Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

А, вот, делёж был долгим и трудным. Никто не хотел уступать друг другу без спора ни одного предмета – настолько они хороши были все! Но так как раздел должен был быть совершен, он и был совершён. Правда, как это часто бывает в подобных случаях, все остались в чём-то недовольными его результатами. Конец спорам и взаимным косым взглядам неожиданно положил не кто иной, как самый молодой из участников дележа. И произошло это не самым деликатным способом.

– Аксинья Андревна, – укоризненно покосился Жора на хмурую подругу. – Грех тебе! Ведь твоё участие в этом деле было самым незначительным. Разве можно его сравнить с тем, что сделали и пережили мы с Лесь Богданычем? Единственное, что ты сделала – это не отказала господину Федулову с порога и обратилась за содействием ко мне! И всё!

Спиральская молчала. Она, конечно, признавала обоснованность доводов, но признавать и мириться с мыслью о потере приглянувшейся вещи – «две большие разницы».

– И ведь мы с Лесь Богданычем не требуем пересмотра ранее достигнутых договорённостей только на том основании, что ты спокойно пила кофе в роскошном дворце на Елисейских полях, а мы с ним на брюхе ползли по непроходимым лесам и болотам. В том числе – и для того, чтобы доставить тебе твою долю! Долю, которой, даже при твоих немыслимых тратах, хватит на несколько жизней! А ведь её могло и не быть – доли-то!

Спиральская побледнела.

– Да-да, Ксенюшка! Я предложил Лесь Богданычу не возвращаться в Париж: мир ведь не ограничивается этим городом! Но господин Федулов захотел стать миллионером именно в этом городе. Так, что, радуйся, тётенька, а не ворчи!

Некоторое время Аксинья Андревна хватала ртом воздух – а потом неожиданно улыбнулась.

– Да будет тебе… Разошёлся… Сам ведь должен понимать: что я за женщина была бы, если бы не пыталась торговаться из-за каждой безделушки? Ну, сам посуди?

Как умная женщина, Аксинья поняла всё. И, прежде всего – то, что часть – это много больше, чем ничего. А ведь она запросто могла остаться именно ни с чем: Жора уже неоднократно доказывал то, что никак не относится к шутникам по финансовой части. Поэтому она приняла верное решение: свела всё к женскому капризу. Это было наилучшим выходом из положения – и противная сторона вполне удовлетворилась им.

Потеплев глазами, Федулов деловым тоном обратился к «подельникам»:

– Как думаете распорядиться своими долями, господа?

Аксинья Андревна мило улыбнулась.

– Как ещё может распорядиться всем этим женщина – да к тому же ещё не утратившая привлекательности?

Федулов понимающе вздохнул.

– К Вам вопросов больше не имею. Ну, а Вы, Георгий Сергеич?

– Я?

Жора задумался на мгновение, и твёрдо посмотрел в глаза Федулову.

– Я рассчитываю на Ваш совет, Лесь Богданыч!

Федулов удовлетворённо кивнул головой: похоже, именно такого ответа он и ждал.

– Тогда я сейчас же звоню начальнику департамента экономической безопасности концерна «СтарКо». Он пришлёт людей и оформит наш взнос в уставный капитал фирмы – я с ним уже имел предварительную беседу по этому вопросу…

В ответ на удивлённый взгляд Жоры Федулов смущённо хмыкнул.

– Каюсь: забежал несколько вперёд. Курочка ещё, как говорится, была в гнезде, а я уже… М-да… Но я твёрдо верил в успех операции – поэтому и вступил в переговоры с руководством «Старко» до её начала.

Он подошёл к телефонному аппарату и снял трубку с рычагов.

– Приёмную концерна «СтарКо»!

Пока на коммутаторе производили соединение, она повернулся к Спиральской.

– Ещё раз спрашиваю Вас, Аксинья Андревна: не желаете преумножить свой капитал?

– Желать-то желаю, – уклончиво повела та головой. – Но, может… чуть позже…

– Как Вам будет угодно, – равнодушно отреагировал Федулов, и тут же откликнулся в трубку.

– Да, я, Михаил Николаевич. Да, всё со мной. Всё, как договаривались. И он – тоже. Да. Хорошо. Жду!

Положив трубку на рычаг, он обернулся к Жоре.

– Он прибудет со своими людьми прямо сейчас. Сами понимаете, Жорочка, что разгуливать – даже разъезжать! – по Парижу с таким грузом небезопасно! А у «Старко» – бронированный автомобиль с бронированным же сейфом, вооружённая охрана! Улавливаете разницу?

Минут через десять в дверь осторожно постучали.

– Да?

В образовавшуюся щель робко просунулась голова привратника.

– Сударыня, там прибыли люди из «СтарКо»…

– Пропустите!

…Несколько часов потребовалось Федулову, Лбову и людям из концерна для того, чтобы переписать, сдать и принять все заявленные ценности. Подписывая сопроводительные документы, Михаил Николаевич, по одной из случайных реплик, которыми обменялись между собой Федулов и Жора, как-то сразу догадался об источнике происхождения этого богатства, и завистливо вздохнул.

– Да, ради этого и я бы рискнул головой – и не только в России, но и в пасти самого дьявола!

После того, как начальник сопровождения доложил о готовности к отправке груза, стороны обменялись «верительными грамотами». Лесь Богданыч и его молодой друг получили от представителя «СтарКо» заверенные надлежащим образом свидетельства о размерах своих долей в уставном капитале фирмы. В свою очередь, Михаил Николаевич получил от них заявления о приёме в ряды участников. К заявлениям прилагались перечни имущества, которое новые участники вносят в качестве взносов в уставный капитал…

Руководство концерна было довольно инициативой шефа экономической безопасности. Именно сейчас «СтарКо» остро нуждался в солидных деньгах как для пополнения уставного капитала, так и в качестве оборотных средств. Именно сейчас «наклёвывалась» перспективная сделка с империей Рено. Несколько десятков «свежих» миллионов долларов в уставном капитале ощутимо увеличивали вес «СтарКо» и делали почти стопроцентными его шансы в борьбе с конкурентами за получение сверхвыгодного контракта…

Михаил Николаевич не знал о намерениях Лесь Богданыча совершить опасный вояж в Россию. Он знал только о том, что Федулов в ближайшие недели ожидает поступления ценностей на большую сумму. Разумеется, он не знал о том, что цена – не большая, а умопомрачительная. Тем более он не знал, откуда эти деньги ожидаются получением. Однажды уже обжёгшись, Федулов не собирался посвящать в свои секреты постороннего человека. Он даже не сообщил главе службы экономической безопасности «СтарКо», что намерен покинуть город. Он лишь информировал его о том, что ценности будут на месте примерно через две недели.

Но, даже если бы Михаил Николаевич наверняка знал о готовящемся турне за сокровищами, он не стал бы сообщать об этом своему чекистскому руководству. Сейчас, задним числом, он мог говоритьоб этом со всей определённостью. И причина этого его решения заключалась не в забвении им обязанностей разведчика, а в исключительной нужде концерна в притоке средств. На карту было поставлено будущее «СтарКо»: либо ему суждено превратиться в транснациональный концерн и войти в число избранных вершителей судеб мира и человечества, либо ему пришлось бы довольствоваться скромной ролью «провинциального» – по меркам «великих» – предприятия средней руки.