Светлана Полякова - И улыбнется счастье…

Горец стоял в самом конце аллеи, не сводя с нее пристального взгляда, и даже не пытался скрыть угрозу, которая полыхала в нем.

Они сидели долго, не уставая рассказывали о своих жизнях, пролетевших девяти годах, и Виолетта снова ощутила себя странно — точно и не было никаких лет, все ведь по-прежнему. Только Аськи не хватает.

— Ладно, пора разбегаться, — сказал вдруг Клаус. — Завтра едем в Знаменское.

— Что ты кайф ломаешь? — возмутился Александр. — Завтра же ехать, не сейчас.

— Надо отоспаться.

— Не надо, — отмахнулся Александр. — Жизнь коротка. Успеем все отоспаться. Я лично собираюсь оставить свою порцию сна на далекое потом. Всегда успею выспаться, скажем, в гробу.

— Фу, Александр! — закричала Алена. — У вас шутки подростка!

— Он у нас и есть подросток, — фыркнул Клаус. — Самый настоящий… Ему навеки девятнадцать… Питер Пэн.

— Я думаю не о смерти, — ответил Александр с неожиданной серьезностью Алене. — Я думаю о любви…

— Только избавь нас от певческой цитаты! — взмолился Клаус. — А то я отправлю тебя с Веткой на пару петь песни со сцены.

— Если она согласится петь хорошие песни, — сказал Александр. — Я не хочу подпевать глупым песенкам.

— Так стань ее продюсером и спонсором, — посоветовал Клаус. — У тебя для этого есть шанс.

— Стану. Только сначала отстроим церковь в Знаменском. — Он повернулся к Виолетте и заговорил быстро, опасаясь отказа: — А хотите поехать с нами? Вам там будет хорошо. Вот увидите! Вам обязательно там понравится!

— Собственно, я и сам хотел это предложить.

— Нет, — покачала головой Виолетта. — Мы не можем ехать в Знаменское. У нас с Аленой есть дело. И очень хорошо, что ты обнаружился, Клаус, потому что только ты знаешь ответ на этот вопрос. Где Аська? Мы приехали сюда, чтобы попытаться ее найти. Ты знаешь, где она?

Клаус ответил не сразу. Сначала он молчал, неуверенно оглянулся на Митю.

— Послушай, — попросил он его, — свари нам кофе, а?

— Я… — вскочил Александр.

Клаус остановил его. Митя понял, что Клаус не хочет говорить об Аське при нем. Что ж, он это заслужил… Разве он не предал ее в трудную минуту? Ему следовало быть более настойчивым. Нельзя было уезжать тогда. Он встал и вышел на кухню.

Когда они остались одни, Клаус хитро улыбнулся и сказал:

— Сначала мы все вместе поедем в Знаменское. Там живет одна особа, которая будет рада познакомиться с вами.

— Мы должны найти…

— А потом вы найдете Аську, — пообещал Клаус. — Может быть, вам повезет, и вы найдете прежнюю Аську. Но сначала мы все поедем в Знаменское…

И они поняли, что им надо соглашаться. Клаус что-то задумал, вот только что?

— Ты просто Санта какой-то загадочный, — проворчала Виолетта. — Санта-Клаус…

— Отец Алексей, я снова испытываю ненависть. Что мне делать?

Она выпалила это на одном дыхании. Она боялась этого признания, прятала его от самой себя — и теперь, когда слова, спрятанные в самой глубине ее разума, вырвались наружу, ей стало легче. Пусть не намного, но все-таки легче…

— Подожди-ка, — удивился он. — Я знаю тебя давно. Мне казалось, что ты любишь всех и никто тебе не причинял зла, как и ты никому его не причинила. Ненависть же рождается как ответ на причиненное зло. Что-то случилось?

— Нет, это… это не связано ни с кем из живущих тут. Это старая история. Наверное, я должна была вам это рассказать с самого начала.

Она вдруг поняла, что даже теперь ей больно об этом говорить. И все-таки надо… Может быть, расскажи она все давно, не было бы здесь сейчас Горца? Может быть, Господь так наказывает ее за то, что она не осмелилась признаться в совершенном грехе?

Ася начала рассказывать. Говорила она долго и снова удивлялась, что с каждым произнесенным словом уходят боль и страх, точно слова уносят их вместе с собой, облегчают ее дыхание. Когда она дошла до самого страшного, она замолчала. Это касалось уже не ее. Это была чужая тайна…

— Этот человек здесь? — спросил отец Алексей.

Она кивнула.

— И ты его боишься…

— Я боюсь за другого человека, — прошептала Ася. — Мне кажется, что Горец тут потому, что хочет ему отомстить.

— Я тебя не понял, — сказал отец Алексей. — Ведь это тебе причинили зло. За что же должен мстить твой Горец? И кому?

— Клаусу. Мише.

— За что же? И при чем тут Миша?

— При всем, — вздохнула Ася. — Это он слома? Горцу жизнь. Он поклялся ее сломать, чего бы ему это ни стоило. Когда второй мой обидчик погиб, все думали, что это сделал именно Кл… Миша. Но он просто был там, и то, что случилось, заставило его измениться. Он сказал, что не имеет права лишать кого-то жизни, что существует нечто иное, неподвластное нашему рассудку. Он не любит говорить об этом. Но Горец казался ему воплощением зла. И он сделал так, что Горец потерял все. Он преследовал его до тех пор, пока тот не стал тем, что он есть теперь. Я думаю, Горец понял, кто лишил его денег, кто расправился с его сатанистской сектой, приносящей ему доход, по чьей вине ему пришлось бежать и скрываться столько лет неизвестно где. Я даже думала, что его уже давно нет в живых. Но теперь он вернулся. Он здесь, чтобы отомстить.

— Одно зло рождает другое, и так по цепочке, вечным потоком. Надо поговорить с Мишей. Он ведь завтра приедет.

— Уже завтра?

— Не надо бояться, — попросил ее отец Алексей. — Я столько раз говорил тебе, что нельзя бояться, это грешно… Разве сатана сильнее Бога?

Он с тревогой посмотрел на Асино осунувшееся лицо и ласково погладил по щеке.

— Тебе надо отдохнуть. И немного успокоиться. Спасибо, что ты нашла мужество все мне рассказать. Я поговорю с Мишей сам. И не бойся! Никто не посмеет тронуть тебя здесь. Не станет же этот Горец бросать вызов самому Богу…

Она смотрела ему вслед, и ей очень хотелось поверить, ощутить себя снова в безопасности, но она знала, что на этот раз отец Алексей ошибается.

Горец может бросить вызов Богу. Потому что Горец в Бога никогда не верил и теперь не верит. Чего же тогда ему бояться? Он вполне может позволить себе быть подлым.

Утро выдалось пасмурным. Ася проснулась рано и отчего-то сразу поняла — сегодня ей будет тяжело. Приезд Клауса с его смешным приятелем обычно приносил ей радость, но не теперь. Теперь из всех углов смотрела глазами Горца опасность. И тщетно было уговаривать себя, что бояться грешно, потому что ты все равно боишься…

Это за себя можно перестать бояться, потому что и в самом деле иногда лучите умереть, чем жить, как крыса, забившись в нору, а если страх связан с другим человеком?

«Ах, Клаус, зачем же ты тогда ввязался в эту историю? — подумала она. — И ведь я же знала твою тайну — не меня ты любил. Зачем же тогда? Или ты и за нее пытался отомстить? За то хорошее, что в ней погубили? За то, что сделали ее подлой и жестокой?»