Наталья Богранд - Сказки бабушки Параски. Ярмарка в Крутоярах

Кульбач:Раз у нас такая мода:

В доме баба воевода —

Тут как хочешь: аль смирись,

Аль сражайся и борись.

Лично я благополучно

Проживаю подкаблучно,

А когда накатит бзык,

Упражняю свой язык.

Крена:После этих упражнений

Не нажить бы вновь ранений.

Всё ж не перегни дугу!

Кульбач:Та останется в долгу?

Без того, поди, помрём,

Нет же, машет чекмарём!

Не добреет сатана!

Для неё – за мёд война,

Силовне – за развлеченье,

Мне опять же приключенье.

Располагался сей прелестный городок на пригорке, а потому ни весенняя распутица, ни осенние дожди не расквашивали городские улочки и дороги до той непролазной грязи, от чего страдали окружавшие деревни и сёла, расположенные в более низменных местах. Вот и сейчас, проезжая по улице, вдоль которых стояли ладные деревянные особняки, сплошь украшенные резным ажуром, как узорчатые шкатулочки местных барышень для лент, бус и прочей приятной девичьей мелочи, путешественники, направлявшиеся на ярмарку в Крутояры, любовались этим уютным местечком.

Как уже упоминалось выше, проживавший в городке по большей части разночинный люд мещанского сословия в основном был мастеровым, умел трудиться, а потому особо и не бедствовал. Крестьяне, приезжавшие в Посад из ближних и дальних деревень, знали, что у здешних мастеров они найдут всё, что потребуется для дома либо для хозяйственных нужд. Нужен, к примеру, полушубок, так лучше, чем шьёт Светлина, и не сыскать, износились сапоги – отправляйся к Тырьяну, а если возникла нужда в конной упряжи, либо седёлко новое справить, либо прикупить бричку – это уж обращайся к Покерию.

Каких только мастеров не было на Посаде! Тут тебе и аптекарь Немчутка, и цирюльня Бромштея, и печники, и пимокаты, и гончары, и кузнецы, и швецы, и столяры, и стекольщики, и кружевницы, и другой ремесленный народ. Тут и добротного кирпича можно было купить, и любой скобяной или москательный товар. Даже богомаз, и тот был свой. Да ещё какой! Именно поэтому о посадцах гуляла устойчивая слава: «В том Посаде сколь дворов, столь и дельных мастеров. Все там с делом аль при дельце. И такие есть умельцы!». Заезжим мастерам казалось, что у развесёлых посадцев и работа лучше клеится, и торговля легче ладится. Видимо, поэтому не обошлось без завистников, не желающих признавать мастерства местных умельцев, но обвиняющих их в заносчивости по причине некого сомнительного превосходства. Обычно такие разговоры происходили в трактире либо в лавке Юхтая.

Заезжий:Лишь у вас тут мастера!

Все другие – мошкара!

Все вы похвалючие!

Солидный местный обыватель Покерий, старавшийся никогда ни с кем не ссориться по пустякам, высказывался до задушевности миролюбиво, но с неприкрытым умыслом.

Покерий:Ёжики колючие

И у нас встречаются.

Люди отличаются

Мастерством, но не хвальбой.

С оттопыренной губой

Может и дурак пройтись!

Нет заслуг – и не мостись!

А находившийся в это время в лавке полицейский пристав, строго оглядел заезжего мужичка и высказал свою мысль, да так веско – будто огласил приговор суда.

Пристав:От чужого униженья,

Своего, брат, положенья

Не возвысишь, сколь не тужься.

Ты делами обнаружься!

Покидая Посад, заезжий мужичок ещё долго ворчал, отвлекая ехавшую с ним жену от приятного воспоминания о здешнем базаре, торговых рядах и лавках.

Заезжий:Кто им дал задание

Тявкать в назидание?

Впрочем в Посаде имелась также своя знать, представленная мелким дворянством, зачастую почти разорившимся, но состоявшим на службе в земстве, в управе и в других уездных ведомствах. Их личности обсуждались не менее хлёстко, но, конечно, за глаза.

Моряк Коца, тоже известный борец за справедливость, в беседе с печником Кочу́бом настаивал, что дворянское сословие – не самая худшая часть населения.

Коца:Кто богат – не значит гад.

Только бес всегда рогат,

Таракан, сверчок, ухват.

Кочуб:Всяк, кто знатен, виноват.

Коца:Знать, а вслед купечество

Часто для отечества

Возводили, создавали,

Кровь на войнах проливали,

Деньги личные вклада́ли.

Кочуб:Прям о бедных и страдали!

Коца:Мож не так! Мож о душе!

Кочуб:Гребешок не нужен вше!

Думают о душеньке?

Ха, скорей о брюшеньке!

Свистуновка отблистала:

Крепостных у них не стало,

Сразу спесь уже не та,

Как в недавние лета.

Коца:Ты не с энтих, невзначай?

Человека отличай

По поступкам, не по роду.

Все мы одного народу!

Но и из разночинного сословия находились такие ловкачи, что продвинулись в карьере, а потому всячески равнялись на тех, кому такое положение доставалось по происхождению. Заносчивость не приветствовалась, и посадцы отзывались о всяком чванливом человеке как с ироничным неодобрением, так и с брезгливым неприятием.

– Тот, который при бумажке,

Заимеет вдруг замашки

Большего значения,

Свыше назначения.

Выбился из писарéй,

А как будто из царей!

У Кульбачей и на этот счёт не было единогласия. Дед хоть особо и не критиковал, однако не больно-то одобрял стремления простого человека протиснуться поближе к власти, в то время как бабка, хоть и с известным почтением относилась к носителям должностей и обычно спорившая больше по привычке, дабы всегда и во всём иметь своё мнение, про таких «выскочек» тоже могла позволить поиронизировать достаточно хлёстко. Сказывалась не обычная зависть, но извечное российское недовольство теми, кто при равных возможностях поднялся выше, преуспел.

Кульбач:Дак Посад-то наш возник

Раньше, до разрядных книг.

После всех порасписали,

Обучили, обтесали.

Хоть пошли все от основ,

Мало кто достиг чинов.

И зачем туда стремиться?

Не объедками кормиться,

Но не с праведных трудов:

Гнуть себя на сто рядов

Не в работе, а в поклоне?

Вроде в чине, но в полоне!

Мы живём от ремесла.

Кульбачиха:Плуг тянуть впрягут осла?

Дурака не привлекут.

Кажной твари свой закут!

Кто в дворянстве был рождён,

Тот и чином награждён.

Не тягаться же со знатью!

Те – по роду, не по платью

И достойны, и умны.

Потому – у них чины.

Кульбач:Дак народ-то весь один.

Хоть холоп, хоть господин.

Хоть и разные труды,

Все мы из одной руды:

Из того же чугуна.

Жизнь и смерть у всех одна,

Кульбачиха:Все что ль одинаковы,

Как сапожки лаковы?

Жизнь у кажного своя,

Как тележья колея.

Кульбач:С одного все матерьяла.

Если гордость обуяла

Кой-кого, пущай гордится.