Надежда Михайловна - Нужным быть кому-то (СИ)

— Как же я тебя люблю, невозможный мой мужик!

Сзади кто-то зашебуршал:

— Привет, Игнатьич! А наш-то, как орел среди кур стоит! Парниша-класс! — Макс негромко говорил Ивану в ухо, — мы ещё с ним таких делов замутим! Не, в хорошем смысле слова, ты чё подумал? — удивился он, — я про умные вещи!

— А второго сентября Лёшка подрался в школе:

— Феля, привет, ты можешь со мной поехать, зашить пиджак где-то, у меня рукав оторвался?

— Это как, оторвался?

— Ну, нечаянно!

— Так, милый друг, сейчас приеду.

Едва увидев Лёшку с разбитой губой и оторванным рукавом, Фелицата озверела:

— Кто? Порву поганца!!

— Феля, успокойся! Я ему накостылял прилично, больше не полезет!

— Я его сама пришибу, и родителям мало не покажется! — бушевала Феля.

Из-за угла боязливо выглядывал мальчишка, что подходил к Лёшке на линейке.

— Иди сюда! Что тут было?

— Вы простите, тетенька, но из-за меня драка случилась.

— Так, поконкретнее!

— Да Сережка Сачков меня постоянно то пинает, то толкает, а Лёша его предупредил, что за друга ему наваляет. А тот, второгодник здоровый, сказал, богатеньких тоже надо проучить. Ну а после уроков — мы только за угол зашли, как Сачок Лешу за рукав схватил, стукнул и губу разбил. А Леша ему как даст, пару приёмчиков сделал, и тот рожей в пыль уткнулся, а тут наш компьютерщик вышел, все, кто смотрел, разбежались. А Максим Викторович Сачка поднял за шиворот и сказал: «Чем мелких обижать, лучше б делом занялся!» Сачков вырвался и убежал, а у Лёши, вот, рукав…

— Сачков, говоришь… ух, я ему устрою..

— Феля, он уже своё получил!

— Тебя как зовут? — не слушая его спросила Феля.

— Артём!

— Покажешь мне этого…..

— Вот он я! — из-за угла вышел хмурый, крепенький такой мальчишка с подбитым глазом.

— Ах ты, паршивец… — начала Фелицата.

— Тётенька, я извиниться пришел. Я думал, что Леха из этих, из богатеньких, маменькиных сыночков. А он меня в две минуты скрутил… Простите меня, я… Лёх, давай дружить, а?

— Если слабее тебя кто, обижать не будешь, то давай!

— Не буду!

— А ты приемы мне покажешь?

Феля, все ещё недовольно шипя, сказала:

— Я тебе рожу сама набью, если будешь заедаться!!

— Верю, тётенька, — боязливо сказал Сачков, — не буду, ей Богу!

— Ладно, Лёш, поехали рукав зашивать, деда расстраивать не будем!

— Пока, до завтра, — попрощался Лёшка.

В ателье зашили рукав быстро — он порвался по шву, Лешка же, видя что Фелицата все ещё не успокоилась, озвучил:

— А поехали, Феличка, шоколаду горячего, а?

— Дипломат ты у меня, хитренький! — обняла его Феля, — Я вот всё думаю, как бы я без тебя жила?

— Скучно и невесело, да?

Зазвонил телефон, дед:

— Леш, ты где?

— Да мы с Фелей тут мальчишник-девишник устроили — горячим шоколадом и плюшками балуемся…

— Жаль, работы много, а то я б к вам подвалил. Дети наши долетели, всё нормально, уже на месте, в Бахчели, Марь Иванна в ступоре, охает и ахает. Ты давай, ко мне в офис, после гулянки, а потом домой вместе поедем.

— Дед, я тебе плюшек захвачу.

Иван, к немалому облегчению Лёшки, не сильно расстроился, увидев разбитую губу, только и сказал:

— Надеюсь, не тебя, а ты?

Лёшка кивнул:

— Небольшие разборки, все нормально!

— Я и не сомневался, после Мишуковой науки-то позорно не суметь ответить! Дома устроились в Лёшкиной комнате. Внук делал домашнее задание, дед прилег на диван, неспешно разговаривали, пошли попить чайку, посмотрели пару мультиков. Потом решили посмотреть о войне, остановились на фильме «Живые и мёртвые» — одну серию посмотрели, горячо пообсуждали и пошли спать.

А на Кипре не находил слов от восторга маленький Санька Вершков-Горшков. Увидев море — замер, сложив ручки вместе и прижав их к груди. Он стоял и смотрел на сине-зеленое море и молчал… А сзади давилась слезами Марина, сосредоточенно натягивали круги Вера и Варя… Горшков же не отрываясь смотрел на сына и в сотый раз убеждался, что он действительно обрел то, чего ему, оказывается, так не хватало в жизни — истинное богатство, — семью.

Мальчик, наконец, отмер и, повернувшись лицом к родителям, произнес:

— Как много красивой водички!! Какие кораблики! Папа пойдем купаться?

И пропал Санька, выпал из реальности. Немногочисленные отдыхающие, слыша его восторженные возгласы, смех, счастливые визги и такую огромную радость, глядя на них с папой, улыбались — уж очень славный был мальчишка.

Девчушки вели себя хорошо, только с первого же дня стали скучать по Лёшке, он не сходил у них с уст, Марина же немного ревновала сына к мужу.

Баба Лена, заметив это, посмеялась:

— Собственница ты какая, им, смотри, как хорошо вместе, и не ревнуй, мальчишкам папы всегда нужнее, в плане, чтобы мальчик вырос мужиком.

Марь Иванна кудахтала как наседка над всеми детками, ворчала на местную еду и все время старалась приготовить что-то домашнее.

Горшков кое как уговорил её суетиться поменьше, а отдохнуть как следует от кастрюль. Вот и сидела под зонтиком на пляже зоркая Марь Иванна, не спуская глаз с детей. Девчушки и Санька неплохо уже держались на воде и понемногу плавали вдоль берега, поднимая тучи брызг. Отъедались фруктами, полюбился местный виноград, инжир, персики, а вот дыни как-то не пошли. Съездили на экскурсию, проехали по всему побережью, накупили сувениров для всех, девчушки набрали много, для деда и Лёшки, для всех деревенских. Горшковы смеялись — в чемодан не войдут подарки, Вера, научившаяся говорить злосчастные «Ж» и «Ш», сказала:

— Они все хорош-ш-шие, всем надо подарочки подарить!

По вечерам, расцеловав всех троих, Саша с Мариной отправлялись погулять, он показывал ей все красоты острова, ездили в недальнюю Кирению, бродили по улочкам, любовались загадочными в свете фонарей строениями, подолгу сидели в маленьких уютных кафешках… Горшков, видя, как полностью расслабилась и стала совсем открытой его жена, напоминая ту давнюю Маришку, ещё бережнее и нежнее относился к ней. Случился один пасмурный день, и всей компанией поехали, заказав такси на день в Фамагусту, нагулялись так, что всю обратную дорогу детишки проспали. Отдых получился классный!!

Домой собирались с большой неохотой, только сестрички прыгали:

— Лёшку скоро увидим!!

Игнатьич звонил каждый день, и Горшков постоянно говорил:

— Все хорошо, все классно, только девчушки по Лёшке тоскуют!

Выбрали Лёхе подарок на день рождения — огромную коробку с роботами-схемами, тащили вдвоем, не отдавая никому:

— Мы сами, это Лёшке!

В последнюю ночь на Кипре Марина как-то запинаясь сказала:

— Саш, давно хочу спросить…

— Да, милая?

— Саш, тебе, наверное, своего ребенка хочется?

— Что значит своего? Нашего?