, то теленка украл. А когда ток сторожил, то зерно продавал.

– Не дурак, – согласно кивнул Пашка. – А если Васю Пепу?

Пепа был старше меня, ростом повыше, но по уму отставал даже от Пашки и его друзей. Единственной отрадой в его жизни были птичьи яйца. Он не мог пройти мимо гнезда. Ловко как обезьяна залезал на любое дерево и прямо там выпивал яйцо, посыпая солью и заедая черствым хлебом. Уж сколько его гоняли мужики, а все равно. Выйдет, оглянется, что нет никого и юрк на дерево! Только пустая скорлупа вниз сыпется.

– Идея, – я задумчиво потрепал брата по волосам, – но как его заманить?

– Яиц пообещаем.

– Где мы яйца возьмем?

– В ящике.

Мать собирала яйца в посылочные ящики под креслом в прихожей, чтобы потом подложить под квакух-наседок.

– Егоровна нас удавит.

– Это да.

– Сигарет можно предложить, – осенило меня. – Вася курит, а ему бабка денег на сигареты не дает.

– Сигареты где возьмем?

– Пока батя пьяный, можно стянуть.

– Побьет, если поймает.

– Риска меньше, чем если Егоровна с яйцами поймает.

– Так оно да.

Мы крадучись вошли в дом. На кухне громко хохотала мать.

– Свихнулась? – Пашка покрутил пальцем у виска. – Ку-ку?

– Мало ли, – прошептал я, – может прикидывается.

Стали красться к спальне.

– Вы чего? – раздался за спиной голос матери. – Украсть что-то задумали, падлы купоросные?

– Да мы, – пропищал Пашка, – того.

– Чего?

– В комнату к себе шли, – обернулся я.

– Правда? – стоящая в дверях кухни мать подозрительно прищурилась. – Вроде как в зал шли?

– Нет, к себе.

– А чего к себе? Свиньям сварили, коров встретили?

– Мы это, – лихорадочно придумывал я, – хотели книгу взять.

– Какую? – подозрительности матери позавидовал бы иной штурмбанфюрер СС.

– Эту… – я задумался. Ошибка могла дорого стоить, – «Записки натуралиста».

– Зачем?

– Ну, это…

– Птицы, – сказал Пашка.

– Что птицы?

– Как их варить, – Пашка снял кепку и вытер вспотевший лоб.

– У вас есть птицы? – не поняла мать.

– Вдруг поймаем, – брат широко улыбнулся, – и чтобы тебе правильно приготовить, – преданно уставился на мать.