Синти Шелтон - Букет горных фиалок

— Что вы, никакой тайны! В счастливые четыре года я обожала сказки об эльфах и сама себя считала тоже эльфом. И на вопрос: «Кто ты, девочка?» — отвечала «Эльф».

Но в то время у меня было не все в порядке с произношением: я не могла выговорить звук «ф», поэтому у меня получалось не «эльф», а «эль». Я изо всех сил старалась исправить огрех и тянула это «эль» до бесконечности, получалось нечто вроде «элллль…». С легкой руки старшего брата меня стали звать так все, и родители в том числе. Мама, правда, старается называть меня Элеонор, но часто забывается…

— Значит, все-таки Эльф, а не Элль?

— К сожалению, всего лишь Элль.

— А вы похожи на эльфа. Вам этого никто не говорил?

— Нет. А вы видели эльфов?

— Да, — сказал Джереми. — Видел. И неоднократно. Она приняла, как показалось ей, игру и спросила: — И где же вы их могли видеть?

— В снах, — совершенно серьезно ответил ей он. — В своих детских снах.

Она долго не могла заснуть, вспоминая, что он сказал ей на прощание: «Вы сделали мне сегодня самый большой подарок…» «Подарок», — твердила она шепотом и вдруг неожиданно вспомнила, где видела Луазо, — в одном из маминых журналов была фотография французской экспедиции: альпинисты готовились к очередному покорению Эвереста. Она попыталась припомнить, в каком году это было, но ее мысли уже цеплялись друг за друга и стали расплываться. Она заснула, словно провалилась в глубокий колодец. И спала без сновидений.

Тем не менее утром за завтраком она казалась невыспавшейся и чем-то расстроенной. Родители с недоумением поглядывали на нее. Мать, по своему обыкновению, читала журнал, на этот раз «Вог».

— Ты вчера приехала на такси? — поинтересовалась мать из-за журнала.

— Нет, — вырвалось у Элль. — Меня привез… Она запнулась. — Меня привез знакомый.

— Знакомый? — удивилась мать и положила раскрытый журнал на стол.

Элль оцепенела: с журнальной страницы на нее смотрел, улыбаясь, Джереми. Фотография была цветной, во всю полосу — видна была даже крохотная серьга в левом ухе.

— Кто это?

— Где?

— На фотографии в твоем журнале.

— Это? — Мать удивленно взглянула на журнал. — А-а… Эго Джереми Моррон — восходящая звезда минимализма. Канадец, переехавший жить во Францию. Тут интервью с ним. А что?

— Нет, ничего, — сказала Элль. — Мне пора ехать.

Она почти выбежала из-за стола и поспешила к себе наверх. Отец с матерью переглянулись.

Весь день Элль провела, как в тумане: отвечала невпопад, не видела вещей, которые лежали у нее перед носом. В лаборатории быстро сообразили, что к чему, и оставили ее в покое. Она ушла с работы раньше обычного и вернулась домой.

Мать встретила ее на пороге. Элль по одному виду матери догадалась, что ее ожидает сюрприз.

— Я видела, как ты подъехала, и решила встретить тебя, — сказала мать, тщетно пытаясь совладать со своим лицом. — Тут тебе пришла посылка.

— Какая посылка? — замирая, спросила Элль.

— М-м… Небольшая. Букет цветов и маленький сверток с вложенной визиткой. Привез этакий лихой мотоциклист…

— Где? — Элль почти вскрикнула.

— Я отнесла ее к тебе.

Элль кинулась мимо матери. Та что-то сказала, но Элль не расслышала. Она взлетела по лестнице.

На столе в ее студии стояла большая корзинка с алыми розами, а рядом прямоугольный сверток голубой бумаги. Под лентой того же цвета белела визитка. Элль подошла к столу, взяла сверток в руки и вытащила визитку. «Джереми Моррон…» Адрес, номер телефона… Элль развернула бумагу и увидела блестящую пластмассовую поверхность коробки магнитофонной кассеты. Она поднесла ее к глазам. На бумажном вкладыше четкая надпись синим фломастером — «Ночной танец эльфа».

— Элеонор!

Элль вздрогнула и обернулась. Позади стояла мать, которая поднялась вслед за ней.

— Что, мама?

— Только один вопрос. Знакомый, который привез тебя вчера, случайно не Джереми Моррон?

— Да. Он. Ты очень догадлива, — с вызовом сказала Элль.

— Все-все… — сказала мать. — Я пошла.

Как только за нею закрылась дверь, Элль сбросила шубу на пол. Она подбежала к магнитофону, вставила в него кассету, схватила пульт управления, с ногами забралась в кресло и долго сидела, не решаясь включить магнитофон. Потом, собравшись с духом, нажала кнопку и замерла, вслушиваясь. Сначала она услышала шум ветра и шорох листвы, а потом запела окарина и зазвенели колокольчики.

Она прослушала кассету раз десять. Лишь настойчивый телефонный звонок оторвал ее от этого занятия. Она не сразу взяла трубку — боялась, что звонит он спросить, понравился ли ей его подарок. Но в трубке раздался веселый голос Аделаиды.

— Салют! Долго же ты добиралась до аппарата!

— А, это ты. — Элль плохо удалось спрятать разочарование. Слава Богу, вроде бы оно ускользнуло от Аделаиды.

— А кто еще, по-твоему? — спросила Адель и, помолчав, протянула: — Вот оно что!

— Адель! — умоляюще сказала Элль.

Адель торжествовала.

— Ну кто я, скажи, а? Я сводня или добрая фея?

— Адель, я положу трубку!

— Ну и клади! — рассмеялась Аделаида. — Привет тебе от Луазо! Ты его очаровала!

— Спасибо. Ему тоже привет от меня…

— И не только его очаровала…

— Адель!!!

— Все. Больше не буду. Честное слово! Что новенького?

— Пока ничего.

— Не верю, — сказала Аделаида и повторила раздельно: — Не-ве-рю!

— Хорошо, — сдалась Элль. — Джереми прислал мне цветы в дополнение к маленькому подарку.

— Что за подарок?

— Его музыка. Похоже, он написал ее только что…

— …и специально для тебя.

— Адель!

— Так или нет?

— Так… Как ты догадалась?

— Бог мой, Элль! О подобных вещах догадаться совсем нетрудно.

— И что мне теперь делать?

— Позвони ему.

— Адель!

— Тогда не звони. Выбирай сама. Я бы позвонила.

— Не… Не знаю.

— Хорошо. Тогда советую подумать, а я не буду мешать. Адиос!

— Адель?

— Ну что?

— Что мне делать?

Голос Адели в телефонной трубке стал мягким, почти вкрадчивым:

— Позвони ему, Элль. Он сидит и ждет твоего звонка. Голову наотрез даю!

— Почему ты так уверена в этом?

— Знаю, и все.

Элль вздохнула:

— Адель, ты все специально подстроила?

— Конечно! — Голос у подруги был неописуемо довольным.

— Зачем?

— Зачем? — Адель помолчала, а потом спросила: — А знаешь, зачем Луазо вообще появился? Нет? Ну так слушай… Мне, дуре, именно этого не хватало — какого-нибудь риска, чтобы шею свернуть можно было. Из-за чего, по-твоему, я постоянно себе приключений ищу? А теперь я на месте, ясно? Когда стою рядом с Луазо в корзине, над головой грохочет горелка, а внизу плывет земля. Это то, что мне надо, понятно? Я себе уже купила ботинки и ледоруб.

— Что купила?

— Ле-до-руб.

— Адель, — устало сказала Элль, — а я-то здесь при чем?