Кэти Чикателли-Куц - Карантин

– С тобой во время полета все будет в порядке? – спрашивает Флора, когда мы останавливаемся на перекрестке.

Сначала мне кажется, что она издевается надо мной, но затем вижу озабоченный взгляд.

– Почему нет?

– Не почему. Просто в последние тридцать дней мы много всего пережили, а судя по предыдущему нашему перелету, я знаю, что ты не лучший летун в мире.

– Мы много пережили, да. – Не знаю, почему слово «мы» заставляет меня улыбнуться.

Флора смеется и вновь отворачивается к окну.

Мы подъезжаем к аэропорту, а мозг все еще перегружен. На тротуаре полно людей. Вдруг становится понятно, что все они кричат и скандируют, пялясь на нашу машину. По крайней мере, на этот раз их сдерживает охрана аэропорта.

Оливер в ужасе поворачивается ко мне.

– Мы справимся, – говорю. – Держи мою руку и не обращай на них внимания. Они не смогут прорваться через охрану.

Смотрю ему в глаза, и пусть сам он неспокоен, меня успокаивают его прохладные, как бриз, глаза. Так хочется поцеловать его. Но я не собираюсь давать этой толпе маньяков то, чего они добиваются.

Водитель выпрыгивает из машины, катит наш багаж к стойке регистрации на обочине.

– Ты готов? – спрашиваю Оливера. Он протягивает мне руку, и я сжимаю ее. Он смотрит на наши руки, потом мне в лицо, кивает и сжимает мою руку в ответ.

Выхожу из машины первой, а он следует за мной. Люди кричат то же, что и раньше. Снова скандируют:

– Поцелуй!

Это уже не так меня беспокоит, может, потому что я уже видела все у больницы или потому что держу Оливера за руку, и меня вообще ничто не может побеспокоить.

Мы встречаем водителя у кассы, и я быстро подсчитываю его чаевые. На секунду отпускаю руку Оливера, чтобы протянуть деньги. Оливер тянется к своему бумажнику.

– Отдашь потом, – говорю.

Он начинает было возражать, затем оглядывает толпу и быстро кивает.

– Спасибо.

Передаю женщине за стойкой свой посадочный талон и документы. Люди еще громче кричат: «Поцелуй! Поцелуй! Поцелуй!» – но женщина даже глаз не поднимает, когда проверяет мой чемодан. Произносит, перекрывая крики:

– Приятного полета!

Быстро регистрирует Оливера и говорит:

– В следующий раз будь аккуратнее со своей девушкой. Не тащи ее за собой вот так. А то пошлю твой багаж на Аляску. – Она протягивает документы и посадочный талон. – Приятного полета!

– Э-э-э, спасибо, – отвечает Оливер.

Снова хватаю его за руку, бросаю последний взгляд на работников аэропорта, сдерживающих толпу людей, и веду его внутрь. Оливер оглядывается, посматривая на указатели, но я уже тащу его к зоне досмотра.

– Не слушай кассирш и вообще никого, – говорю по дороге.

– Никого?

– Окей, можешь слушать меня.

– Мне нравится тебя слушать.

Я улыбаюсь.

– В смысле: подслушивать?

Мы становимся в очередь, и я наконец отпускаю его руку. Быстро оглядываюсь, но никто не обращает на нас внимания и, кажется, не узнает.

Оливер отвечает:

– О, это мне особенно нравится. – Он лукаво улыбается.

– Хештег «карантивредина», – говорю я.

– Хештег «королевадрамыкарантина».

– Что? Это вообще бессмысленно, – смеюсь.

– Как это бессмысленно? – протестует Оливер.

– А какой в этом смысл?

– Напомни мне, о чем мы?

– Я хотела спросить то же самое, – отвечаю.

Оливер снова смеется, и мы почти подходим к началу очереди.

– Эй, тут я с тобой познакомился, – говорит он, смущаясь.

– Ты уверен, что у тебя нет жара? Мы познакомились в самолете, – напоминаю. – Потом была вся эта история с ЦКЗ, когда мы приземлились и отправились на карантин.

– Не припоминаю, – говорит Оливер.

Легонько пихаю его локтем в живот, и он берет меня за руку. Я все еще не привыкла чувствовать чью-то обнаженную кожу на своей.

Кажется, Оливер – тоже, потому что он снова смущается и отпускает руку. Мы чуть продвигаемся в очереди.

– Там была женщина, она разговаривала по телефону, – говорит он.

– Хм? Где?

– В Доминикане. На досмотре. Ты улыбнулась. Я улыбнулся. Тогда мы и увидели друг друга.

– О боже, это был ты!

– Так приятно, что я оставил настолько яркие воспоминания, – шутя отвечает Оливер.

– О, ты оставил, Оливер Рассел, – отвечаю серьезно.

– Что? – Улыбка покидает его лицо.

Но подошла моя очередь, я делаю шаг к сотруднику службы безопасности и оглядываюсь. Оливер все еще смотрит на меня.

Сотрудник отдает мне мои документы и посадочный талон, и начинается очередь на досмотр. Оливер попадает в другую колонну. Снимая ботинки, он путается в шнурках.

Моя очередь двигается быстрее, так что я добираюсь до рамки сканера раньше. Оливер проходит через сканер, забыв снять ремень, и вынужден все повторить. Сотрудник службы безопасности подхватывает его сумку и открывает.

После досмотра Оливер спешит к креслам зала ожидания. Я сажусь рядом и напоминаю:

– Не забудь написать маме.

– Откуда ты про это узнала?

– Не один ты умеешь подслушивать.

Он улыбается, потом смотрит на указатели.

– Где наш терминал?

Но я уже встаю и иду туда.

– Сюда, – и Оливер следует за мной.

Там не очень людно, у нас еще почти два часа до отлета.

Оливер вынимает телефон и едва не налетает на меня, когда я останавливаюсь. Его телефон звонит, и, даже не глядя, мы оба знаем, что это его мама.

– Позволю тебе уединиться… хоть раз, – смеюсь. – Сейчас вернусь.

Иду к туалетам. Теперь, когда не помогаю Оливеру, то снова ошеломлена количеством людей вокруг. Очередь в туалет длинная, но так приятно видеть людей без костюмов химзащиты. Я уже забыла, какой разноцветной может быть одежда, сколько разных стрижек у женщин.

Мои руки в раковине, вижу в зеркале, что на меня пялится женщина. Побыстрее выхожу из туалета.

Иду к одному из ларьков, чтобы купить пакет чипсов и леденцов.

Когда возвращаюсь к нашим местам, Оливер уже кладет трубку.

– На случай, если проголодаешься во время полета. – Вручаю ему пакет.

Он открывает его, видит леденцы, и раньше, чем Оливер успевает ответить, я добавляю:

– Профи подслушивания.

– Спасибо, – тихо отвечает он. – Это, наверное, самое милое, что кто-то когда-нибудь делал для меня.

– Ну, ты не будешь считать меня такой милой, когда я разгромлю тебя в «Безумные восьмерки». – Вынимаю колоду, мешаю и раздаю, раньше чем он говорит хоть что-то или прежде чем я скажу что-либо, из-за чего мне снова захочется его поцеловать.

Мы немного играем, я как раз собираюсь побить его карту, когда чувствую на себе чей-то взгляд. Пара напротив пялится на нас и шепчется. Оливер поднимает голову, посмотреть, что я там увидела. Один из мужчин восклицает:

– Вы – карантинейджеры!

Его муж пихает того локтем.

– Я же говорил тебе: молчи!