Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

— Ты не думай, я к тебе обязательно приеду, ты самая лучшая собачка! Я тебя очень люблю!

А её самодостаточный и неласковый пёс стоически выдерживает эти обнимашки и шумно сопит ребенку в ухо. Когда машина отъехала, Верный как-то по-стариковски вздохнул, потом опустив морду, поплелся за бабой Таней.

— Ну чего ты, не скучай, он приедет ещё! — утешала его Макаровна. — Вот, Валь, никогда за ним такого не замечала, глянь, как Санька ему в душу запал. Это ж детишков летом много бывает, а он, глянь, одного только и выделил из всех.

— Да мальчишка-то какой славный. Искренний, журчит как, вон, родничок наш. Володя так рад, уж больно тяжелая жизнь у них была!

— Смотри, Лёха с тобой познакомился, и как камни с горы покатилися, все лето новые люди приезжают, а и хороши, одна Феля чего стоит, я все её частушку пою, втихую: «Ох, юбка моя, юбка тюлевая, по морозу босиком зап… риваю.» Мишук услышал, весь день гоготал, глядючи на меня. А я што? Частушка она и есть частушка.

Валя засмеялась:

— Ох, баба Таня, сама хулиганка, а на деда Аникеева ругаешься. Да, народ в это лето у нас замечательный собрался. Больше всего я рада за Лёшку с детьми, он за лето совсем другой стал, и подрос и тощего цыплака не напоминает, да и Санька с мамой такого замечательного папу заимели. Лёха немного переживает за школу, как-то его в классе примут?

— О, нашел об чём печалиться! Вот увидишь, Валюш, будет он в том классе верховодить, а и подерётся если пару разов. Тоже в пользу, Мишук-то кой чему подучил!

Получалась у Козыревых последняя неделя в деревне какая-то окрашенная грустью, никто не хотел уезжать, но дед по телефону объяснил девчушкам, что надо дом перестроить, пока нет дождей, и Лёшку в школу собрать! А их с Марь Иванной и Горшковыми отправит в Бахчели на Кипр, где они покупаются в море и все покажут Саньке. Девчушки воспряли, Лёшка с ребятней проводили Тимошку, сибиряк уезжал в печали:

— Вот, баушка, зачем ты так далеко от баб Тани уехала? Я б как Аришка тут все время был! Но ты не скучай, баушка старшенькая, я на следующее лето всех достану, привезут меня к тебе! — облапив её, клятвенно обещал Тимошка.

Валя же склонялась к тому, что надо зиму жить в Москве. Все-таки тридцать шесть, не двадцать, как-то беременность пройдёт, да и Палычу ездить каждый день в деревню осенью и зимой тоже сложно, погода-то непредсказуемая стала.

Баб Таня поддержала такое решение:

— Правильно, а меня навестить всегда приедете, да и Козыревский дом надо приглядывать, работнички-то сейчас всякие бывают. А и Лёха будет по выходным с Иваном приезжать, так что не печалься за меня, родишь, тогда в деревню и переберетесь на лето, а к осени и ребятёнок подрастет.

— Придется с квартирантами решать вопрос, у Володи двушка в Бирюлево, добираться дольше, да и с малышом в бабулиной квартире попросторнее будет… — задумчиво сказала Валюшка.

— Так ты им и предложи такой вариант, всяко подешевле выйдет для них — в Бирюлеве платить-то меньше!

— Поговорю, если согласятся.

— А у тебя и Клара рядышком, все приглядит за дитём если что. Когда в Израиль-то соберетесь? — После Лёхиного дня рожденья! А ты не хочешь с нами слетать? Зорьку, вон, на Томку оставишь, дней на десять, подумай, Сара обрадуется. Она там уже договорилась, через дядю Колобка, — Валя засмеялась, — он такой забавный, меня обследуют на предмет здоровья малыша в ранней стадии беременности. А там Мёртвое море, вы с Володей свои ножки после его воды не узнаете.

— Ох, заинтриговала ты меня… подумаю!

— Мам, чего думать, надо собираться и лететь пока зовут, — из-за спины бабы Тани вышел Мишук, — там вода, говорят, маслянистая, захочешь — не утонешь, попу из воды выталкивает. Я настаиваю, тебе ещё пятнадцать лет надо жить, вон Егорушку до ума довести, я-то Анчутка тот ещё — без твоих мудрых советов, как ты скажешь, «с путя собьюсь»! Валь, звони Саре пусть приглашение и на нашу Макаровну делает, а Зорька и Верный на хозяйстве останутся. Когда у Лёшки день рождения?

— Двенадцатого сентября, как раз суббота, он в деревне праздновать будет.

— Успею, я знаю что ему в подарок пришлю!

Баба Таня поехала на своей чудо-машине до магазина, все местные бабки ей завидовали:

— Это не лисапед, ногами педали крутить не надоть, ай, Танька, завсегда модница была!

Танька только посмеивалась и нередко подвозила кого-нибудь из старушек — так и ездили по деревне на скутере: впереди за рулем баба Таня, а сзади, стоя и держась за плечи, кто-нибудь из подруг.

Бабка Анна ещё и покрикивала, когда ехала — в деревне смеялись:

— Возраст великий, а дурь всё-та же.

— За день бабе Тане прозвонились все Шишкины, единогласно решившие, что ей надо съездить в Израиль!

— Мишук, ты зачем всех обзвонил, я ж сказала — подумаю!

— А то мы не знаем, как ты думаешь! Так и останешься на своей Цветочной!

— Ладно, сдаюся, звони, Валь, Саре!

— Уже!

— От какие все шустрые!

К вечеру позвонила Сара, приглашения сделают на начало октября, велела не переживать — все получится!

Марь Иванна страдала:

— Все припасы на зиму в московскую квартиру перевезти невозможно — в кладовке не хватит места! А здесь ремонт затеется, побьют всё!!

Валя посмеялась над такой бедой:

— У меня подвалище, перенесем все банки и проблемы нет.

Вот и загружали багажник машины Палыча три раза, «всклянь» он перевёз и долго смеялся:

— Тут года на три будет припасов-то!

— А ничё, съедим — у Ивана гости наворачиваются, опять же Горшков семью заимел, Толика неприкаянного подкормим…

Осень чувствовалась уже во всём: утром воздух был такой прохладно-бодрящий, по ветру летали невидимые паутинки, рябина покраснела, дозревали осенние сорта яблок, краснела в низинке у речки, так любимая Шишкиными калина, вода в Малявке становилась прохладной, заметно убавился день, в зелени дальнего леса появился желтый цвет…

Наконец-то приехал дед, девчушки весь день, позабыв про все и всех, не отлипали от него — очень соскучились, Лёха же, как взрослый, посматривал на них снисходительно:

— Малышня, что с них взять?

— Утром на следующий день дед с внуком поехали в Москву — обойти последних врачей. Лёшка всю дорогу бурчал, никак не хотелось ему после такого богатого лета обратно в город. Врачей обошли быстро, поехали в школу, отдали врачебную бумагу.

В школе стало заметно больше народу, и директриса познакомила Лёшку с учительницей.

— Вот, Леша, твоя учительница — Галина Васильевна. Знакомьтесь, а мы пока с Иваном Игнатьевичем пообщаемся!

Галина Васильевна, по возрасту как его Валя, как-то хитренько посмотрела на него:

— Ну что, Алексей Козырев, будем дружить или как?

Лёшка внимательно посмотрел на неё: