Элизабет Джейн Говард - Смятение

Привет тебе от любящей сестры – Полли».

Готово, подумала она. Не очень-то интересное письмо, но лучше, чем никакого. Пришло в голову, что по-настоящему она знает про Саймона не так много, ведь тот всегда в школе, а на каникулах проводит время с Кристофером и Тедди. Теперь, когда Кристофер работает на ферме в Кенте, а Тедди на этой неделе пошел служить в ВВС, в ближайшие каникулы Саймону будет не с кем провести время. Его одиночество тяжестью легло ей на душу в вечер после похорон, а потом вновь дало о себе знать: казалось жутким, что о брате ей было известно лишь то, что делало его жизнь несносной. В обычное время она поговорила бы об этом с папой, но сейчас на такое решиться было трудно, а то и вообще невозможно: отец все больше отдалялся ото всех, и к тому времени, когда умерла мама, он стал похож на потерпевшего кораблекрушение и оказавшегося на необитаемом острове. Положим, подумала она, под рукой всегда есть Клэри, она полна идей, пусть многие из них и не идут на пользу, зато уже одно их количество не дает закиснуть.

Клэри в детской поила Джульетту чаем: занятие длительное и довольно неблагодарное, крошки хлеба и капли патоки густо устилали подставку высокого стула, слюнявчик и маленькие толстенькие беспокойные ручки, а когда Клэри пыталась сунуть кусочек в рот, девочка отворачивалась. «Ешь сейчас же», – твердила Клэри за разом раз. Ей хотелось вместе с Уиллсом и Роли поиграть с игрушечными машинками в их любимую игру в аварии. «Тогда попей молока», – сказала Клэри, протягивая кружку, но Джульетта попросту схватила ее, опрокинула вверх дном на подставку и зашлепала ладошками по разлившейся жиже.

– Это очень неприлично, Джули. Дай мне салфетку или тряпку какую, скорей! Нет, дети – это точно катастрофа . Эта не годится, мне нужна мокрая тряпка или что-то в том же духе. Посмотришь за ней, ладно?

Полли села возле Джульетты, но смотрела она на Уиллса. Заметила, как он оторвал взгляд от машинок, когда она открыла дверь, и как изменилось его лицо – с выражения внезапной надежды на отсутствие всякого выражения, что было хуже явного огорчения. «Он, наверное, всякий раз так делает, когда кто-то открывает дверь, – подумала она. – Сколько же еще это будет тянуться?» Когда Клэри вернулась, Полли подошла к Уиллсу и села рядом с ним на пол. Игра мальчику уже наскучила; он сидел, сунув два пальца в рот, и правой рукой теребил мочку левого уха. На нее Уиллс не смотрел.

Прежде она думала, что смерть матери больнее всего сказалась на Саймоне, поскольку семейство, похоже, не осознавало особенность его потери, теперь же она задумалась, не было ли хуже всех Уиллсу, неспособному выразить горечь: он даже не понимал, что произошло с мамой. «Только ведь и я понимаю не больше Саймона, а вот взрослые, те просто притворяются, что понимают».

– По-моему, все религии придумали, чтобы примирить людей со смертью, – заметила Клэри, когда они в тот день укладывались спать. Такой (поразительный для Полли) вывод был сделан после долгого обсуждения ими горестной доли Саймона и того, как устроить ему каникулы получше.

– Ты вправду так считаешь? – Полли поразилась собственному легкому потрясению.

– Да. Да, именно так. Индейцы со своими обильными охотничьими угодьями… рай, или небеса, или возможность еще одной жизни в другом обличье… не знаю всего, что понапридумали, только, готова спорить, прежде всего именно с этого начались все религии. От того, что все в конце концов умирают, легче не сделалось ни единому человеку. Люди просто обязаны были сотворить какое-нибудь будущее.

– Так, по-твоему, людей просто задувает – как свечки?

– Честно, Полл, я не знаю. Только уже то, что люди об этом не говорят , доказывает, до чего они напуганы. И используют жуткие фразы, вроде «уйти из жизни». Куда, дьявол побери? Они не знают. Знали б, так сказали бы.

– Так ты, значит, не думаешь… – Полли даже растерялась от чудовищности такого предположения, – ты ж не думаешь, что они на самом деле все знают, но это чересчур жутко, чтобы о нем говорить?

– Нет, не думаю. Заметь, в таком деле я нашему семейству ни на волос не доверяю. Только люди об этом немало написали. Вспомни Шекспира и его неведомые пределы [5] Слова из монолога Гамлета: «неведомая страна, из чьих пределов не возвращается ни один странник» ( У. Шекспир . «Гамлет», акт III, сцена 1). и что это смысл, оправдывающий бедствие столь долгой жизни. Он знал куда больше любого другого, и если бы знал, то сказал бы.

– Правда?

– Конечно, он мог бы вложить это в мысли Гамлету, а не кому-то вроде Просперо… он дал бы ему узнать, если б сам знал.

– Хотя… Шекспир верил в ад, – заметила Полли. – А признавать одно без другого – это уж чересчур.

Однако Клэри вдохновенно произнесла:

– Он попросту угождал модным взглядам. По-моему, ад – это всего лишь политический способ заставить людей делать то, что нужно тебе.

– Клэри, в это верило множество вполне серьезных людей.

– Люди могут быть серьезными и ошибаться.

– Наверное. – Полли показалось, что несколько минут назад разговор свернул не туда.

– В любом случае, – сказала Клэри, протаскивая довольно беззубую расческу через волосы, – Шекспир, видимо, все же верил в царствие небесное. Как быть с этим? «Спокойной ночи, милый принц, и с пеньем ангелы тебя возносят к твоему покою»… [6] Прощальные слова Горацио («Гамлет», акт V, сцена 2). эта несносная Джули все волосы мне патокой избрызгала… если только не считать это просто вежливым оборотом прощания с лучшим другом.

– Не знаю. Но я с тобой согласна. Не думаю, что кто-то и вправду знает. И это порядком меня беспокоит. С недавних пор. – Голос ее дрогнул, и она сглотнула.

– Полл, я заметила за тобой кое-что довольно важное и хочу об этом сказать.

– Что? – Полли насторожилась и неожиданно почувствовала, что бесконечно устала.

– Я о тете Сиб. Твоей маме. Всю неделю ты горевала о ней, жалея ее – и своего отца, и Уиллса, а теперь и Саймона. Я знаю, это оттого, что ты добрая и куда меньше себялюбива, чем я, но ведь ты же просто совсем не горевала, жалея саму себя. Я знаю, что жалеешь, но воли не даешь, потому как чувства других людей для тебя важнее собственных. Это не так. Всё.

На какой-то миг Полли поймала в зеркале туалетного столика пристально изучавшие ее серые глаза, потом Клэри вновь принялась расчесывать волосы. Она уж было открыла рот, мол, Клэри не понимает , чем это стало для Уиллса или Саймона… что Клэри не права… но не успела: все поглотила теплая волна горя, Полли уткнулась лицом в ладони и разрыдалась, оплакивая собственную утрату.

Клэри неподвижно замерла, ничего не говоря, а потом достала полотенце для лица, села напротив на кровать и стала ждать, когда Полли более или менее успокоится.