Франсуаза Бурден - Обещание океана [litres]

Она села за руль старого пикапа, но ей пришлось несколько раз включать зажигание, прежде чем двигатель, наконец, зачихал.

– Ну вот, – вздохнула она, – придется брать кредит на эту развалюху…

Маэ взяла направление на Ламбаль и, выбирая второстепенные дороги, сделала небольшой крюк в сторону церкви Сен-Жак ради единственного удовольствия проехать мимо Коронского леса. Начинающаяся весна оживляла пейзаж и отвлекала Маэ от тяжелых мыслей о деньгах и будущем. Мир вокруг нее неизбежно менялся, ей надо было это принять. Эрвана больше не было, Армель нашла свою любовь. У маленького Артура скоро будет отчим и семейная жизнь. Жан-Мари теперь будет спешить вернуться в порт.

На площади Мартре она припарковала пикап и торопливо поднялась в кабинет, потому что уже опаздывала на прием. Она не лукавила, когда говорила, что ничего не ждет от Алана, но, оказавшись с ним рядом, с досадой поняла, что он ей по-прежнему нравится.

Кристина исчезла почти сразу, оставив их вдвоем. Лежа в кресле и широко открыв рот, Маэ видела только серые глаза Алана, которые, казалось, смеялись из-под маски.

– Сегодня тебе не будет больно, к тому же я тебя надолго не задержу, так что расслабься.

Он работал быстро, его движения были мягкими, и она послушно замерла в кресле.

Алан закончил, и Маэ встала с мыслью о том, что видит его, вероятно, в последний раз. Потому что любое его предложение она была готова встретить решительным отказом.

– Сядь на минуту, я заполню твою карту.

Введя данные в компьютер, он взял ручку, чтобы заполнить счет для страховой выплаты.

– Поскольку сейчас ты не можешь бросить трубку, – сказал он внезапно, – воспользуюсь этим и спрошу: когда ты приедешь ко мне на ужин?

– У меня нет… у меня сейчас очень мало времени.

– Правда? Ты работаешь по ночам? Скажи честно, Маэ, ты действительно не можешь уделить мне вечер?

– Я не уверена, что хочу этого, – пробормотала она, отводя глаза.

– О! Это довольно неприятно слышать.

Он нахмурился и нервно завертел ручку между пальцами.

– И уговорить тебя никак нельзя?

Не отвечая, она порылась в сумке, достала чековую книжку и, торопливо открыв ее, потянулась к ручке. Алан замешкался, и Маэ, чувствуя себя смешной, неловко уронила ее на кафельный пол. Ручка разлетелась на части.

– Боже мой, прости, пожалуйста!

На полу уже растекалась чернильная лужица. Алан достал бумажные салфетки и на коленях принялся оттирать пятно. У него был такой расстроенный вид, что ей захотелось помочь ему.

– Не надо, оставь, – пробормотал он угасшим тоном.

– Ты ею дорожил? Ее можно починить, заменить перо…

По тому, как он осторожно подобрал с полу корпус ручки, колпачок и сломанное перо, она поняла, что этот предмет много значил для него.

– Это твой талисман? – нерешительно спросила она. – Фамильная вещь?

– Ничего серьезного, не беспокойся.

– Дай мне ее, я…

– Не надо, я сам!

И, чтобы смягчить ответ, добавил уже мягче:

– Это фетишизм, глупо привязываться к вещам.

Он поднял глаза, и она встретилась с ним взглядом.

– Только ужин, Маэ. Выбери день сама. Я могу приехать за тобой, а потом отвезти обратно. Или привезти тебя в ресторан. Или встретимся уже там, и ты уйдешь, когда захочешь. Я не хитрю с тобой.

Она колебалась, и он улыбнулся ей обезоруживающей улыбкой.

– Ты знаешь ресторан «Реле Сент-Обен»? Там есть камин, и на нем готовят потрясающее фрикасе из рыбы…

– Ладно, – сдалась Маэ. – В четверг. Я приеду к восьми.

И она так быстро вышла из кабинета, что даже не заметила, что ее чек, оставленный на письменном столе, не заполнен и не подписан. Алан разорвал его и бросил в корзину.

– Еще один стремительный выход мадемуазель Ландрие! – констатировала Кристина.

Заметив разбросанные на столе обломки ручки, она остановилась.

– Эта штука уже рассыпалась от старости?

– Она упала.

– Вы можете позволить себе купить другую, которая не будет плеваться чернилами.

Продолжая шутить, она наблюдала за его реакцией. Он никогда не говорил ей, почему так дорожит этой ручкой.

– Если вас это сильно расстраивает, отправьте ее фирме-производителю.

– Да нет, я думаю, она закончила свой век.

Алан открыл ящик и осторожно положил ручку в выцветший футляр. Подарок Луизы был ему дорог, но не для того, чтобы смотреть на него ежедневно. Лицо первой жены, навеки оставшееся юным, стерлось из его памяти. Он спросил себя: вспоминает ли о ней задавивший ее водитель и что испытывает при этом?

– Мне вызвать следующего пациента? – строго спросила Кристина.

Она явно хотела помешать ему впасть в меланхолию, однако он не чувствовал грусти. Он мог думать о Луизе почти безмятежно, и теперь его занимало только одно: ужин в четверг.

Ян обожал ходить по пляжу в Эклюзе, и Розенн взяла в привычку сопровождать его каждое утро. По дороге они без устали обсуждали будущий ресторан или детали предстоящей свадьбы. Розенн делала вид, что у нее на песке разъезжаются ноги, хватала Яна за руку и уже не выпускала. Это был ее мужчина, и она внимательно следила за ним, особенно во время работы, где он был окружен другими официантками. Если какая-нибудь из них слишком долго с ним разговаривала или смеялась, она тут же вмешивалась. Польщенный такой ревностью, Ян не сопротивлялся. Он прекрасно понимал, что она далеко не идеальная женщина, что у нее ограниченный ум, как и способность к сопереживанию, и что она нередко халтурит на работе. Но секс с ней сводил его с ума; до этого он никогда не испытывал такого наслаждения и теперь рассчитывал получать его регулярно. А кроме того, она не была злой. И если дать ей шанс, возможно, станет хорошей матерью. Ян проследит за этим, когда появятся их общие дети, да и маленький Артур только выиграет. Он милый мальчуган, и у него уже есть планы в жизни. Может быть, поговорить об этом с Розенн? Если она узнает, что ее сын мечтает стать моряком, то непременно устроит истерику. Разумней всего было бы вообще ничего не говорить ей до совершеннолетия мальчика, но он все равно не сможет молчать столько лет. Конечно, он дал обещание, но ведь это ребенок.

Ян остановился, приложил руку козырьком ко лбу и посмотрел вдаль. После того как закончился сезон, гуляющих у моря почти не было, так что весь пляж принадлежал им.

– А ты знаешь, кем хочет стать Артур, когда вырастет?

Крепко вцепившись в его локоть, Розенн висела на нем всем телом.

– Послушай, Ян, об этом рано еще думать! К тому же он не любит школу, отстает от других…

Попадая из одной школы в другую и не задерживаясь ни в одной, мальчик еле-еле читал и считал на пальцах. О том, чтобы поступить в будущем году в колле́ж, даже и мечтать было нельзя; Артур был обречен остаться в классе на второй год.