Виктория Холт - Невеста замка Пендоррик

Он несколько раз сжал и разжал кулак, хмуро глядя на свою руку.

— Я уже стар… и немощен. Говорят, все мои болезни — результат жизни, которую я вел. — Он постучал себя по груди. — Я, похоже, перегревал мотор, и теперь расплачиваюсь за это. Ну, что же, по счетам надо платить. Платить по счетам и получать дивиденды — это и есть жизнь. Я готов.

— Я вижу, у вас своя философия жизни.

— Играете в шахматы?

— Да, мама научила.

— Ваша мама, вот как?

— Она и читать меня научила, и писать, и считать — до того, как я поступила в школу в Англии.

— Должно быть, она в вас души не чаяла.

— Я ведь была единственным ребенком.

— Да-да, — произнес он задумчиво. — Думаю, если мы сыграем партию-другую в шахматы, вам легче будет терпеть стариковскую болтовню. Так когда вас ждать?

— Послезавтра, — ответила я, подумав.

— Прекрасно. К чаю?

— Пожалуй. Только, боюсь, я страшно растолстею, если вы станете так меня угощать.

Он взглянул на меня, и в глазах его была нежданная нежность.

— По-моему, растолстеть вам никак не грозит.

Подошла сестра Грэй с подносом, на котором были печенье и кексы, но нам не захотелось больше есть.

Я заметила, что глаза ее блестели, а на щеках играл румянец, и опять в мою душу закралось подозрение: уж не Рок ли виновник этого блеска в глазах и оживления. И снова вспомнилась Рейчел Бектив и молодая жена кузнеца Дина Бонд.

Завязалась общая беседа, и через час мы простились с хозяином.

По пути домой Рок лукаво улыбался, поглядывая на меня.

— Тебя можно поздравить с еще одной победой, — сказал он. — Старик явно покорен. Я никогда еще не видел, чтобы он был столь любезен.

— Бедняга. Мне кажется, его тут просто никто не хочет постараться понять.

— Чего же тут понимать? — возразил Рок. — Все просто, как дважды два. Типичный «всего-достигший-сам» герой-резонер из дурной нравоучительной пьесы. Есть люди, которые начинают играть какую-нибудь, чаще всего пошлую роль, да так привыкают к ней, что потом уже из образа выйти не могут. Вот отчего на свете так много скучных и однообразных людей. Не веришь мне? — Он ухмыльнулся и продолжал: — Ну, суди сама: как и положено, лорд П. начинает с продажи газет… ну, может, не газет, но чего-нибудь вроде этого — детали не так уж важны. Не зная передышки, отказывая себе во всем, он сколачивает начальный капитал и к тридцати годам, благодаря трудолюбию и смекалке, уже на полпути к тому, чтобы стать настоящим миллионером. Все это прекрасно, останься он самим собой. Но не тут-то было. Он желает играть роль, быть одним из клана «всего достигших своими силами». Отсюда и нарочитая глупость: «Я вышел из самых низов и тем горжусь!», нежелание приспосабливаться к другим людям и нравам: «Зачем мне менять себя, я хорош как есть». Нет, для меня в лорде Полоргане нет никакой загадки, мне не надо стараться понять его. Да будь он из стекла, он для меня не стал бы прозрачнее, чем уже есть.

— Ты просто не можешь простить ему Причуды.

Рок пожал плечами.

— Возможно, отчасти. Это подделка, а я не выношу подделок. Представь, что все ему подобные нувориши захотят выстроить себе по замку на нашем побережье? То-то будет зрелище! Нет, я не могу смириться с такой псевдостариной. И выстроить это безобразие чуть не у нашего порога — верх наглости. Причуда Полоргана — оскорбление для таких домов здесь на побережье, как Пендоррик, Маунт Меллин, Маунт Видден, Котхил, а сам лорд Полорган был и останется чужаком, с этой его манерой выходца из Мидлендс называть себя лордом.

— Ты слишком строг к нему, Рок, и очень горячишься, — сказала я и, стараясь говорить беззаботно, добавила: — Ну, что касается моей победы, тут все ясно. А как насчет твоей?

Он улыбался.

— Ты имеешь в виду Тэу?

— Ты так ее зовешь?

— Это ее имя, любовь моя. Альтэа Грэй — Тэа для друзей.

— К которым ты, разумеется, относишься.

— Конечно, и ты скоро будешь. А победа моя — так она давняя. Тэа ведь здесь вот уже восемь месяцев.

Он обнял меня и закружил, напевая себе под нос одну из корнуэльских песенок.

— Похоже, — сказала я, — ты предпочитаешь сестру ее подопечному.

В его глазах загорелся озорной огонек.

— Ага, в противоположность тебе. Вот почему наш визит и был так удачен. Я занимался сестрой, а ты целиком могла посвятить себя нашему хозяину.

Двумя днями позже, как мы и договаривались, я ходила к лорду Полоргану играть в шахматы. Вернувшись, я с вызовом сообщила Року, что в этот раз старик мне понравился еще больше, что Рока, кажется, позабавило. В этот раз сестры Грэй не было, и я сама разливала чай. Старик выиграл у меня в шахматы и по-детски обрадовался выигрышу, но потом, проницательно взглянув мне в лицо, спросил:

— А вы, случаем, не поддавались, чтобы угодить старику?

Я уверила его, что боролась изо всех сил, и он успокоился.

Уходя, я пообещала прийти еще, чтобы попытаться отыграться.

Жизнь моя в Пендоррике постепенно налаживалась. Я иногда помогала Морвенне в саду, и мы с удовольствием болтали с ней во время работы.

— У меня очень полезное хобби, — сказала она. — У нас ведь больше нет садовников. Во времена моего отца их было четверо, а сейчас только Билл Паско из третьего коттеджа приходит помочь три раза в неделю, да Томе делает, что может, когда выдается свободная минута. Мы с Роком всегда любили копаться в земле.

— Рок теперь не очень-то занимается садом, — заметила я.

— Ферма отнимает у него все время. Они с Чарльзом там много работают.

На минуту она прервала свое занятие и, сидя на корточках, задумалась.

— Я так рада, что они нравятся друг другу и отлично ладят, — сказала она, улыбаясь. — Они оба прекрасные люди. Я часто думаю о том, как мне повезло с ними.

— Я тоже так думаю, — согласилась я. — Нам с тобой обеим повезло.

Мне очень нравился Чарльз с его ненавязчивой дружеской манерой. Он создавал вокруг себя атмосферу надежности и спокойствия. В первый раз посетив ферму, я заметила, что он прислушивается к мнению Рока, и это тоже расположило меня к нему.

Даже к Рейчел Бектив я стала относиться лучше, чем вначале, и упрекала себя за то, что поспешила судить о ней плохо, потому что мне померещилось в ней что-то неискреннее и хитрое.

Однажды мы вместе пошли погулять, и она немного рассказала о себе, о том, как познакомилась и подружилась в школе с Морвенной и приехала в первый раз в Пендоррик на каникулы. С тех пор она часто приезжала сюда. Ей надо было зарабатывать себе на жизнь, и она решила стать учителем, а когда Морвенна пригласила ее пожить год в Пендоррике и заняться образованием близнецов, она согласилась, потому что знала, как тяжело с ними управиться одной Морвенне.

Сами же близнецы взяли привычку появляться около меня неожиданно, выскакивая вдруг откуда-нибудь и радуясь моему испугу.