Синти Шелтон - Ресторан Мари Дюпьер

…Люк советовал ей расслабиться, а вместо этого она, похоже, готова снова затосковать. И прогулка не помогает. А ее другой проверенный антидепрессант, любовные игры, сейчас, после разговора с «французскими стервами», как выразился Люк, как-то не слишком привлекал Натали.

Больше десяти лет минуло с тех пор, как она пережила странную любовную горячку, вызванную портретом, и с тех пор Натали полностью контролировала свою личную жизнь, как контролировала работу адвокатского бюро и дела галереи. Она всегда сама делала выбор и сама создавала такую ситуацию, чтобы за ней ухаживали и ее добивались. Ей нравились молодые и капризные мужчины, «творческие натуры». Дело было не столько в пристрастии к красивому и бесполезному, сколько в том, что она чувствовала: она нужна им — и безнадежный инфантилизм избранников не раздражал ее, а скорее забавлял. Ведь и так называемые «зрелые мужчины» просто умеют хорошо прятать свою беспомощность, а вовсе не избавляются от нее — так рассуждала Натали.

Ее романы длились недолго, Натали и в этом находила свою прелесть: она успевала «снять сливки», а расставания обычно проходили легко и без сожалений. Правда, с некоторых пор она стала ловить себя на том, что ее любовники сливаются в одного, уже не имеющего собственного лица. Их суждения повторяли друг друга, их разговоры с Натали, ссоры с ней, даже любовные игры развивались почти по одному и тому же сценарию. Впрочем, она не была уверена, что нуждается в чем-то большем.

Что будет, если она вновь увидит Алекса? Странно, но после этого немыслимого разговора в парижском ресторане ее воспоминания словно подменили.

Как будто музей той ее любви сдвинулся с места и бережно расставленные на полках реликвии попадали, разбившись вдребезги. Она даже не могла вспомнить лица Алекса: найденная ею репродукция изображала теперь кого-то незнакомого. После того как она рассказала эту историю двум незнакомым женщинам, словно свет попал на незакрепленную фотобумагу, до сих пор в темноте хранившую ее воспоминания, — они быстро исчезали, оставляя после себя лишь какое-то темное пятно.

До разговора с Люком, подтвердившим ее подозрения относительно содержимого портфеля, Натали была готова заняться поисками Алекса. Ведь все это время она подвергала опасности жизнь человека, который ей дорог как любимое воспоминание. Кто знает, какие отношения связывали его с этим проклятым банком?! Но сейчас она поняла, что ей действительно не стоит суетиться.

Гораздо больше занимало другое: дирекции банка удалось так легко провести ее, ведь выбрать адвоката-иностранца, который никогда не участвовал в подобных процессах, — классическая тактика коррупционеров! Ее просто подмывало теперь пустить в ход ту информацию, которой она располагает. Но этим она могла опять навредить Алексу, причем еще больше, чем когда забрала его портфель — в конце концов, те бумаги, наверное, можно было восстановить…

Правда, Алекс и те люди, которые действовали вместе с ним, не знали, к кому попал портфель, и, видимо, именно это удержало их тогда от осуществления намеченного плана. Значит, все-таки для начала нужно найти Алекса, тем временем побольше узнав о банке… Натали всегда старалась держаться подальше от сомнительных афер, и ей хотелось отказаться от контракта, за который она так боролась. Но, продолжив отношения с банком еще на некоторое время, она могла узнать много интересного.

Натали обратила внимание, что теперь она готова была относиться к Алексу как к клиенту, поскольку все-таки ощущала свою, пусть и давнюю, вину перед ним, а это накладывало на нее определенные обязательства.

На Реган Уэй Натали остановилась. Из раскрытого окна первого этажа была слышна музыка: что-то из новомодных компьютерных вещей. Но ей понравилось: красивая, немного отстраненная мелодия имела интересный сложный ритм. Это точно не был Роберт Майлз или Жан Мишель Жарр [12] Знаменитые создатели электронной музыки. , о которых Натали подумала в первым момент. Она прислонилась к невысокой чугунной решетке и прикрыла глаза, сосредоточившись на мелодии.

— Вам нравится музыка? — Она не заметила, как у распахнутого окна появился мужчина лет сорока. Серая, словно полинявшая футболка с белой строчкой выдавала в нем пристрастие к уличной моде, хотя внешне он скорее был похож на университетского профессора. — Шарль, — представился он. — Я польщен вашим вниманием. Композиция написана мной только что.

«О Господи! — подумала Натали, распознав в его английском едва заметный французский акцент. — Похоже, мне никуда не деться от этих французов!» — Но вслух сказала:

— Меня зовут Натали. Как называется ваш стиль?

— Вообще-то моим стилем это назвать нельзя — я все время их меняю.

Разговор у окна ни к чему не обязывал, и она улыбнулась своему новому знакомому, давая понять, что не знает, дослушать ей музыку или тактично удалиться.

— Приходите послушать меня в пятницу в клуб «Смолл сити». Мне бы очень хотелось увидеть вас снова, — сказал Шарль.

— Благодарю, — снова улыбнулась Натали, — но боюсь, я не слишком хорошо себя чувствую в модных клубах.

— Тогда возьмите мой диск, а когда мы снова встретимся, вы расскажете, что о нем думаете. —

Не дав ей времени на размышления, Шарль протягивал ей компакт-диск с записанным на его обложке номером телефона.

Всю дорогу из аэропорта Лиссабона Мари сладко проспала. Выйдя на площади маленького провинциального городка, с названием таким же серым, как и лежащая всюду песчаная пыль, она в своем экстравагантном открытом костюме ощутила себя вызывающе красивой: на автобусном вокзале взоры всех мужчин, казалось, принадлежали только ей. Это приятно щекотало нервы, но в то же время вызывало желание поскорее уехать отсюда. До виллы Эль Парадез можно было добраться на автобусе или такси. Но, запретив себе торопиться — привыкай быть в центре внимания, дорогая, — Мари решила сначала позвонить домой. Она купила телефонную карту и набрала номер ресторана. Трубку взял Жак. Удостоверившись в том, что с Флер все в порядке, Мари запретила ему сообщать дочери о своем звонке: пусть теперь она поволнуется! Многомудрый старик заранее одобрил все ее поступки и выдал индульгенцию на любые будущие грехи.

Потом она долго стояла перед стендом с огромной картой и внимательно разглядывала ее. На автобусной остановке кассир никак не мог понять, чего хочет от него сеньора. Наконец Мари догадалась показать ему книгу с приглашением.

— А, вилла сеньора Макса Холла! — воскликнул кассир и, показывая на часы, объяснил ей, что автобус в том направлении отправится через три часа.

Пока Мари объяснялась с кассиром, единственное такси, стоявшее на площади, уехало, оставив после себя тучу пыли.