Екатерина Вильмонт - Перевозбуждение примитивной личности

— Их двое, Додька, и я никак не могу разобраться!

— Тогда нужен третий! И лучше меня не найти!

— Да ну тебя, я же серьезно!

— Давай быстро установочные данные!

— Что?

— Слушай, подруга, ты там что, окончательно сдурела? Самых элементарных вещей не понимаешь? Кто эти мужики?

— Ах, боже мой, это неважно, но я влюблена в обоих!

— И спишь с обоими?

— Пока нет…

— Прэлэстно, просто прэлэстно! Ну тогда совет простой — переспи со вторым и выбери, который лучше.

— Но это же не главное!

— Ну, если не главное, то… Выбери того, кто говорит больше комплиментов!

— Оба!

— Тогда того, кто красивее…

— Красивее Костя…

— А второго как звать?

— Рыжий.

— Рыжий? Оригинальное имя!

— Ну, вообще-то он Сергей, но…

— Динка, ты там придуриваешься?

— Да почему? Я серьезно…

— Ну, а я не могу всерьез обсуждать такую чихню! — вдруг разозлился Додик. — Я вот что скажу: хватит, погуляла и будет, хорошенького понемножку. Бросай все и возвращайся, поживешь в привычной обстановке и успокоишься. На расстоянии тебе все станет понятно. Знаешь, как звучит твой диагноз? Перевозбуждение примитивной личности! Если столько лет жить анахореткой, а потом попасть в такую молотилку, как Москва, поневоле умом тронешься! А еще родственные связи и два мужика на одну твою слабую головку… Серьезно говорю, возвращайся!

— И не подумаю!

— Ну и дура! Тогда сама разбирайся со своими кобелями и не проси совета!

— А я и не прошу! Ты чего орешь?

— Хочу!

— Ну ори сам на себя, пока!

— Подожди! Скажи-ка мне, им сколько лет? Там какой-нибудь юноша не затесался лет двадцати пяти?

— Нет, оба мои ровесники!

— Странно!

— Почему?

— Значит, ты еще сохранила остатки разума, это радует. Ну ладно, я что-то устал… Я, между прочим, всегда подозревал, что ты абсолютно примитивная личность… Развесила уши от комплиментов, растерялась… Это несовременно, Диночка!

И нерафинированно! Утонченная дама просто спала бы с обоими, причем не поочередно, а одновременно! Это было бы в духе времени, а ты…

— Да пошел ты со своими советами!

— Я ж говорю — примитивная ты личность! Ну пока!

От этого идиотского разговора у меня разболелась голова, от двух кусков торта заболел живот, от бессонной ночи слипались глаза. И я не нашла ничего лучше, как завалиться спать.

Но сна не было. Я поворочалась с боку на бок, включила телевизор, но ни на чем не смогла сосредоточиться. Звонить отцу и Муре не хотелось.

Я ждала звонка от Кости, но он не звонил. Утром мы как-то ни о чем не договорились, и я не знала, увидимся мы сегодня или нет. И это меня до крайности нервировало. А самой позвонить ему мешал страх: вдруг я попаду в неподходящий момент, и он как-нибудь не так мне ответит или решит, что я теперь буду его преследовать… Нет уж, лучше не звонить… Приятно, конечно, быть влюбленной, что там говорить, но сразу начинаются такие вот идиотские сомнения и страхи, поэтому лучше, просто несравненно лучше, когда влюблена в двоих сразу. Один не звонил, зато второй прислал сообщение, по крайней мере, не чувствуешь себя брошенной. И тут зазвонил городской телефон. От неожиданности я вскочила как ужаленная.

— Алло!

— Привет, сестра! Ну ты даешь!

— Нелли! Привет! Ты о чем?

— Отбиваешь мужика у двадцатилетней? Круто!

Я в восторге, надо у тебя школу пройти!

— Нелли, что за бред?

— Ничего не бред! Все газеты, можно сказать, полны… Константин Иванишин вступился за честь своей дамы! Артист Иванишин появился на модной тусовке с таинственной незнакомкой лет сорока, по-видимому, иностранкой, которая, как выяснилось, и есть та «девочка Дина», в любви к которой он признался недавно на всю страну, и все в таком роде! Будешь отрицать?

— И не подумаю!

— Подробно расскажешь?

— И не подумаю!

— Супер! Я от тебя тащусь! Когда увидимся?

— Хоть сейчас!

— Класс! А ты не хочешь сходить в театр какой-нибудь? Я куда хочешь могу протыриться!

— Нет-нет, никаких театров, я не в состоянии сосредоточиться!

— Слушай, а что твой Рыжий? Иванишин победил?

— Это надо обсуждать по телефону?

— Ты права, ну так какая программа?

— Ты где находишься?

— На Неглинной.

— Тогда приходи пока ко мне, а там что-нибудь придумаем.

— Годится, говори адрес!

* * *

Она примчалась очень быстро, ослепительно красивая и какая-то уже родная. Мы нежно обнялись и расцеловались.

— А квартирка будь здоров, для холостой жизни самое оно! — восторгалась Нелли, заглядывая во все уголки.

— Экзамен как сдала? — вспомнила я.

— Что значит препод! Сразу про экзамены! Сдала, сдала, на четверку! Нормалек! Слушай, а ты газеты видела?

— Нет, и не хочу! А ты читаешь желтую прессу?

— Вообще-то крайне редко! Но тут Златка примчалась вся в слезах, она отслеживает своего кумира…

— И ты поспешила ей сообщить, что это твоя сестра?

— Да с какого перепугу? Но она и сама все поняла! Там же сказано, что таинственная Дина оказалась старшей дочерью известного художника Юрия Шадрина. Как дважды два четыре! Я только не сказала Златке, что мы с тобой уже встретились и даже подружились, мы же подружились?

— Несомненно.

— Ну и что теперь будет? Рыжего побоку? Замуж за Иванишина пойдешь?

— Глупости, мы просто школьные друзья!

— Да ладно тебе, Дин, там же ясно сказано:

«Несмотря на то, что Иванишин был пьян, он весьма уверенно вел свой „лендровер“, увозя даму сердца в неизвестном направлении. Впрочем, неизвестным оно останется лишь для читателей, ибо наш корреспондент прекрасно знает, где этот „лендровер“ простоял до половины десятого утра!»

— Что, так и написано?

— Слово в слово. У меня память фотографическая.

— Черт знает что!

— Гордись, сестричка! Какого шуму наделала в твоем-то возрасте! Ты лучше скажи, за что он того мужика побил?

— Он не бил его, просто швырнул в бассейн.

— Он вообще нервный товарищ! Сколько уж раз драки устраивал… Но сейчас ему нервы еще попортят. Златка рвет и мечет! Собирается устроить скандал!

Я молча пожала плечами. Мне совсем не понравилось, что уже вся Москва знает о нашем романе.

Да, история… Надеюсь, хоть Рыжий не читает желтую прессу!

В результате мы весь вечер гуляли по Москве, болтая обо всем на свете, и чем больше я узнавала свою младшую сестру, тем больше она мне нравилась. В результате я добралась до дому еле живая и сразу уснула мертвым сном. Однако сон оказался не таким уж мертвым, и мне приснился любимейший торт моего детства. Он назывался «Идеал». С виду совершенно неинтересный — присыпанный сахарной пудрой и с какой-то геометрической фигуркой в одном углу. Фигурка была жесткая и невкусная. Зато сам торт! Вот уж воистину идеал!