Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

И даже полная нежности ночь, которую они провели в старой гостинице Алкмара, не могла сравниться с происходящим сейчас, когда не она руководила своим телом, как бывало всегда, а оно само, торжествующее и свободное, повелевало не только ее движениями, но и ее душой.

— Возьми же меня! Возьми скорей, — шептала она в его пахнущие солнцем и горным ветром волосы, но Жан, казалось, погрузился в транс и только слегка касался ее своим сильным телом, даже не снимая одежды. Жаклин не знала, сколько времени прошло в этой молчаливой пытке; ей казалось, что минули не минуты — века. Неожиданно, как электрическим током, ее ударила страшная, показавшаяся ей невозможной и даже кощунственной мысль: он не может. После того, через что пришлось ему пройти в клинике Центра, после всех этих операций… Кто измерил внутренние ресурсы организма, пусть даже такого сильного? И если душа его выдержала эти страшные испытания, то тело, возможно, сдалось… Горячие слезы обиды и боли упали на обнимавшие ее руки.

— Жан! Я все равно… Все равно буду… с тобой, — не смея вымолвить «твоей», зашептала Жаклин, зная, что теперь ничто на свете уже не может разлучить ее с любимым. — Мне все равно, как ты… что ты… Ты был и останешься единственным…

Ответом ей было только еще сильнее сжавшее ее дрожащие плечи объятие, и она с ледяной тоской подумала, что ее предположение оказалось правдой.

— Прости меня, Жан…

Но под его спутанными темными волосами неожиданно сверкнула белозубая победная улыбка, и Жаклин услышала смех… Смех, которым не могут смеяться потерявшие свою мужественность мужчины, смех, который мгновенно уничтожил все опасения и открыл перед нею двери в еще так мало знакомый мир настоящего женского счастья…

К вечеру, когда следы их тел остались не только на ковре, но и на диване, и на кожаных креслах, и даже на широком письменном столе, Жан поднял глаза к стеклянному потолку, сквозь который комнату затоплял густой и желтый предзакатный свет, который, как казалось им обоим, благоухал терпким и крепким медом высокогорных лугов.

— Ты возвращаешься в Амстердам послезавтра? — спросил он, и Жаклин даже в той блаженной плывущей истоме, за которую, казалось, не могло проникнуть ничего постороннего, почувствовала легкий укол горечи. Зачем он напомнил ей о ее несвободе именно сейчас? Сейчас, когда впереди у них еще столько часов близости и блаженства?

— Но, Жан, ты же знаешь, что пока я не могу иначе…

— Я не об этом. Это твое право. Я хотел поговорить о Жан-Поле.

— Что же говорить о нем? Нет, лучше не говорить вовсе.

— И все-таки. Надеюсь, ты знаешь, сколько мне лет?

— Да.

— И знаешь, что у меня есть все, что может быть у мужчины в моем возрасте: положение, деньги, возможности дальнейшего роста, любовь, даже, пожалуй, несмотря ни на что — здоровье.

— И?

— И сознание того, что, имея все это, чудовищно оставлять своего сына с чужими людьми.

— Дед его обожает и, кажется, взаимно…

— Мальчику нужен отец. Отец, а не дед, пусть даже самый лучший на свете.

— Но ты не сможешь быть и рядом со мной — и рядом с ним. Моя работа полна непредсказуемости и… риска.

— Неужели ты еще так мало веришь в мои способности? — рассмеялся Жан и сделал обиженное лицо. — Кажется, я ни разу не давал тебе к этому повода. — Рука его скользнула вниз по ее прохладному бедру.

— О нет, но…

— Значит, никаких «но», и ты завтра же скажешь Феррану, что малыш после твоего отъезда останется со мной. В конце концов, сейчас это даже модно, чтобы с ребенком сидел отец.

Вместо ответа Жаклин закрыла глаза. Чувство счастливой нереальности снова стало окутывать ее своими чарами, и, отдаваясь ему теперь без боязни, с восторгом, она улыбнулась, отныне твердо зная, что если у ее сына и не будет матери, то будет отец. И какой отец!

— И все-таки это сон, — пробормотала она.

— Что ж, о том, что сон бывает невозможно отличить от яви, говорил еще Декарт [8] Рене Декарт — великий французский философ XVII века. .

И ты как профессор философии должна это знать.

— Но какой-то способ их различать все же должен быть! Иначе все бессмысленно.

— Конечно, он есть, — прошептал Жан, легко коснувшись губами ее груди, — и все влюбленные мира знают его. Знаем и мы с тобой…

Жаклин и Жан спали. Стены старого замка хранили их покой. Прозрачная альпийская ночь, со вздохами ветра, переливом колокольчиков и струящимся лунным светом, мягко опустилась на край стеклянной крыши и распростерла над влюбленными свое волшебное покрывало, под сенью которого не бывает ни горя, ни слез.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Перевод стихотворения Е. Федотовой.

Известные французские психологи.

Знаменитые сырные аукционы в Алкмаре проводятся по пятницам с середины XVII века.

Черный пояс означает высший уровень в ряде восточных единоборств.

Практики, направленные на тренировку памяти.

Намек на название и содержание известного романа Сэлинджера.

В некоторых европейских замках даже на открытых площадках существует специальная система поддержания температуры, необходимая для сохранности памятников.

Рене Декарт — великий французский философ XVII века.