Вяч Кон - Ляпиков – художник искушения

Утро нового дня. Очень здорово ощущать живое тело рядом с собой, мыть его в душе, готовить для него завтрак. Масло ложиться тонкими двойными пластинками и на нем сразу появляется роса – это после холодильника. И Осознавать ее слова «Ты даешь людям раскрыть самого себя». Тебе хочет свободы, а я наоборот привязанности. Я привязался к ней. К ее чудачествам, то как она ковыряется в носу под струями воды, не замечая меня подгадывающего со спины отодвинув занавеску отделяющей ванную от ванного пространства, то как вдумчиво смотрит в зеркало. Как резко реагирует на то что ей неожиданно не понравилось и я забыл окончательно, то что было со мной 18 лет назад.

Я не знаю почему глядя на Жеку у мня все оживает и во мне и вокруг, и я пытался уйти, но как не странно солнце за окном и в груди не отпускает меня, как не странно но я жду выходных когда мы вновь отправимся в какое – ни будь путешествие по городу, или будем валятся в кровати до полудня любя и не насыщаясь друг другом, что приходиться сдерживать себя чтобы не довести изнурения и не потерять вообще свое тело. И что-то произошло с психикой, толи проснулось что-то толи отвалилось что-то и что-то обнажилось как осень за окном. И неожиданно открылось что же произошло с моим отцом…

Наступило счастье. Пришло ощущение счастья и она ушла, именно тогда сознав что в стане кризис преодолевается по программе президента о замене лампочек Ильича на энергоэкономичные и о интеллектуальном выводе ученных, что спать влюбленным вместе вредно ибо токсичные вещества выделяемые телами во сне плохо влияют на психику и душевные отношения. Я остался один со своей свободой и… коль в судьбу я не верю, значит только со свободой.

И я вышел в мир, и мир по прежнему жил сексом, желанием первичного превосходства и доминирования. То есть простейшей формой не умираемой страсти к жизни и ощущения себя в ней. Но у меня в памяти сохраняются моменты духовности и неземной любви, в которой человек становиться подлинным человеком или точнее высшим существом.

Но сейчас я один, Жека одна наедине со своей карьерой, как я, потому что мы люди современности – люди карьеристы. Мы отказались от любви во имя кажущегося развития своей личности, постепенно превращаясь в модуль социального признания и успеха, постепенно забывая, что такое душа и сострадание. Мы станем машинами или ходячими призраками имиджей, оболочек без сердца, но с головой и инстинктами. Мудрыми машинами производства. С элементами творчества. Мое отчаяние дошло до предела в этом направлении когда я готов был принять предложение ассистентом режиссёра, только для того чтобы оказаться на Первом канале. Но пока дремлет мой внутренний свет, я наслаждаюсь внешним.

Я не знаю, что движет мой внутренний огонь – демоны ли, человеческие страсти, небесное вкрапление, но то что я сегодня оказался в глухой социальной яме, видимо говорит о моей надменной фразе: я сам творю свою жизнь. Оказалось совсем не сам и некто может легко перекрыть мне кислород. Но вот закономерность, которую я могу проследить через года: как только у меня закрывается социальный внешний кислород, неожиданно открывается внутренний личный, и мне открывается суть человека на земле, как при социальном кислороде открывался смыл человека в обществе. И потому теперь я вновь обретаю силу к действию, силу идущую изнутри. Силу пробивающую заслоны дистанции и разрывов, отчуждения и не связанность, словно принизывающей стрелой на которой все едино висит… мертвым, но обретенным в другой реальности. Что такое образ: несколько сердцем на единой стреле истекающие кровью. Необязательно стрела это любовь, это может быть и мысль и переживание иного характера, или просто явление чего либо, но мы умираем в на этом ПРОНИКНОВЕНИИ. Как только в нас что—то проникает мы сникаем силами и превращаемся в сухих бабочек. Куда же девается наше Я из этой оболочки, оставленных образок??? …мы словно наслаждаемся потерей своего Я, словно верим, что Я – Душа освободившись от тел возвращается откуда приходит….

Когда то я ушел от застывших картин вечности, чтобы обрети реальную жизнь: страдания в ней, наслаждения минутные, умирания и освобождения, теперь устав от всего этого я возвращаюсь к великому покою и блаженству, освобожденных душ.

Чтобы не быть очарованным и пребывать во власти каких-либо образов и событий мы приняли скептическое настроение ума и отправились в путь. А Этот захотел быть очарованным и позволил себя околдовать фантазией о земном блаженстве – Человек тайги мечтавших о Ямайке. А у меня слетают защитные покровы Аполлона и мой страстный и непримиримый Вакх взрывает плоть и мозг. Вот уже три месяца от моих действий никакого результат, это меня истощает. Мое отчаяние меня поглощает. Я поглощаю тысячи слов и образов, фиксируя их в голове и на фото, и полностью в их власти растворяюсь в той реальности, которую называю Духом. Только этот дух не мой, это Дух Времени. И он бесплоден. Его пустота меня беспокоит и я где-то внутри меня бунтует остатки памяти о подлинной реальности, полной и живой. Не той что проводишь целыми днями у компьютера в создании очередной телеиллюзии, или впитываешь подобное от кого-то, не той реальности где ты отвечает механическим требованиям своего тела, не той реальности где мозг просто переворачивает странички очередного дня, и не сердца вспоминающего в своих новинках что-то древне ископаемое «все новое хорошо забытое старое». И когда меня спрашивают, в чем идея моего творчества, я отвечаю в том вижу, чувствую и живу. Я реалист. Я проживаю реальности и делюсь том прожитым с вами, цель всего этого?

Я мог бы сказать, что именно такой финал всех моих действий: сижу у открытого окна, безмятежен, ум ясен на сердце чисто. Тихая покойная радость на лице. Я свободен от всего земного и …человеческого. Мне жаль, что я свободен от человеческих страстей. Я люблю их, как люблю сам вид их на земле. Я знаю, что никогда человек не изменит свои страсти и всегда будет ими мучим, но в них столь же радости ощущения себя человеком. Именно это ощущения бытия пришло ко мне когда я дважды стоял у гроба своего друга и отца.