Сократ встречает Макиавелли - Питер Крифт

Сократ:О! Я понимаю. Мой вопрос не о том, насколько это этично, а о том, насколько это практично.

Макиавелли:Хорошо. И давай больше не будем так глубоко погружаться в философские теории.

Сократ:Но мы должны это делать. Должны ради тебя! Ты умозрительно выводишь свои практические выводы из своей общего представления о человеке. Ты безоговорочно утверждаешь: «о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны» … и так далее. И снова ты говоришь «любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды».

Макиавелли:Но эти предпосылки – не теория, это факт. Мои основные законы подобны научной формуле – они основаны на наблюдениях с добавлением инструментов исторической науки, и они ведут к практическим выводам – политической технологии, так сказать.

Сократ:Я понимаю. Но если по какой-либо причине твоя формула – твои предпосылки или твой основной закон – не является фактом, не верна или является полуправдой, тогда и ее практическое применение потерпит крах.

Макиавелли:И я это понимаю.

Сократ:Итак, ты не отвергаешь такой способ познания как дедукция, то есть умозрительное выведение заключений из наиболее общих принципов?

Макиавелли:Нет. Но у меня практические цели, а не теоретизирование. И я начинаю и заканчиваю конкретными вещами, а не обобщениями. Я начинаю с конкретных наблюдений и уже из них вывожу общие законы, а потом прилагаю эти законы к конкретным ситуациям из практики.

Сократ:Значит, вполне справедливо проверить,твой основной закон или формулу, которая связывает твои исходные наблюдения с финальными практическими рекомендациями, чтобы убедиться, не является ли твой основной закон слабым звеном в цепи. Считаешь ли ты, что твои формулы даже нельзя подвергать подобному рассмотрению?

Макиавелли:Нет, совсем нет.

Сократ:Тогда продолжим, коль мы договорились о логических правилах. Скажи мне, пожалуйста, насколько объемны и разнообразны те наблюдения человеческого поведения, на основе которых ты вывел свой основной закон, что все люди злы.

Макиавелли:Объемны, как мир, и разнообразны, как история.

Сократ:И во всем мире ты не нашел ни одного хорошего человека? Ты подобен кинику Диогену, который жил в бочке и ходил днем по рынку с фонарем в поисках честного человека.

Макиавелли:У меня нет ни бочки, ни фонаря, но у меня не больше веру в человека, чем у Диогена. Ты должен понять мое разочарование, Сократ, - разве ты самне провел всю жизнь в тщетных поисках мудрого человека?

Сократ:Это не одно и то же. И я все же понял, что может быть очень много мудрых людей; ведь мудр тот, кто понимает, что он не мудр. Но говоря о добре, ты утверждаешь, что его вообще нет в человечестве или все же немного есть? Будешь ли ты отрицать даже существование «воровской чести»? Или, что одни люди хуже других, а значит,вторые лучше, и имеют сколько-то добра, по крайней мере, перемешанного в них со злом?

Макиавелли:Скорее, немного есть.

Сократ:Насколько немного? Как мы можем измерить его? И как учесть это добро, пусть даже ничтожное, и его воздействие на поведение человека? Ты опустил это в своей книге, и потому я сомневаюсь, что она может быть практичной. Как можно называть себя реалистом, если ты отказываешься замечать часть реальности?

Макиавелли:Я допустил, что в человеке может существовать немного добра. Но я настаиваю на том, что зло намного сильнее. Особенно это заметно, когда тебе,подобно успешному правителю, приходится общаться с людьми. Я не пытаюсь решать вопросов, которые дети и философы, скучая, обсуждают в комфорте детских комнат или ученых кабинетов, вопроса о том, сколько в человеке добра, а сколько зла. Я оставлю этот вопрос философам. Я отвечаю на другой вопрос: я разъясняю успешному правителю, как контролировать человеческое поведение.

Сократ:Тогда, я думаю, тебе будет очень интересно узнать, что открыли ученые через пять веков после твоего времени. Это были ученые, изучавшие поведение человека, - вовсе не философы. И большинство этих ученых были атеистами, скептиками и материалистами. Они называли себя «бехейвиаристами», потому что их интересовало только изменение на практике человеческого поведения. Они обнаружили, что в изменении и контроле человеческого поведения любовь к поощрениям действует эффективнее, чем страх наказания. Это тебя не удивляет?

Макиавелли:Да, удивляет. Если только к тому веку человек не изменился и не стал воспитанным и цивилизованным.

Сократ:Да нет же! На самом деле тот век пережил самые массовые в истории убийства, организованные государством. (Их назвали геноцидом).

Макиавелли:Сколько там было жертв?

Сократ:Более ста миллионов.

Макиавелли:Да, человечество не изменилось.

Сократ:Нет. И все же человек лучше отвечает на добро, чем на зло, на любовь, чем на страх.

Макиавелли:Я не понимаю, как это возможно. Но у тебя есть индуктивный аргумент в пользу любви, в то время как у меня – дедуктивный в пользу страха. И дедуктивный аргумент более надежен, чем индуктивный.

Сократ:Интересно, как ты меняешь свою позицию по поводу логического метода, только чтобы сохранить свою позицию в вопросе о любви и страхе! В чем же состоит твой дедуктивный аргумент?

Макиавелли:Вот, в моем последнем отрывке. Я говорю, что любовь людей к тебе контролируется их волей, а не твоей, потому для тебя она является частью «фортуны» (удачи), в то время как их страх перед тобой контролируется твоей волей, а не их, и потому является для тебя «vitru”(доблестью). Таким образом, закон успеха, гласящий, что нужно максимизировать «virtu»» и минимизировать «фортуну», подтверждает мой вывод о том, что тебе следует больше полагаться на страх, чем на любовь.

Сократ:То, чего ты хочешь, находится под твоим контролем, так?

Макиавелли:Да.

Сократ:И, следовательно, является частью «virtu»?

Макиавелли:Да.

Сократ:Но то, чего хотят по отношению к тебе люди, исходит из их воли, правильно?

Макиавелли:Да.

Сократ:И таким образом является частью «фортуны»?

Макиавелли:Твоей «фортуны».

Сократ:И ты отвергаешь золотое правило, предписывающее делать другим то, чего ты хотел бы, чтобы они сделали тебе?

Макиавелли:Отвергаю. Это хорошее правило для овец, но не для волков и не для правителей.

Сократ:Вместо него, ты предписываешь делать людям то зло, которое они могли бы сделать тебе.