Array Антология - Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Когда лукавыми словами
Ты злую силу воспевал,
Не мнил ты, Майков, что меж нами
Уже отмститель восставал!

И он пришел к твоей могиле,
И дикий вой раздался вдруг,
И стало тошно адской силе,
И содрогнулся горний круг.

А там, в Архангельском соборе,
Прошел какой-то странный гул,
И, несказанным виршам вторя,
Сам Грозный крикнул: «Караул!»

Затеплю я свою лампаду
И духом в горних воспарю:
Я не убью, я не укра́ду,
Я не прелюбы сотворю…
…………………………
…………………………
И, в сонме кротких светлых духов,
Я помолюсь за свой народ,
За растворение возду́хов
И за свя-тей-ший пра-ви-тель-ствую-щий Сино-о-о-од!

Умерла императрица…
Что же вышло из того?
Будет горько плакать Ницца,
А Россия — ничего.

Хоть он не тот, что был повешен,
Хоть сам он вешал кой-кого,
Но как ни мил он и безгрешен,
А был бы весь народ утешен,
Когда б живым сожгли его.

В былые дни Елизаветы,
Вельможа сердцем и умом,
Шувалов университеты
Впервой завел в краю родном.
Теперь не то: шпион Шувалов,
Глупца Игнатьева клеврет,
Ведет разводных генералов
В штыки на университет.
Бывало, честный Ломоносов
Проекты смело создавал
И всем без правил и без взносов
В науку двери отворял.
С Путятиным иная мода:
Он, по обычаю попов,
Уселся с кружкою у входа
И взашей гонит бедняков.

Он при Уварове-французе
Был с атеистами в союзе;
Он при Шихматове-монахе
Ел просфоры, жил в божьем страхе,
Теперь же, в просвещенный век,
Теперь — он честный человек.

Позор и чести и уму,
Кому пришла охота
Поставить памятник тому,
Кто стоит эшафота.

Куда тебя несет, нелепый генерал,
Зачем забрался ты на этот пьедестал?
Иль хочешь доказать, что ты не умирал,
Что век дубиной был, теперь болваном стал?

Свободы мысли тайный враг,
Не терпишь смелого ты слова;
Но лишь подлец или дурак
Заставить мог молчать Каткова.
Ввиду грозящих миру дел,
Ты тем образовать умел
Все нам враждебные стихии,
Но знай: отныне твой удел —
Вражда всей мыслящей России.

Для внутренних французских дел
Летит по воздуху Гамбетта,
Для внутренних российских дел
Была б полезна штука эта,
Когда б Тимашев улетел.

Твердят, что новь родит сторицей,
Но, видно, плохи семена
Иль пересохли за границей.
В романе «Новь» — полынь одна.

Большой сумбур российских дел
Толстой исправить захотел,
В помощники правленья своего
Он взял Заику, Плеве, Дурново.
Что ж? И при нем Россия не толстеет,
А заикается, плюется и дурнеет.

Реакции дикой суровый поборник,
Дивя проходящий народ,
В овчинном тулупе безграмотный дворник
Бессменно сидит у ворот.
И снится ему, что при сей обороне,
Нелепый, но грозный на вид,
Такой же, как он, на наследственном троне
Безграмотный дворник сидит.

Не мудря, он всех живущих
От людей до насекомых
Разделяет на секомых
И секущих.

Десять лет он Русью правил
Без законов и без правил,
Точно Грозный или Павел;
Миллиард долгов прибавил,
В Петербурге «Крест» поставил,
Трепетать всю Русь заставил,
Руси «нещечко» оставил
И себя лишь тем прославил,
Что Европу обесславил,
А Россию обезглавил,
Бывши их главой.

Друг, обманчивой надежде
Понапрасну ты не верь:
Горе мыкали мы прежде,
Горе мыкаем теперь.

Охотник до кровавой тризны,
Губитель юности, увенчанный болван,
Когда б ты мог понять, что отнял у отчизны,
Ты не был бы тогда ни варвар, ни тиран.

О господи! Помилуй нас!
Здесь в настроении игривом
Заехал Митя на Парнас
С фрегатом и локомотивом!

Он ради вящего комизма
Здесь мистицизмом накурил,
И храбро в бездне пантеизма
Он здесь смысл здравый уморил.

Смертный, входящий в Самару с надеждой в ней
встретить культуру
Вспять возвратися, зане город сей груб и убог.
Ценят здесь только скотов, знают цены на сало и шкуру,
Но не умеют ценить к высшему в жизни дорог.

Сквозь железные решетки
С неба в окна смотрят звезды…
Ах! В России даже звезды
Смотрят с неба сквозь решетки.

Я здесь в Милане — страус в клетке
(В Милане страусы так редки);
Милан сбирается смотреть,
Как русский страус будет петь.
И я пою, и звуки тают,
Но в воздух чепчики отнюдь
Здесь, как в России, не бросают.

Благочестивый старичок,
Он вынес бы антихриста явленье,
Он вынес бы и светопреставленье —
Но конституцию он вынести не смог.

Тут скажу немного:
Скатертью дорога!

Сочинена тобою, Самозванов,
Романов целая семья;
Но молвлю, правды не тая:
Я не люблю твоей семьи романов.

«Без царя в голове» — говорят про того,
Головою кто слаб иль недужен…
Я ни против, ни за не скажу ничего;
В голове царь, быть может, и нужен.