Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

Прежде чем ответить, министр извлёк из коробки новую сигару, и, не спеша, раскурил её. Генерал терпеливо ждал – с открытым ртом и округлившимися глазами: к счастью для него, министр не предложил ему новой сигары.

– Да, Генри. Конечно, у меня нет пока оснований утверждать это наверняка. Пока… Но история с финансированием русских – это чуть ли не «тайна, покрытая мраком».

Он усмехнулся и ещё раз пыхнул дымом – прямо в лицо изобразившего неописуемый восторг генерала.

– Вспомните хотя бы эти нескончаемые пропажи оружия и продовольствия, которые мы отправляли Силам Юга России в девятнадцатом и двадцатом годах… Не исключено, что кто-то мог «погреть руки» на поставках. И хорошо «погреть»…

Отставив в сторону руку с сигарой, он задумался. Для большей выразительности он даже привлёк к этому мероприятию губы – посредством их сжатия. Но придать лицу античную твёрдость не удалось, ибо губы у сэра Уинни были толстые, мясистые, пухлые. В результате образовалась всего лишь куриная гузка – правда, гигантских размеров. Мимику римских императоров и новоявленного дуче воспроизвести не удалось исключительно «по техническим причинам».

Но сэру Генри было не до радостных констатаций: он уже знал, что последует за этими мимическим экзерсисом. И, разумеется, не ошибся.

– Что-то здесь – явно не так…

Министр ещё раз окунул лицо генерала в дымовую завесу, из которой тот вышел стоически, даже не кашлянув. Потому, что: субординация-с! А ещё больше потому, что это только Христос мог жить днём сегодняшним: британский генерал не мог позволить себе такого легкомыслия, ибо не одним днём жив человек. Во всяком случае – начальник генерального штаба армии Его Величества.

– Надо всё это проверить, Генри! И самым тщательным образом! Свяжитесь с Интеллидженс-сервис: пусть и они тоже почешутся!

Но в основном рассчитывайте на своих людей. Кого Вы можете предложить для выполнения этой деликатной миссии?

Уилсон отметил, почти не задумываясь. Точнее, задумался ненадолго – и только для приличия.

– Бейли, конечно, сэр – кого же ещё? Умён, решителен, смел, коварен, в совершенстве владеет русским и знает русских – родился и вырос в России! Идеальная кандидатура – лучшей и не найти!

Впервые за время сегодняшнего общения с генералом министр не подверг генерала визуальному уничижению.

– Наши с Вами мысли, Генри, работают в унисон.

В голосе сэра Уинни не слышалось даже традиционной насмешки.

– Кстати, где он сейчас?

– Здесь, в метрополии, сэр!

Уилсон уже был на ногах и тянулся в струну.

– Как раз сегодня в шестнадцать ноль-ноль он должен быть у меня для доклада!

– Отлично!

Словно не замечая страданий генерала, министр продолжал тщательно обрабатывать его дымом. Хотя, не исключено, что в данном случае он не имел злых умышлений. Просто сэр Уинни был уже весь в себе, оставив снаружи лишь отработанный дым.

– Сегодня же поставьте перед ним задачу, и пусть он сегодня же выезжает в Париж!

– Почему в Париж?

Вопрос, конечно, вырвался у генерала невольно. То есть, стал результатом недоработки и торопливости: в мыслях начальник генерального штаба уже находился за дверью. В следующее мгновение он пожалел об этом, но было поздно.

– Видимо, я несколько поспешил с заявлением насчёт «унисона»? – не стал экономить на сарказме министр.

Покраснев – и уже не от спазмов – генерал уткнулся в пол, сгорая от стыда. И было, от чего: так осрамиться перед шефом! Так глупо, по-детски! Уж кому-кому, но только не ему, начальнику генерального штаба, задавать идиотские вопросы? Ну, в самом деле: где ещё прояснять вопрос, как не в месте скопления всех основных эмигрантских группировок и их вождей?

Насладившись зрелищем, приятным глазу любого начальника любого ранга, министр снисходительно бросил:

– Ладно, генерал: можете идти!

И уже в спину бредущему с опущенной головой Уилсону добавил:

– Чтобы сегодня же он выехал!..

…Сидней Джон Бейли не был профессиональным разведчиком. Он был скорее «теневым» бизнесменом, прикрывающимся интересами военной разведки. Задание, с которым его ознакомил начальник Генерального штаба, почему-то сразу же вызвало прилив творческой энергии в нём. Прожжённый спекулянт, Бейли мгновенно почувствовал запах денег! И заинтересовала его не цифра общих расходов на русскую контрреволюцию, как таковая, а отдельные её составляющие. Ниточки для решения загадки, похоже, и в самом деле вели в Париж…

Бейли вспомнил, как ещё пару лет назад, толкаясь по антикварным лавкам Парижа в надежде разжиться каким-нибудь раритетом, он впервые услышал фамилию русского эмигранта, аттестованного сразу несколькими известными антикварами как крупного знатока древностей и человека с большими возможностями.

Бейли, сам не чуждый страсти к старине, тут же загорелся идеей познакомиться с этим человеком. Один из антикваров, «заинтересованный» соответствующим образом, согласился быть посредником в этом деле. Так мистер Бейли познакомился с господином Старским.

Он остался чрезвычайно довольным этим знакомством. Мало того, что человек этот полностью оправдывал данные ему лестные характеристики, так он ещё и оказался к тому же жуликом, каких мало! А таких людей Бейли, сам из их числа, ставил неизмеримо выше просто умных и состоятельных дельцов.

Бейли, открывший к тому времени пару фирм, специализирующихся на антиквариате, даже не стал упрекать Старского в том, что тот уже несколько раз опередил его в вопросе приобретения ценностей у русских эмигрантов в Одессе, Севастополе, Константинополе, Берлине и Париже. В конце концов – бизнес есть бизнес. Кто-то всегда оказывается удачливее и ловчее. Как пелось в одной песенке: «Так тебе и надо – не будь такой болван!»

В результате, узнав Старского поближе, британский негоциант сразу же предложил ему сотрудничество. Русский, правда, оказался неуступчив при решении вопроса о долях каждого в уставном капитале, способах его образования. Да и по всем остальным финансовым аспектам предстоящего сотрудничества он тоже оказался «не подарок». В этом отношении он был совсем непохожим на традиционного русского, который обычно, а в сильном подпитии – сверх обычного, живёт и действует по принципу «Эх, была, не была – где наша не пропадала!». А когда «наша», в конце концов, «пропадает», то не предъявляет обжулившему его подельнику никаких претензий: «не судьба!» Не судьба – и нет виноватых!

Отсутствие этой замечательной черты в Старском Бейли решительно не понравилась. Тем более что русский потребовал – не попросил, а именно потребовал – не гарантий и не бумаг, а «живых» денег в качестве взноса в уставный капитал. По всему чувствовалось, что на подобных комбинациях он, как говорят русские, «собаку съел».