Франсуаза Бурден - Обещание океана [litres]

– Неправда! Ты сбегала от меня, отталкивала, не замечала…

Он лихорадочно расстегивал ее блузку, а она – его рубашку.

– Нам будет лучше под одеялом, – решил он. – Я тебя отнесу.

Без всяких усилий Алан поднял ее, хрупкую и легкую, и пошел к лестнице.

Солнечный луч грел щеку Маэ, и она проснулась. В большой кровати Алана она была одна, сквозь наполовину раздвинутые шторы спальни пробивался солнечный свет. Она взглянула на часы: девять утра. Алан, наверное, уже уехал в Ламбаль. В пятницу у него должно быть много пациентов. Мысль о том, что она проведет целый день одна в этом огромном доме, раньше вызвала бы у нее досаду, но сегодня ее это совершенно не смущало. А если она к тому же разберется с кофемашиной, то сможет даже выпить кофе!

Маэ сладко зевнула и потянулась. Перед ней на стене висела одна-единственная картина с изображением лошади. Алан сказал, что это андалузский жеребец, и Маэ снова залюбовалась великолепным животным. Чуть ниже, на откидной доске секретера, лежала груда бумаг и несколько связок ключей. Обстановка спальни, выдержанная в бежево-серых тонах, была типично мужской, почти спартанской. Все в этой комнате, впрочем, как и в остальной части дома, казалось слишком большим Маэ, привыкшей к более скромным размерам. Зато Алан умело расставил повсюду красивую мебель и редкие безделушки, и вместе с ковром они смягчали несколько суровую атмосферу спальни. Ей было здесь хорошо, и она призналась ему в этом еще вчера.

Маэ нехотя вылезла из кровати и пошла в душ. В ванной комнате на табурете она увидела стопку чистых полотенец, приготовленных явно для нее. Алан был очень любезным хозяином… и прекрасным любовником, но это она уже знала раньше. И все-таки скольких женщин принимал он здесь так же любезно и с таким же пылом? Действительно ли он был готов покончить с жизнью соблазнителя, покорителя женских сердец? Он очень много говорил ночью и полностью открылся Маэ, затопив ее любовью и нежностью. Но как она могла стать для него единственной и неповторимой? Она подумала, что в ней ведь нет ничего особенного, во всяком случае, ничего такого, что может заставить его изменить свой образ жизни – несмотря на все его обещания. Довериться ему полностью она не решалась.

Одевшись, Маэ прошла коридор и начала спускаться по лестнице, но резко остановилась, услышав чей-то мелодичный смех. Оказывается, в доме был кто-то еще. Стоя на ступеньке, она перегнулась через перила и посмотрела вниз.

– Давай, Алан, выбери себе что-нибудь, вот увидишь, тебе понравится!

Голос был молодым, веселым, и Маэ сразу оценила его чарующую интонацию. В ней вновь вспыхнула тревога, она смутно боялась повторения недавней ситуации в ресторане. Наверное, красивые женщины, окружавшие Алана, яростно боролись за него, и Маэ заранее чувствовала себя перед ними беспомощной. Она постаралась изобразить на лице равнодушие и продолжила спускаться по лестнице.

– А, вот и ты! – воскликнул Алан.

Он подошел к ней и широко улыбнулся.

– Выспалась? Я не хотел тебя будить…

Стоявшая у большого стола молодая девушка бросила на Маэ мрачный взгляд.

– Познакомься с Карен – дочкой моих соседей, о которых я тебе рассказывал. Карен принесла мне кучу проспектов о всех видах внедорожников, которые только есть в продаже!

Без всякого смущения он взял Маэ за плечо и на секунду прижал к себе.

– Что ты об этом думаешь? – спросил он.

И одним махом вывалил брошюры на стол.

– Мой автомобиль-купе плохо приспособлен к бездорожью и гололеду, мне это стало ясно зимой. Посмотри на этот «Ренджровер», он великолепен, правда?

– Это ты любишь машины.

– Но тебя я люблю больше, поэтому важно, чтобы он понравился тебе.

Алан сказал это без всякой рисовки, как что-то совершенно будничное. Карен бросила на него недоверчивый взгляд и помрачнела.

– Пойду седлать Пат, – сказала она неприветливо. – Ей уже невтерпеж: она била копытом в дверь стойла, когда я приехала.

– Приятной прогулки, и будь осторожна, – пожелал ей Алан.

– Когда выберешь машину, – добавила девушка, – поговори с папой, он знает одну хорошую автомастерскую.

Девушка вышла из гостиной, словно не заметив Маэ. Ее узкие джинсы и высокие сапоги подчеркивали безупречный силуэт спортсменки.

– Да, – вздохнула Маэ, – похоже, мне надо научиться ездить верхом. Карен часто приезжает сюда?

– Время от времени.

– Она смотрит на тебя с обожанием.

– Ты смеешься? Ей двадцать лет, она девчонка!

– Но очень привлекательная.

– Я не играю в такие игры.

Он казался искренне возмущенным тем, что она подозревает его во флирте с молоденькими девушками.

– Даже ты…

– Что я?

– Даже ты моложе меня на десять лет. Я впаду в маразм гораздо раньше, и ты выкинешь меня, как старый носок.

Рассмеявшись, она возразила:

– Я не заглядываю так далеко.

– А я – да.

Он привлек ее к себе и стиснул в объятиях.

– После этой ночи я полностью твой.

«Попал как кур в ощип!» – подумала она, вспомнив слова Бертрана о Жане-Мари. Она рассмеялась и поцеловала его в краешек губ.

– Как мне сварить кофе?

– Тебе надо просто нажать на кнопку. Мне пора уезжать. Кристина перенесла моих утренних пациентов на другое время, но, наверное, уже заждалась меня.

– Ты не хотел разминуться с Карен, да? – спросила она с лукавой улыбкой.

– Нет, я ждал, когда ты проснешься, чтобы сказать тебе «доброе утро».

– Доброе утро.

Она снова поцеловала его – на этот раз не скрывая нежности.

– Остановись, или я никуда не поеду.

– Давай, беги. Что мне нужно сделать перед отъездом?

– Запри дверь, – ответил он и вложил ей в руку ключи. – У меня два ключа, и второй я отдаю тебе.

Маэ ошеломленно смотрела ему вслед. Не слишком ли он торопит события? Но, взглянув на ключи, она вдруг почувствовала радость. Отдать ей ключи от дома, возможно, было единственным доступным ему способом доказать ей свою искренность не только словами.

Она пошла на кухню, сварила кофе и выпила его, стоя у окна. Вид из окна был великолепен: сад незаметно переходил в лес и казался его частью. Маэ всегда приезжала сюда к ночи и только сегодня утром открыла для себя сказочное очарование этого места. Ей пришлось сделать усилие, чтобы вырваться из мечтательного созерцания; уже давно пора было возвращаться в Эрки.

Выйдя из дома, она тщательно заперла дверь и, уже подходя к машине, услышала хруст копыт по гравию. Из-за дома выехала на рыжей кобыле Карен. Ноздри благородного животного трепетали от возбуждения. Девушка небрежно махнула Маэ хлыстиком и унеслась прочь. Маэ смотрела ей вслед, пока та не исчезла за деревьями. Чтобы не совершать ошибку Алана, ей нельзя становиться ревнивой дурочкой.