Рейчел Липпинкотт - Все это время

Затем Марли вдруг обнимает мою маму в ответ.

Я смотрю на Сэма – тот всё стоит в дверях. Он потрясенно качает головой, глядит на меня, улыбаясь уголком рта.

– До чего же ты счастливый засранец…

– Сэм! – Мама отстраняется от Марли и гневно взирает на моего друга.

Бедняга вздрагивает.

– Простите, миссис Л.

Мама долго гипнотизирует его сердитым взглядом, затем… Марли начинает смеяться. Ее смех заразителен, и вскоре все в палате сгибаются пополам от хохота. Так мы создаем новое чудесное воспоминание, и на сей раз оно настоящее.

На следующее утро я просматриваю фотографии в телефоне, которые сделал вчера. Джорджия просто чертовски милая, бегает вокруг нас по больничному двору. Сэм и Кимберли сидят у фонтана и смеются. И наконец вот единственная фотография, на которой изображена только Марли. За ухом у нее желтая роза, а на коленях дремлет малютка Джорджия.

Марли не улыбается, но она прекрасна.

Раздается тихий стук в дверь, потом она открывается, я поднимаю глаза и с изумлением вижу на пороге мать Марли, только не в форме медсестры, а в обычной одежде. Она долго смотрит на меня, потом кашляет и говорит:

– Марли рассказала мне о том, что вы сделали.

Быстро перевожу взгляд на календарь, висящий на стене под телевизором, и вижу, что сегодня среда. У мамы Марли сегодня выходной.

Ой-ой-ой.

Она подходит к моей кровати, ее брови сурово насуплены – Марли хмурится точно так же, когда расстроена.

– Извините, – говорю я, садясь. – Я…

– Она мне рассказала, – продолжает мама Марли срывающимся голосом. – Я несколько лет… не слышала ее голос… Спасибо.

Она меня обнимает, а я испытываю огромное облегчение, ведь она не заявила, что у нее аллергия на собак, и не велела мне держаться подальше от Марли со всеми моими снами и прочей ерундой. Хотя главным образом я рад, что Марли поговорила с матерью.

– Кхм, – говорю я, когда она меня выпускает. – Значит ли это, что вы не сердитесь из-за собаки?

Она смеется и качает головой.

– Разве можно сердиться из-за такого очаровательного щенка?

Через час собирается вся команда: в палату набиваются моя мама, Кимберли и Сэм – они притаскивают рогалики, которые продаются в магазине возле нашей школы. Посетители занимают всё свободное место в палате, но сидячих мест всё равно не хватает. Сэм выскальзывает из комнаты и через несколько секунд возвращается, катя перед собой свободное офисное кресло, одолженное на посту дежурных медсестер.

Я вгрызаюсь в рогалик со сливочным сыром, когда раздается стук в дверь и входит доктор Бенефилд.

– Отлично, все в сборе, – говорит она, снимая с носа очки и водружая на голову. – Как вы смотрите на то, чтобы покинуть эту кровать? Через пару дней мы можем вас выписать.

Я так энергично киваю, что едва не сворачиваю себе шею.

Кошусь на Кимберли: она почти подпрыгивает от радости. Как бы она не пустилась в пляс прямо тут, в палате, она же как-никак капитан чирлидеров.

– Чудесно! Будем делать всё по порядку: нам нужно спланировать ужин. С Марли, – заявляет мама. Она уже принялась строить планы. – Постараюсь держать себя в руках. Ну, знаете, я не буду давать себе волю, не хочу ускорять события…

Я прерываю ее, качая головой.

– Дай себе волю, мама, будь собой. Ты у меня замечательная.

Мама от души чмокает меня в лоб, прямо под шрамом.

– Прости, но я тебе не верю.

Улыбаюсь от уха до уха, пожимаю плечами.

– Наверное, на твоем месте я бы тоже не поверил.

Мама поворачивается к Кимберли и ослепительно ей улыбается.

– А ты маленькая прохиндейка.

– Протащить в больницу щенка – это вам не жук чихнул, – гордо изрекает Сэм и тут же замирает, видя, как доктор Бенефилд изумленно выгибает бровь.

– Даже спрашивать не хочу, – говорит врач и снова смотрит на меня, понимающе улыбается. – Сегодня утром все только о вас и говорят. – Она кивает на дверь. – Полагаю, некоторые сны всё-таки становятся реальностью.

Улыбаюсь ей в ответ. Так и есть.

На следующий день ко мне заходит Сэм, и мы с ним гуляем по двору. Обычно он шагает широко, но теперь приноравливается к моей шаркающей походке, пока мы медленно идем к высокому дубу.

Я останавливаюсь, фотографирую желтую розу «дорис дэй», добавляю к снимку слово «ПРИВЕТ» и отправляю Марли.

– О Боже, чувак, ты серьезно попал.

Широко улыбаюсь Сэму.

– Так и есть. А ты разве нет?

Увы, Сэм не заглатывает наживку. Вместо этого он устраивает целую пантомиму, показывая, как я делаю снимок, а потом улыбаюсь, как идиот.

Пихаю его локтем в бок, и тут мобильный у меня в кармане настойчиво гудит. Выхватываю его из кармана, нажимаю на кнопку, чтобы ответить на звонок, борюсь с Сэмом – тот пытается отобрать у меня телефон.

– Алло. Привет, – говорю я, отбиваясь от Сэма. – Что делаешь?

– Я в парке, – говорит Марли, ее голос приглушенно звучит из динамика. – Играю с Джорджией.

– Можно мне посмотреть? – спрашиваю я, снова отпихивая локтем Сэма, прежде чем он сказанул какую-нибудь глупость в трубку.

– М-м-м, – неуверенно тянет она.

– Если ты против, то ничего страшного…

– Нет, всё в порядке, – отвечает Марли и переключается на видеозвонок. На экране появляется ее лицо на фоне высоких деревьев и зеленой парковой лужайки. Сегодня утром она ходила на кладбище поговорить с Лорой, и кажется, немного приуныла. Рассматриваю ее лицо, смотрю, как она заправляет за ухо прядь волос.

Похоже, всё прошло хорошо. Я хочу спросить ее об этом, но…

Сэм.

Его физиономия влезает в кадр, он широко улыбается Марли и машет рукой. Отпихиваю его и улыбаюсь.

– Не обращай внимания на Сэма, – говорю я. Сэм обиженно надувает губы, но, к счастью, в кадр уже не попадает. – Что делает Джорджия? Покажи.

Марли направляет камеру на лужайку рядом с дорогой: там несколько детей играют с Джорджией – крошечный щенок гоняется за теннисным мячом, пытается его схватить, но ее пасть слишком маленькая.

– Они такие милые, – говорит Марли где-то вне видимости камеры. Один из детей хватает мяч, и малыши начинают перебрасывать его друг другу, а Джорджия бегает от одного к другому, вывалив розовый язык.

– Только посмотри на нее, – говорю я, внезапно поняв, как сильно скучал по этому маленькому сгустку энергии. – Вы там одни?

Камера снова поворачивается, и появляется лицо Марли, ее карие с зелеными крапинками глаза сияют в солнечном свете.

– Мама здесь, со мной. Она кормит уток, – отвечает Марли. Мы понимающе смотрим друг на друга, потом одновременно произносим: – Попкорном.

– Кстати, раз уж речь зашла о мамах, – говорю я, ненавязчиво переводя разговор на нужную мне тему. – Хочу подкинуть тебе идею для размышления. – Быстро уточняю: – Никакой спешки нет, конечно. – Я всё еще не уверен, что подпадает под понятие «слишком быстро», а что нет. – Моя мама очень хочет поужинать с тобой и…