Герхард Гауптман - Одинокие люди

Ганс.А ты пойдешь?

Браун.Ах, нет, Ганс, я не люблю маленьких детей. Лучше пойду в сад (Уходит через веранду) .

Ганс.Странный человек!

Катя (осторожно отворяет дверь в спальню) . Он очень мил, говорю тебе, тсс – тише, тише (На цыпочках, взявшись за руки, уходят) .

(Г-жа Фок.и девушка все это время приготовляли стол на веранде. Слышен шум разбитой посуды. Раздается крик, и девушка, блеиная, бежит с балкона в сени. Г-жа Фок. входит в комнату и бранит девушку).

Г-жа Фок.Но, Минна, вы никуда не годитесь. Каждый день вы что-нибудь да бьете. Чудесный маионез (Девушка возвращается из сеней) . У меня не случается подобных вещей. Я их живо выучиваю

Ганс (из спальни, привлеченный шумом) . Мамаша, что случилось? (обнимает мать, желая ее успокоить) . Успокойся, не сердись.

Катя (в дверях) . Что такое?

Ганс.Ничего, ровно ничего.

Катя (прячется) .

Г-жа Фок.Благодарю, ничего! Разбила на десять марок посуды. И это ничего!? И весь прекрасный соус… (отталкивает Ганса) .

Ганс.Мама, мама, ну, останемся без соуса.

Г-жа Фок.Нет, нет, вы уж чересчур легкомысленны. Вам не из чего так швырять деньги. Вы уж очень снисходительны к прислуге. Она скоро будет просто невыносима.

Ганс.Но ведь ей все время приходится возиться с этими вещами.

Г-жа Фок.Я вовсе не тиран. Прислуга у меня живет но 6-7 лет. Но что разобьет, должна купить на свои деньги. У вас, конечно, они едят сладкие пироги и икру, – нет, нет, оставьте меня в покое с вашими новыми идеями.

Ганс.Ну полно, мама, не сердись.

Г-жа Фок.Да я и не сержусь, мой мальчик (целует его) . Сумасшедший ты, право. Ты не от мира сего. (Девушка на веранде подтирает пол и собирает осколки) .

Ганс (удивленный) . В самом деле, мама (веселым тоном) . Но почему ты делаешь такие… такие странные, испуганные глаза?

Г-жа Фок.Я? когда-же? Я и не знала… Какие я могу делать глаза?..

Ганс.Посмотри еще раз на меня.

Г-жа Фок.Дурень! (смотрит пристально на него) .

Ганс.Довольно, хорошо.

Г-жа Фок.Глупый мальчик! Мне хотелось бы, чтобы ты всегда был доволен, чтобы ты был довольным человеком.

Ганс.Мать, этого ты никогда не дождешься. Довольные люди все равно, что трутни в улье. Жалкия созданья!

Г-жа Фок.К чему все это?..

Ганс (серьезно, немного растроганный) . Мой сын должен быть тоже в роде меня, – недовольный.

Г-жа Фок.Сохрани Бог!

Ганс.Он должен быть иным человеком, чем я. Об этом я позабочусь.

Г-жа Фок.Человек предполагает, а Бог располагает. И мы делали все, что могли.

Ганс.Но, матушка, я вовсе уж не такой неудачник.

Г-жа Фок.Я и не говорю, я и не хочу этого сказать. Но ты же сам говоришь, что Филипп должен быть иным. И… и… послушай только: ты не веришь… ты не. веришь в милосердного Бога. У тебя нет религии. Ведь это большое несчастье. Ужасно досадно, что ты не остался в духовном ведомстве. Еще после твоей пробной проповеди диакон сказал…

Ганс (весело) . Матушка, матушка! Дела минувших дней (Звонят) . Г-жа Фок. Дверь, ведь, не заперта (Делает несколько шагов по направлению к сеням, в дверь стучатся) .

Прачка Леман (в полинявшем синем платье, входит боязливо) . Здравствуйте!

Ганс.Здравствуйте!

Г-жа Фок.Здравствуйте!

Леман.Я только хотела посмотреть. Извините, пожалуйста. Я уже давно ищу своего жильца.

Ганс.Г-н Браун у нас.

Леман (осматриваясь) . Тсс… тсс… Скажите, пожалуйста. Кто бы это мог знать?

Г-жа Фок.Как вы поживаете, фрау Леман?

Леман.Ах, фрау Фокерат! Мне ведь никогда хорошо не жилось. Ведь я все-таки должна была прогнать своего старика. Больше не было никакой возможности. Уж я и не знаю теперь, как я буду жить с моей пятеркой.

Г-жа Фок.Что вы говорите? Ведь…

Леман (становясь все болтливее) . Да, видите ли, фрау Фокерат, если бы я не была так слаба. Но я слишком слаба. А ведь горе-то, сами знаете, незаметно подползает к человеку. Мне, может, никто в этом не поверит. Вот я и сказала своему старику: Адольф, говорю, уходи ты, Христа-ради, к своим братьям, говорю. Ступай, говорю, к своим собутыльникам. Я и одна буду заботиться о моих ребятах. Ведь смотри, говорю, до чего ты довел себя, ведь тебя отовсюду в шею гонят. У тебя, говорю, вовсе характера нет. Кабы, говорю, у тебя характер был, ты бы не довел до нищеты детей и жену. Видите ли, фрау Фокерат, так я ему и сказала; так, верите ли, чего мне это стоило! Ведь это мне, как нож острый… А все-таки это помогло. Все-таки нужно сказать правду: так лучше! И думаю я себе теперь: Господь милостив, – не оставит меня с моими пятью детками. (Она сморкается и вытирает себе глаза) .

Г-жа Фок.Только мы должны всегда…

Леман.Да, да, и я то же говорю. Отправляйся, говорю, в Америку. Сделай милость, ступай. Коли человек честен, говорю я, и может работать, говорю я, да копеечку бережет, так еще дело не пропащее, говорю я. А я честный человек, фрау Фокерат. Я свой дом, сине добро уберечь умею. Уж у меня из рук ничего зря не уйдет.

Ганс.Вы хотели говорить с Брауном, фрау Леман.

Леман.Ах, нет. Ведь вот, чуть я и не забыла. Там барышня одна желает видеть г-на Брауна (в дверях показывается голова фрейлен Мар, но тотчас прячется. Ганс замечает ее) .

Ганс.Пожалуйста, прошу войти (Матери и -Леман, которые ее не заметили) . Это та самая барышня (Леман) . Вам следовало ее ввести (Отворяет дверь) . Прошу вас, милостивая государыня. Вы желали видеть моего друга Брауна? Будьте любезны, войдите.

(Анна Мар, 24 лет, среднего роста; у ней маленькая головка, темные, гладкие волоса, топкия нервные черты лица. Движения непринужденные, полные грации и силы. Некоторая уверенность в манере держать себя, живость в движениях умеряется до известной степени тактом и скромностью; в высшей степени женственна; одета во все черное).

Анна (входит) . Прошу извинить. Очень жаль, что беспокою вас.

Ганс.Пожалуйста, пожалуйста.

Анна.Фрау Леман очень долго не возвращалась, и я хотела ей сказать, что приду в другой раз.

Ганс.Подождите, пожалуйста. Сейчас позову Брауна. Присядьте, прошу вас.

Анна.Благодарю вас (стоит) ; но в самом деле мне очень неловко.

Ганс.Не беспокойтесь, прошу вас. Сейчас я позову Брауна.

Анна.Но я затрудняю вас.