Синти Шелтон - Ресторан Мари Дюпьер

— Простите… Скажите, пожалуйста, — наконец смогла она выдавить из себя, — здесь не может быть какой-нибудь ошибки? Дело в том, что этого просто не может быть.

Оператор строго посмотрела на нее:

— Что вы имеете в виду?

— Вот, — Флер протянула письмо, — я ничего не понимаю.

— Банк не посылал вам этого письма — видите, здесь нет печати и подписи управляющего? — В самом деле, вчера, когда они с матерью рассматривали послание, то почему-то не обратили на это внимания. — Да и логотип странный. — Оператор показала Флер золотой тисненый рисунок на кредитке и потом довольно смазанный с похожими, но все-таки другими пропорциями, — на письме.

— И что это значит?

— Счет открыт на ваше имя, вы без колебаний можете им пользоваться.

— Но кто его открыл?

— Извините, такой информации я вам предоставить не могу.

Флер вышла из банка, чуть не забыв на стойке свою новую кредитку. Всю дорогу до площади Бастилии она пыталась привести мысли в порядок. Похоже, кто-то преследует ее своими анонимными благодеяниями. Может, лучше сразу обратиться в полицию? Но с какой стати, ведь здесь нет злого умысла… Как не вовремя уехала мама!

— Здравствуй. Что с тобой? — увидев ее вытянутое лицо, поинтересовался Януш.

— Ты веришь в существование добрых фей? — вместо ответа спросила Флер.

— Нет.

— Вот и я тоже.

Пять лет спустя вилла выглядела точно также, как и в его первый приезд сюда, но некогда пышный и заботливо ухоженный сад казался запущенным, а тополя, росшие вдоль легкой ажурной ограды, сплели гибкие пальцы своих молодых побегов воздвигая дополнительную преграду перед незваными гостями.

Мишель и не спешил перейти эту черту, отделяющую его от прошлого. Он медленно шел вдоль ограды, вглядываясь в окна виллы, но в них отражалось августовское выцветшее небо, и разглядеть что-либо за этим отражением он не мог. Вдруг ему показалось, что со стороны дома доносятся какие-то звуки. Конечно, это, приглушенная закрытыми окнами, прорывалась на улицу песенка Эдит Пиаф. Пристрастия Макса Холла не изменились.

Покинув виллу пять лет назад, он сразу поехал в Париж. Он находился в состоянии, близком к безумию. Он хотел видеть Мари… Он хотел видеть Роберту. И не мог разобраться в своих чувствах. Если первое из его желаний было, как он думал, легко осуществимым: достаточно поехать на рю де Нодьер и открыть стеклянную дверь ресторана, — то со вторым дело обстояло сложнее. И он пустился на поиски Роберты, потому что он… Он просто хотел ее.

Ему казалось, что, живя на вилле старого сумасброда, он уже покрылся плесенью и ни на что не способен как мужчина. Но именно сейчас ему хотелось чувствовать себя мужчиной.

Он сам не понимал, почему для этого нужна именно Роберта. Но это несомненно было так, он искал ее и готовился к встрече, как к какому-то экзотическому ритуалу. Ванная комната в его квартире была уставлена баночками с укрепляющими тело маслами, ароматическими растираниями, пакетиками с морской солью, всевозможными гелями и кремами. Мишель много пил в эти дни своих безрезультатных поисков, но каждое утро неизменно начинал с гимнастики и совершал, сверяясь с книгой известного европейского сексолога, нужные движения и упражнения на дыхание.

Мишель был уверен, что Роберта в Париже и он обязательно найдет ее. Если не сегодня, то завтра.

В одном из окон на втором этаже виллы включили свет. Над головой Мишеля пронеслась стайка мелких птиц. Он вернулся к машине, которую специально поставил так, чтобы ее нельзя было заметить из окон. Он не хотел пока появляться у Макса Холла. В ближайшем городке еще утром он снял номер в единственном отеле, и теперь ему предстояло туда вернуться.

Сев в машину и собираясь выехать на шоссе, Мишель увидел приближающийся рейсовый автобус. В салоне автобуса сидела единственная пассажирка — женщина с короткой стрижкой и в больших солнечных очках, явно приезжая. Она внимательно посмотрела на него из окна. «Господи, неужели сюда кто-то приезжает? — подумал он. — Зачем?»

Мишель проводил взглядом пылящий автобус и поехал по направлению к городку.

Его приезду сюда предшествовала полученная им телеграмма: «Вас ждут на вилле Эль Парадез». Неужели Макс Холл знает, что его роман уже написан? Откуда? И как вообще старику удалось разыскать его в Швейцарии?

Роман был закончен в последние две недели. Он сейчас здесь, с Мишелем, в его ноутбуке. Названия пока не было, но последняя точка в романе поставлена, это несомненно, хотя он ни разу не прочитал его целиком. Временами дневник, временами роман в романе — Мишеля мало заботила форма этого странного повествования о странных событиях его жизни.

Начинало темнеть. Машину нагнал уже совершенно пустой автобус и приветственно просигналил. Вскоре Мишель добрался до пыльного провинциального городка, название которого он не запомнил.

В номере было душно. Вентилятор явно не справлялся со своей задачей. По дороге Мишель купил две бутылки минеральной воды, которые теперь стояли на столе, а между ними лежала объемистая стопка бумаги.

Старик оказался прав: теперь, когда все написано, Мишель чувствовал какое-то облегчение. Он налил себе минеральной воды, включил компьютер и стал читать откуда-то с середины.

Я уехал на следующий же день, попросту бежал от этого господина, столь странным и неожиданным для меня образом заключившего меня в тиски обязательств. Уже в автобусе, увозившем меня с виллы Эль Парадез, я чувствовал себя великолепно, зная, что снова предоставлен себе и собственной жизни.

Мне хотелось побыстрее глотнуть свежего воздуха, расслабиться и забыть о времени своего вынужденного «заключения». Я спасался бегством от человека, который сам отпустил меня из плена, уже готовя мне новую западню… Но это я понял не сразу.

Сначала перспектива написания романа о любви не казалась мне задачей слишком тяжелой. Но чем дальше я удалялся от Эль Парадеза во времени и пространстве, тем отчетливее понимал, что эта работа все-таки потребует от меня душевных сил, причем немалых… Я понял это, когда заметил, что мне страшно начинать, — необходимость копаться в собственной жизни с тем, чтобы потом выставить ее напоказ, висела надо мной как дамоклов меч.

Я жил, что называется, в праздности, целыми днями бесцельно слоняясь по маленьким барам и ресторанчикам и развлекаясь чтением журналов. Я переживал мучительную раздвоенность: образ Роберты то появлялся передо мной, то вдруг исчезал — и тогда я недоумевал, как мог настолько увлечься этим бессмысленным и чужим призраком.

Я снял хорошую квартиру с балконом и шикарной овальной ванной и некоторое время забавлялся различными покупками. Но весьма скоро это надоело мне, и я впал в уныние.