Светлана Полякова - И улыбнется счастье…

— Ладно, — проворчала Вера. — Я надеюсь, что это было в последний раз.

Алена облегченно вздохнула. «Пронесло», — подумала она, оглядываясь тайком на подружек.

— Почему? — спросила Ася.

— Что «почему»? — остановилась на пороге удивленная Вера.

— Почему в последний? — не унималась Ася, ставшая упрямой.

— Потому что это плохо.

— Почему плохо?

Вера хотела было объяснить все привычным «вредно, не положено», но Асин взгляд остановил ее. Асю эти объяснения не устраивали заранее. Ее голубые глаза сияли непокорством.

— Пусть тебе мама объяснит, — нашла выход из затруднительного положения Вера.

— Мама? Она сама рассказывает страшилки, — серьезно ответила маленькая упрямица. — На ночь. И не видит в этом ничего дурного…

Вера невольно оглянулась на Свету.

На одну секунду в глазах у Аси мелькнул страх — вдруг мама сейчас опровергнет ее слова, и тогда случится ужасное — она, Ася, будет выглядеть лгуньей. Ведь мама тоже может испугаться — тетю Веру все боятся. Таких представительных женщин с важным лицом — скажите, как их не бояться? Иногда Асе вообще казалось, что тетя Вера родилась взрослой. Это мама и сейчас кажется маленькой, а тетя Вера…

— В самом деле? — насмешливо поинтересовалась Вера у Светы.

— В самом деле, — развела шутливо руками Света.

Вера хотела что-то сказать, но сдержалась — только растянула губы в насмешливой улыбке и пробормотала себе под нос:

— Ну-ну… Что взять со Светки? Сама никак не повзрослеет…

Вера привыкла относиться к своей подруге немного снисходительно. Жизнь у Светки не сложилась — на Верин взгляд. И все потому, что голова всегда была забита ужасной ерундой. Вера никогда не забудет, как Светка стояла, задрав голову высоко-высоко, точно старалась отыскать что-то на небе.

— Что ты там пытаешься увидеть?

— Ангелов, — совершенно серьезно, не опуская головы, сказала Светка и улыбнулась. Точно на самом деле что-то увидела. А что может быть на пустом небе? Только облака или звезды… Не ангелы же там, в самом деле, парят!

Яркий солнечный свет заливал улицу. Митя на минуту остановился и обернулся, пытаясь запомнить дорогу назад. В сердце смешались чувство радости и чувство опасности. Этот коктейль, надо заметить, был ему в кайф.

— Значит, наши все врут про трущобы, — печально констатировал Артем, оглядывая окрестности. — Ни одной развалюхи нам пока не встретилось…

— Может, они просто не в этом районе, — предположил Митя.

— Где же?

Митя немного подумал и неопределенно махнул рукой куда-то вдаль:

— Ну, там… На севере. А тут юг. Тут только богатые живут…

— Тогда получается, у них очень много богатых. Потому что улица длинная и дальше тоже никаких трущоб не ожидается…

— Псих! — фыркнул Митя. — Что же ты думаешь — богатые согласятся селиться вместе с бедными?

Артем ничего не ответил, только почесал затылок.

— Значит, зря мы сюда пришли… Теперь нам такой шторм предки обеспечат!

— С фейерверком…

На минуту они оба замолчали и задумались. Митя представил, как сейчас волнуется мама. Да и как ей не волноваться? Ребенок пропал в чужой стране… Впрочем сам Митя эту страну чужой не считал — ему было всего-то два года, когда они сюда приехали.

Артемка — тот хотя бы помнил снег и даже рассказывал, как здорово там, в далекой Москве, кататься по обледенелым дорожкам… Митя этого не помнил. Родина казалась ему такой же нереальной и сказочной, как фата-моргана. В мечтах он видел высокие купола церквей, медленно падающие снежинки, и, самое главное, в чем он был уверен стопроцентно, — там все были счастливы и богаты. Бедных там не было. Наверное, все жили в высоченных домах, про которые он наслушался от Артема, и ездили в экипажах… Это уже он увидел после какого-то фильма. Высокие цилиндры, шубы с бобриковыми воротниками… Женщины в муаровых платьях — прекрасные, как феи. Мистические, призрачные фигуры немедленно заселили высокие дома с куполами… Так сложился у Мити образ родины…

Они дошли почти до самого края улицы и остановились.

— Кажется, надо возвращаться, — кисло улыбнулся Артем. Хотя возвращаться страшно не хотелось.

— Кажется, — согласился с ним Митя. — Все равно мы не дойдем до трущоб…

— Жаль.

Мальчики вздохнули в унисон и уже собрались возвращаться, как вдруг Митя остановился, завороженный.

Во дворе ближайшего дома в приоткрытую дверцу было видно, как чудодействовал высокий светловолосый человек. Поначалу Мите показалось, что он делает золото — так красиво вылетали из-под умелых рук длинные стружки, и впрямь в солнечном свете обретающие золотой цвет. Зрелище было волшебным и так манило Митю, что ему самому срочно захотелось вот так же выпустить на волю длинные солнечные волокна…

Он сделал неловкое движение, чуть не упал и схватился за дверь. Она скрипнула. Человек обернулся. Теперь Митя видел его лицо — немного удивленное и насмешливое.

«Сейчас он закроет дверь, — обреченно подумал Митя. — Они тут не любят, когда кто-то на них смотрит…» Но человек улыбнулся, пересек двор легкими, быстрыми шагами и остановился перед мальчиками.

— Привет, — проговорил он, опускаясь на корточки. — Нравится, как я работаю?

Виолетта поднималась по ступенькам вверх, на свой второй этаж… Радость ушла. Она ненавидела эти обшарпанные грязные ступеньки, она ненавидела собственную дверь, притаившуюся в левом углу, как враг. Как черная дыра, ежедневно поглощающая Виолетту, отделяющая ее от мира.

Единственное, на что она надеялась, так это на то, что дома не будет отца — вечно пьяного, злого на весь белый свет, обиженного судьбой… Судьба же все чаще принимала в его больном воображении образы Виолетты и Любушки, точно так же, как раньше образ мамы. Теперь мамы не было в этом мире. Наверное, она там, на небесах, как говорит Асина мама. Держит Бога за руку. Или чай пьет с Ним… Впрочем, если верить папиной сестре, тете Кате, Бог не был добрым. Или — у каждого человека собственный Бог? Люба говорит, что он просто ко всем относится по-разному… Тетя Катя всегда ходила в платке и смотрела на девочек мрачно. Как будто они были очень виноваты перед ней и ее Богом. А Асина Света всегда улыбалась, и никто ни в чем не был виноват — ее Бог был веселым, добрым и отзывчивым. Светин Бог был всегда готов прийти на помощь.

Остановившись перед дверью, Виолетта подумала немного и обратилась именно к Светиному Богу с просьбой:

— Сделай так, чтобы его не было дома. А когда он придет, пусть бы мы с Любой уже спали. Хорошо, Господи?

Зажмурившись, она нажала на кнопку звонка. Прислушалась. За дверью было тихо — значит, его нет… Если бы он был дома, такой ор стоял бы, что чертям в аду тошно стало бы.