Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

Чекист перевёл взгляд с «сокровищ» на Пинского. Аркадий Леопольдыч подавлено молчал.

– Обвёл он тебя вокруг пальца, друг Леопольдыч…

Чекист с трудом давил в себе поднимающееся раздражение.

– … Да и меня – тоже…

Он рассеянно поддел носком зеркально сверкающего сапога штанину федуловских брюк.

– Я не буду спрашивать у тебя, как он мог догадаться – сейчас это уже ни к чему… Меня больше интересует другой вопрос: как они смогли уйти из района?

Он стряхнул с сапога тряпку, и вплотную подошёл к Пинскому.

– Из района, каждый участок которого находился под нашим контролем? Конечно, я спрошу об этом… точнее, за это – и по всей строгости – с непосредственных исполнителей, но сейчас я хочу знать твоё мнение.

– Полагаю, что Федулов ушёл так же, как пришёл, – уставившись глазами в пол, ещё раз поник плечами Леопольдыч.

– Не понял? – не соврал чекист.

По-прежнему не поднимая глаз, Аркадий Леопольдыч вздохнул.

– Я хотел сказать, что он ушёл тем же маршрутом, каким и пришёл к настоящему тайнику. Ещё тогда, в момент его закладки. Ни я, ни ты, ни твои сотрудники не знали и не могли знать ни этого места, ни этого маршрута.

– Ну, хоть какие-нибудь следы нашли? – взорвался Председатель. – Хоть какие-нибудь следы их пребывания в районе? Не могли же они просто убежать? Налегке, без груза? Зачем тогда нужно было устраивать этот балаган с «ложным аэродромом»?

Пинский опять вздохнул и пожал плечами.

– Мы с твоими людьми прочесали весь район, но ничего обнаружить не смогли…

– Даже места настоящего тайника? – не поверил чекист.

Аркадий Леопольдыч кивнул головой.

– Даже его. Конечно, если бы обнаружили тайник… место тайника, то это облегчило бы нам поиски Федулова и Лбова. Хотя я не уверен и в этом…

– ???

– В этом проклятом лесу можно без труда раствориться и выйти в любом месте – там, где тебя и не ждут!

Не желая мириться с провалом, хотя уже и сознавшись в нём – и не только себе – Председатель заметался по кабинету. Как известно из литературы, начальники в такие моменты либо испепеляют взглядом подчинённых, либо мечутся по кабинету, матерясь и стеная. После пятиминутного кросса – преодолевать ведь пришлось и опрокинутые стулья – чекист, наконец, угомонился.

– В общем, «кинули» нас с тобой, Леопольдыч?

Взгляд его был весел и зол. Пинский опять вздохнул и ещё ниже опустил голову. Председатель взглянул на часы: ни материть Пинского, ни самому горевать времени уже не было.

– Ладно, хватит мотать сопли на кулак! Пора на работу!

И он решительно нажал кнопку звонка.

– Распорядись, чтобы это немедленно убрали! – приказал он моментально появившемуся помощнику и брезгливо покосился на содержимое выпотрошенного чемодана. Помощник кивнул головой и исчез.

– Значит, думаешь, что они уже в Одессе?

Пинский тускло сверкнул полинявшим глазом.

– Убеждён в этом.

Нервно массируя переносицу кончиком пальца, чекист нахмурил брови.

– Тогда наверняка они сейчас рассредоточатся с твоим «дружком», и дальше будут ехать порознь!

Он пригладил ладонью лысину – вероятно, в силу годами отработанной привычки, ещё с тех самых времён, когда это место было покрыто растительностью.

– Скорее всего, у Федулова, кроме тех документов, что ты передал ему от меня, и тех, по которым он прибыл в Москву, есть ещё и третий комплект. Он-то и позволил им проскочить КПП уже за пределами зоны поиска.

(Опытный чекист не ошибся в предположениях. В поездку Лесь Богданыч действительно запасся страховочными документами для себя и для Жоры. Потому что жизнь научила его бережно относиться к бережно сбережённому. К ней самой, то есть, и к тому, что она дала и ещё может дать).

Ладонью, освободившейся от «укладки» лысины, Председатель звонко шлёпнул о дубовую столешницу.

– Тогда будем ждать их в порту! Никуда теперь они от нас не денутся!..

…Доблестные сотрудники республиканского ГПУ долго и безуспешно перлюстрировали списки пассажиров всех пароходов, отходящих из Одесского порта. Даже тех, которые совершали рейсы по внутренним линиям. Французских подданных господ Лефевра и Армана в списках не значилось. Визуальное наблюдение, на которое делалась основная ставка, также ничего не дало: в течение трёх дней никто, хоть издали похожий на Федулова и Лбова, ни на один борт не поднимался.

И лишь тогда Председатель догадался, что Федулов поступил вопреки логике: вместо того, чтобы поскорее добраться до порта, он направился вглубь страны. И чекист был прав в запоздалой догадке: Лесь Богданыч именно так и поступил.

– Знаете, Жора, – решил он на одном из коротких привалов, – а мы, не пойдём в Одессу: наверняка, нас там уже ждут. И ждут с нетерпением. Вместо этого мы пойдём к ближайшей железнодорожной станции и будем «на перекладных» добираться до Москвы: до истечения срока нашей визы времени ещё достаточно. Думаю, что наши «опекуны» из ГПУ догадаются об этом уже тогда, когда проглядят все глаза в Одесском порту. К тому времени мы уже пересечём границу «страны Советов».

Жора безоговорочно поддержал старшего товарища, несмотря на то, что Одесса, а с ней порт и заветный пароход на Марсель были уже почти рядом, а до железной дороги – ещё топать и топать…

Председатель ГПУ тут же вызвал к себе руководителя шифровального отдела. Спустя час он получил ответ из Москвы: «Председателю ГПУ Украины. Совершенно секретно. Строго лично. На Ваш запрос сообщаем, что французский предприниматель Морис Лефевр и его референт Жорж Арман два часа назад прошли таможенный досмотр на границе с Эстонией…»

Читать дальше Председатель не стал. Скомканная телеграфная лента выпала на пол из разжавшегося кулака. И только по прошествии некоторого времени, в течение которого Председатель тупо смотрел в одну точку на стене кабинета, он, наконец, смог выдавить из себя классически горькое признание:

– Вот тебе и ювелир… Недооценил я старика…

…Через неделю смертельно уставшие, исхудавшие до неузнаваемости от тягот пути, французские подданные мсье Лефевр и его референт мсье Арман вновь стали Лесь Богданычем Федуловым и Георгий Сергеичем Лбовым. Измученная ожиданием, Аксинья Андревна буквально не знала, в какой угол усадить дорогих гостей. А уж когда Жора, обменявшись заговорщическими взглядами с Федотовым, щёлкнул замками и отбросил крышку чемодана, Спиральская утратила дар речи.

Правда, обрела его вновь она довольно скоро – когда стороны приступили к дележу имущества в счёт полагающимся им процентов. Консенсус был достигнут только в одном – но зато сразу: никто не требовал непременного обращения ценностей в деньги. Все сошлись на дележе имущества, как выражаются юристы, «в натуре». (Не путать с другим по значению термином из лексикона уголовников).