Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

Лешка сидел и слушал деда, не дыша, знал, что прадед у него воевал, но подробности слышал впервые. Прижался к деду потеснее, тот обнял его:

— Вот, Лёш, какой у нас с тобой Игнат Козырев был!

Баба Нюта сказала:

— А ведь и я сталинградская, не успели уехать-то тогда до бомбежек, а потом уже и голову высунуть страшно было, горело всё. Хоронились в каком-то большом подвале — сначала много соседей-то было, потом совсем плохо стало! Взрослые-то пытались выйти, чтобы еды какой найти, и не все возвращались, потом остались с одной старой бабушкой… Спасибо, солдатики на наш подвал наткнулись… — она вытерла мокрые глаза. — Вот с неделю и кормили-поили нас, а потом, ночью, по одному уводили к берегу. Ну, как уводили — уползали скорее, идти было невозможно. Помню, ползет солдатик, а я на спине сверху изо всех силенок в него цепляюсь, жутко. Где-то стреляют, кругом одни развалины — как вот в сечасних фильмах ужасов, что любят смотреть внуки. Ракеты эти вспыхивают, солдатик замирает и я едва дышу, боязно… потом два дня сидели в какой-то яме, вырытой в берегу у Волги, ждали катер… эх… так вот и не нашла свою родню, похоже, все там и сгинули.

Макс сидел притихший, внимательно слушал всех:

— Я много чего читал, смотрел фильмы про войну. Но вот так, в живую… жуть, как же можно было всё это вынести, выжить? Горжусь, наша русская натура… раздолбайская, но на самом деле — непобедимая!

Потом Калина опять играл, но в этот раз военные песни… И они, эти песни, ставшие давно знакомыми и привычными, звучали совсем иначе, пелись от сердца. Лешка и Матвей с построжавшими лицамии тоже пели — «Нет в России семьи такой…»

— Вот и славно, помянули всех, пусть их светлым душенькам будет приятно! Человек жив, пока его помнят, — подвела итог баба Таня.

— Приеду домой, выспрошу у бати все, что знает про деда, — сказал Макс, — и детям свои всегда буду рассказывать! Рожу ведь когда-нибудь кого-то!

В воскресенье вечером уезжали Козыревы и Макс, Калинины на пару дней, а Ванюшка Шишкин забирал Аришку. Баба Таня, Ульяновы, дед Аникеев — все долго стояли на улице, глядя вслед уезжающим… — Скукота ведь зачнется! — вздохнул дед.

— Не скажи, еще до дождей поездят, картошку-моркошку выкопать, вот, опёнки пойдут, яблоки осенние собрать, черноплодку. Убрать участки на зиму, до ноября ещё будет народ на выходных здесь, а уж потом, да, как медведи в берлоге засядем. — Опечаленная баба Таня не знала чем себя занять. Всё лето было суетливо-суматошно, а сейчас вот тишина… непривычная. В понедельник Валя поехала с Лёшкой и дедом по магазинам, выбрать ему форму и рубашки. Вышедший из примерочной, одетый в костюм Лёшка, как-то враз стал казаться взрослее.

— Лёш, ты прям жених! — Валя чмокнула его в щёку.

Тот улыбнулся:

— Больно надо!

Затем выбрали рубашки, обувь, рюкзак, ручки, тетрадки, всякие линейки-карандаши — экипировали полностью…

— Ну что, завтра идем знакомиться с классом?

— Ты со мной пойдешь?

— Да, конечно, хочу посмотреть и на классную, и на ребят.

— Давайте в офис заедем, потом Палыч тебя отвезет, а ты с Фелей пообщайся, ругается уже, что про неё забыл, Лёш, — глядя на часы, предложил дед.

В офисе все разбежались: Валя пошла к Калинину, дед вызвал зама и Фелю, а Лёшка пошел к айтишникам.

Мужики встретили его шумными возгласами:

— Ты глянь, какой богатырь стал за лето на деревенских-то харчах, да и подрос заметно! — мужики уважительно жали Лёшке руку, похлопывая по плечам. — Совсем мужик взрослый стал!

Поговорили немного, Лешка рассказывал о жизни в Каменке. Зазвонил телефон:

— Лёш, тебя, Катерина Ивановна!

— Леша, Иван Игнатьич ждёт!

— Иду!

В кабинете была Феля, ухватила Лёшку за уши, расцеловала, заставила покрутиться:

— Подрос, скоро меня догонишь!

Лешка улыбался:

— Ну я-то расту. Феля, завтра иду на перекличку, чёт немного мандражирую.

— Я с тобой пойду! Иван, я с утра задержусь, до обеда всё подождёт, у меня важнейшее дело — мальчика своего в школу провожать!

Вечером заявились Горшковы, обговорить детали поездки на Кипр, Саша-большой сиял:

— Игнатьич, поздравь нас, мы теперь официально все Горшковы!

— Поздравляю, шустро ты!

— Да, пришлось малость подсуетиться, но надо было поскорее.

Девчушки утащили Саньку к себе, взрослые и Лёшка сидели неспешно разговаривая, Марь Иванна, правда, ахала и волновалась «как тут без неё Лёшенька будет аж две недели толком не кормленный?»

Лёха улыбнулся:

— Картошку варить, яйца жарить научился. А к картошке твоих заготовок, вон, сколько, не переживай.

Дед только посмеивался:

— Вот что деревня дает — самостоятельность! Значит, завтра мы с билетами определимся, собираем своих девок и остаемся, Лёш, на хозяйстве одни.

— Да, и детям, и, особенно, Саньке, надо в море побултыхаться. А ты Марь Иванна, не охай, хоть раз иностранщину, как ты говоришь, увидишь, там хорошо, тихо, мне нравится. Правда, в Каменке веселее. Пойду я, к детям схожу!

Горшков улыбнулся, он за последнее время изменился — куда делся настороженный и редко улыбающийся человек? Сейчас он просто лучился и выглядел помолодевшим, сидел, не отпуская руку Марины.

Козырев мысленно порадовался за него — вот что значит семью обрел, не узнать Сашку!

— Иван, какой у тебя Лёшка, не престаю радоваться!

— Вот как-то в школе ещё пойдет?

— Пойдет, не переживай! Он всегда мог за себя и девочек постоять, а сейчас тем более, зря что ли занимался у Шишкина? Не, такой себя в обиду не даст и не позволит собой манипулировать и командовать, это я тебе, как Лихо, говорю.

Утром всей семьей поехали в школу, там уже поджидали Валя с Палычем и Феля.

— Феля, какая ты красивая сегодня! — залюбовался ею Лёшка.

— А то! Ты в школу пошел, это ж праздник для всех! На, вот, букет для училки, лично выбирала, — целуя его сказала Феля.

Букеты были и у Вали и у деда, очень красивые розы и гладиолусы.

— Лешка увидел Галину Васильевну и пошел к ней, провожающие потянулись за ним. Учительница приветливо поздоровалась со всеми и Лёшкой:

— Лёша, это все твои родственники пришли с тобой?

— Не, Галина Васильевна, это только часть, их в этом году стало много. Вот мои дети, я так понимаю вы на следующий год в первом классе будете? Может, их возьмете к себе, они у меня послушные?

Она засмеялась:

— Берешь быка за рога сразу? Хорошие у тебя сестрички, давай доживем, а пока иди с классом знакомиться.

— Ребята, это наш новенький, Алёша Козырев, знакомьтесь!

Невысокий черненький мальчишка тут же подскочил к нему:

— Привет, меня Артём зовут! Давай дружить!!

— Давай!

Раздался звонок, все построились в линейку и стали слушать директрису.

Игнатьич смотрел на сосредоточенного Лёшку и волна нежности затопляла его сердце: