Светлана Полякова - И улыбнется счастье…

— Завтра я вызову тебе врача, — бормотала она, пытаясь остановить слезы, стремящиеся на свободу. — Все будет хорошо, миленький. Ты ведь молодой еще котик. Мы справимся, вот увидишь…

Но Фриня смотрел на нее измученным взглядом, как будто знал, что ей придется пережить эту потерю. И ничего с этим не поделаешь. Так получилось. «Прости меня, — говорил его взгляд. — Я очень любил тебя, но что я могу с этим поделать? Именно мне придется стать твоей первой потерей…»

Ася отказывалась верить его взгляду и собственным предчувствиям. Всю ночь она растирала его лапки. Происходящее было непонятным, страшным и стремительным. Фриня уходил по лестнице в небеса, вверх, оставляя ее здесь одну…

Сейчас все было не важно — только этот серый кот с умными глазами, а Митя стоял в отдалении, удивляясь немного тому, что Ася так зла на него. Асе просто казалось, что Фриня заболел именно потому, что она бросила его на целую ночь. Пока она была счастлива, бедный Фриня страдал…

Она плакала, продолжая бессмысленное занятие — пытаясь вернуть Фрининым лапкам тепло, а самому Фрине — жизнь… Но через час кот громко мяукнул и выгнулся, в его глазах блеснул ярко-изумрудный свет, и он затих.

Ася сидела, все еще прижимая Фриню к груди, отказываясь поверить очевидному.

Фриня все-таки умер…

Алена чувствовала себя скверно. Количество выпитого уже начинало действовать «в другую сторону». Вместо легкомысленной веселости появилось ощущение прострации, да и кружилось все вокруг в бешеном танце, словно пол качался.

Честное слово, Алене уже хотелось просто забраться в кровать и заснуть. Если, конечно, получится.

Она плохо понимала, что говорит Андрей, и рука его отчего-то довольно свободно скользила по Алениной спине, сползая все ниже и ниже. Алене это совсем не нравилось, но сопротивляться сил не было.

Кто-то позвал его:

— Дыня!

Алена не выдержала, рассмеялась.

— Ды-ня… — повторила она и снова засмеялась. Он сидел покрасневший от злости, мгновенно растерявший свой великосветский лоск.

Отчего ей стало так смешно? Она и сама не знала…

Вообще-то это было странно, когда плохо и смешно, весело и тошно одновременно. Пол продолжал качаться, Алена пыталась по-прежнему его остановить, и спать хотелось ужасно. Ды-ня… Дыня отправился на зов приятеля, пробормотав, что сейчас вернется.

Алене в принципе было абсолютно наплевать, вернется он или по дороге канет в Лету. Она собралась уйти — по-английски, не попрощавшись.

Доползти до кровати — и рухнуть, постаравшись за время сна совсем забыть о Дынином существовании, сегодняшней ночи и вообще обо всем, что этой ночи сопутствовало.

Она приподнялась и снова упала на стул, невесело рассмеявшись — надо же было так нажраться'. Посидев немного, снова сделала попытку, на сей раз немного более уверенно.

И в этот момент она посмотрела в узкое зарешеченное окно — стилизованное, конечно, догадалась она. Чтобы каждая «приказчица и лабазница» могла ощущать себя этакой Джиневрой, поджидающей верного рыцаря Ланселота. Придет время — он всенепременно примчится на шестисотом «мерседесе».

Она прыснула и немного постояла, привыкая к качающемуся полу. Но новый взгляд в окно заставил пол остановиться, а саму Алену протрезветь сразу, мгновенно.

Там, по улице, шел Митя.

Алена даже открыла рот, чтобы крикнуть, позвать его, но тут же в голове родилась неприятная мысль: «А почему, собственно, он идет откуда-то в предрассветном сумраке, такой счастливый, как будто со свидания, черт бы его побрал?»

Она почувствовала острую боль в сердце и, развернувшись, бросилась к выходу, не обращая внимания на Дынин оклик. Уже в холле она остановилась. «Я же веду себя как ревнивая дура, — сказала она себе. — Что он мне сейчас может сказать? Я пьяная ревнивая идиотка, К тому же нетрудно догадаться, с кем он провел счастливую ночь. С Виолеттой, само собой…»

Что ж, придется открыть ему глаза. Виолетта просто хочет ей насолить — это же ежу понятно. А Митя ей совсем не нужен. Митя вообще никому не нужен, кроме нее. Он не может быть никому нужен!

Она вызвала лифт, поднялась в свой номер и легла на кровать, даже не разобрав ее. Перед глазами все плыло. Спустя минуту она услышала, как хлопнула Митина дверь. И, сжав кулаки, пробормотала, глядя в потолок:

— Вы еще не знаете, с кем связались, ребята. Меня нельзя обижать… Я вам отомщу.

С утра погода изменилась. Подул холодный ветер, и жара спала. В воздухе поселилась осень.

Виолетта, несмотря на то, что ненавидела лето и терпеть не могла жары, испытала легкую досаду и грусть — лето кончалось. Как быстро…

Она сделала все свои утренние дела, ставшие обычными: покормила Любку, умыла Любку, переодела Любку. Потом дождалась тетю Катю и отправилась на работу.

«Слава Богу, что не было жары, — сказала она себе, когда прошло полдня. — Не так муторно…»

После выходного работать было тяжело. Виолетте хотелось все бросить и вернуться туда, в мир, где она была не торговкой рыбой, а просто Виолеттой. Она не очень-то верила, что у этого Фраймана что-нибудь получится — да разве с ней вообще может случиться что-то хорошее? Только плохое…

Она даже не удивилась, когда перед ней появилась Алена.

— Привет, — холодно процедила Алена сквозь зубы.

— Привет, — ответила Виолетта. — Как провела ночь?

— Весело, — так же холодно ответила Алена и тут же поинтересовалась: — А ты как провела ночь?

Виолетта удивленно вскинула брови. «Какого черта она решила заинтересоваться моими ночами?» — подумала она. Хотела уже ответить, что как всегда, но отчего-то ее разобрала такая досада, что она решила немного позлить эту невыносимую, высокомерную Алену.

— Чудесно, — улыбнулась она безмятежно. — В любви. Нежности. Понимании. Во всем, чего так не хватало мне до этого момента.

Алена отчего-то дернулась, нахмурилась, и ее щеки вспыхнули.

— Ну что ж… — сказала она, отводя взгляд, — я рада за тебя… — С этими словами она так же внезапно исчезла, как и появилась.

— Интересно, что это с ней? — пробормотала озадаченно, глядя ей вслед, Виолетта. — Какая муха ее укусила?

Алена и в самом деле выглядела странно, совсем не так, как обычно. «Что-то случилось», — сказала себе Виолетта.

Потом она почти забыла про это происшествие. С наступлением прохлады появились покупатели, и Виолетта почти два часа вертелась как белка в колесе.

Потом, когда наступил краткий момент передышки, она снова мысленно вернулась к Алене: поникшие плечи и какой-то странный голос, как будто наполненный слезами.

«Да уж, есть многое на свете…»

Но потом она все-таки решила, что Алена наверняка всю ночь развлекалась в баре. Вот и выглядит такой ощипанной курицей. Эта мысль ее немного успокоила, и Виолетта даже повеселела, потому что все было нормально. День подходил к концу, и она даже припасла немного рыбы — для Фриньки, конечно. Ведь надо же ей зайти проведать их с Аськой общего кота!