Светлана Полякова - И улыбнется счастье…

— Тогда пусть выучит французский! — крикнула по-детски Виолетта. — А то от этого их бомонда тошнит!

— Ты же знаешь, кто у нас теперь бомонд, — попыталась снова успокоить ее Ася. Относись к Аленкиным вывертам спокойно. С чувством юмора и иронией. Вспомни классиков. Проявляй иронию и жалость… Их же надо жалеть.

— Почему? Это нас с тобой надо жалеть. Алену-то зачем? Ей неплохо живется.

— Плохо, — серьезно вздохнула Ася. — Если бы им хорошо жилось, они не были бы такими.

— Какими?

— Не знаю, — честно призналась Ася. — У них глаза странные. Остановившиеся. И еще — мне почему-то всегда кажется, что они пытаются доказать нам что-то. Или — оправдываются. Поверь, Ветка, они не такие счастливые, какими стремятся выглядеть. А потом — ты Алену пугаешь с ее маменькой.

— Да плевать мне на нее, — бросила Виолетта, доставая сигарету. — Своих проблем по горло.

Она закурила. Ася некоторое время молчала, радуясь тому, что вопрос об Алене закрыт. Она знала — если их не удалось подружить еще в детстве, теперь стараться глупо. А жаль… Она очень любила обеих подруг. Впрочем — она призналась себе в этом с самоукором, — Виолетту она все-таки любила намного больше?

Ася мягко дотронулась до Виолеттиного плеча. Нежность затопила ее сердце. И еще жалость, которую надо было скрывать, ведь Виолетта не переносила жалости к себе.

— Ветка, — тихо позвала Ася, — Ленка несчастнее нас с тобой, вместе взятых. Ее жалко.

— Да? — удивленно вскинула брови Виолетта. — Это почему? Все падает на нее с небес, точно по заказу. А на меня — одни булыжники. Алена получает все, что захочет.

Если ей взбредет в голову — и певицей станет. Голоса нет? Ерунда! Сейчас это не важно. Талант теперь стоит так мало, куда меньше баксов. Сейчас вообще эпоха серых тонов, Аська! Поэтому мы никому и не нужны. Несвоевременное рождение!

— От тою, что у нее все есть, она только несчастна еще больше, — вздохнула Ася, но объяснить ничего не успела…

Маленький серый котенок с большими печальными глазами попытался войти в подъезд дома напротив. В это самое время из подъезда вышел плотный краснолицый мужчина.

— Вот б… — выругался он возмущенно и со всего размаха ударил беспомощного котенка по морде ботинком.

— Что вы делаете?! — подскочила Ася. — Вы совсем озверели!

Она бросилась туда, подхватила несчастное животное и, нежно поглаживая, прижала его к груди. Мужик смотрел на Аську с такой нескрываемой злобой, что Виолетте показалось — он сейчас поступит с Аськой так же, как с котенком: размахнется и заедет прямо в лицо тупым носком своего ботинка.

— Че, блин, «Гринпис» — хохотнул краснолицый. Он продолжал рассматривать Аську с неодобрительным интересом.

Виолетта от возмущения задохнулась.

И еще ей стало страшно — она прекрасно знала, что если этому толстокожему уроду взбредет в голову их поколотить, никто не встанет на защиту. Никто…

«Мы жертвою пали в борьбе роковой…» из-за этого полосатого котенка, — усмехнулась про себя Виолетта.

Что ж, для нее котенок значил куда больше, чем эта краснорожая скотина.

Виолетта вдруг почувствовала себя смелой и спокойной. И подошла к обидчику. Разглядывая его слегка прищуренными глазами, пренебрежительно спросила:

— А чего, с животными-то воевать легче, чем с людьми?

— Шли бы вы, девочки, — неуверенно пробормотал краснолицый. — Вместе с вашим уродом.

— Да он не урод, — рассмеялась Виолетта. — Он хорошенький. Гармоничное создание природы. Куда меньше обиженное, чем некоторые… Хочешь взглянуть на урода? Посмотри в зеркало.

— Ветка! — испуганно прошептала Ася.

— Отстань, они все меня достали! Почему им все можно? Хамить! Бить по морде маленьких котят! Потом бить точно так же по морде нас! А нам — ничего не дозволено! Мы должны сидеть в углу и молчать в тряпочку, глядя, как они уродуют все вокруг по своему образу и подобию!

— Да он нас насмерть зашибет…

— И пускай! Лучше сдохнуть, чем жить под гнетом этих уродов! Как крысы в норе!

Мужчина отчего-то стушевался — видимо, не привык к подобному сопротивлению. Невнятно что-то пробормотав, пошел прочь. Тогда Виолетта поняла: и в самом деле, лучший способ обороны — нападение.

Котенок успокоился и урчал, прижавшись Аськиной груди.

— Заберу-ка я тебя с собой, — решила Аська. — Ты без нас пропадешь.

Так появился в ее жизни верный друг, и она назвала его Фриней.

Алену словно подменили. Митя не мог понять, что с ней произошло. Обычно резкая и властная, теперь она все больше молчала, погрузившись в себя.

Однажды Митя даже увидел, как она плачет, — и замер: так странно было видеть Алену плачущей. Чувство вины, необъяснимое и непонятное, родилось в Митиной душе. «Может быть, и в самом деле в этом виноват я? Может быть, я слишком резок?»

— Что случилось? — спросил он, осторожно приблизившись к Алене.

— Ничего, — сердито бросила она, быстро вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— Я же вижу…

— Не твое дело, — довольно грубо ответила она.

Митя замолчал. Она тоже молчала. Некоторое время было так тихо в комнате, что Мите стало не по себе.

— Аленушка, — сказал Митя с непривычной мягкостью, — я…

— Что ты? — крикнула Алена со злой и внезапной обидой. — Вы все считаете меня избалованной и властной, черт бы вас всех побрал! Скорей бы в Саратов, чтобы встретиться с моей Аськой! Хоть она меня понимает.

— Я тоже тебя понимаю.

— Ни фига! — отрезала Алена. — Ты считаешь меня дурной…

— Ничего подобного…

— Чего подобного! — по-детски обиженно проворчала Алена. — Подумаешь, принц… Я и не хотела за тебя замуж. А ты меня унизил.

— Алена!

На душе у Мити появилось знакомое чувство: ощущение того, что его покупают. Или вернее — подчиняют себе. Но в Алениных глазах стояли слезы, и Митя устыдился собственных мыслей. «Что я за скотина! — выругался он. — Везде вижу подвох. Бедная Ленка!»

Митя молча сел напротив нее. Господи, какая она сейчас была несчастная! Опущенные плечи, красные от слез глаза… Рука сама потянулась к ее щеке — ласково погладить, успокоить. Но, вспомнив ее недавнюю гневную реакцию, Митя остановился. Взял сигарету и закурил, опустив голову. Легче смотреть в пол, чем на несчастную Ленкину физиономию.

— Хватит, — первой нарушила тишину Ленка. — Проехали… От слез, как говорит мой папа, никакого прибытка в мошне. Поехали. Вставай.

— Куда? — удивился Митя.

— В одно нехилое местечко, — лукаво улыбнулась девушка, становясь в мгновение ока прежней бойкой Аленой. — Туда, где собираются цветы. То есть цвет нашей молодежи…

Тот день был обычным. С утра небо было голубым, но подул ветер и принес на своих крыльях прохладу.