Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

— На этом дело не закончилось, — сказала Жаклин.

— Вот именно. Массовое самоубийство повторилось через два месяца. Покончили жизнью пятеро. Через месяц — еще три самоубийства. Университет пытался скрывать происходящее. Но родители подняли шум в прессе. Разразился скандал. Общественность потребовала закрыть университет, в котором молодежь чувствует себя столь невыносимо, что сводит счеты с жизнью. Похоже, ректор после всего этого сам был готов отправиться в мир иной.

— Сколько всего погибло… детей? — спросила Жаклин.

— Одиннадцать человек. Некоторые студенты после всего этого покинули университет. А оставшиеся сейчас вряд ли уделяют должное внимание учебе. Все с ужасом, а может быть, и с любопытством, свойственным молодости, ожидают следующего… акта.

— Наверняка в университете работает куча комиссий, — предположила Жаклин.

— Естественно, — усмехнулся Вендерс. — Психологи, медики, социологи, комиссия ЮНЕСКО, Комиссия по правам молодежи, Армия Спасения, черт в ступе. И все они, — раздельно произнося слова, сказал он, — не могут докопаться до истины. Я не говорю о полиции, которая каждый раз закрывает дело за отсутствием состава преступления.

— Родители, преподаватели, общественность — в шоке, комиссия разводит руками, а полиция прячет голову в песок, — констатировала Жаклин. — Что накопали ваши ребята?

— К стыду моему, они не продвинулись дальше полиции и комиссий. Один мой парень сказал, что университет сейчас напоминает сумасшедший дом. Студенты и некоторые преподаватели играют в игру «Кто следующий?». Делаются ставки. В том числе и на себя.

— Может быть, в этой ситуации было бы правильным закрыть университет? — спросила Жаклин.

— К этому идет. Но в таком случае уж точно не докопаешься до истины. Поэтому мы нажали на нужные кнопки, чтобы он пока продолжал функционировать.

— Возможно, это не слишком гуманно, — медленно произнесла Жаклин. — Судя по вашему интересу, вы предполагаете действие какого-то нового вида наркотиков, о котором мы ничего не знаем.

— Да, — кратко ответил Вендерс. — А мне ужасно не нравится, когда мы о чем-то ничего не знаем.

— Мне приходит в голову единственное объяснение — гипнотическое воздействие. Эта версия не прорабатывалась?

— Это первое, что прорабатывалось. Мои ребята копались в этом направлении особенно тщательно. Ни один человек из окружения погибших не обладает способностью гипнотического воздействия.

— Ну и что? Это может быть человек с улицы, — возразила Жаклин, почему-то вспомнив старика с набережной. — Какой-нибудь всемогущий маньяк. Сидит себе на скамейке у дверей университета и обрабатывает тех, кого задумал погубить. А может быть, всех подряд. Но не все поддаются гипнозу.

— Вы умница, — сказал Вендерс. — Но не забывайте, что самоубийства, следующие за первым массовым актом, произошли уже после того, как стали работать и комиссии, и мои ребята. В первую очередь все студенты были проверены на степень внушаемости.

И должен вас огорчить: из тех, кто погиб в следующих… сериях, внушаемыми были только двое.

— Двадцать пятый кадр?

— Далеко не у всех из них были телевизоры.

— Но все они пользовались компьютерами, хотя бы в своей университетской библиотеке, — сказала Жаклин и запнулась. Нет, этого не могло быть. Это было бы слишком…

Вендерс словно бы не заметил ее смущения и произнес тихо:

— И еще одно. Пожалуй, главное. То, что все-таки заставляет меня заниматься этим. Человек из нашей конторы, который вплотную занимался этим делом, обобщал всю информацию, анализировал и обрабатывал… Три дня назад он тоже покончил с собой. У себя дома. Вечером. Домашние уже легли спать, когда он выстрелил себе в сердце. У него было трое маленьких детей и замечательная молодая жена.

Жаклин вскинула глаза:

— Но правила конторы…

— Он не был оперативным работником. Он работал в аналитическом отделе. Скромный, ничем не примечательный клерк. Сбор и обработка информации. Знаете, конечно, это могло быть совпадением… Но я не верю в такие совпадения. У него не было никаких причин. Нормальная семья, прекрасные отношения со всеми, высокооплачиваемая и интересная работа.

Вполне уравновешенный тип. Да других мы и не держим, — он искоса посмотрел на Жаклин. — Налить вам еще бренди?

— Да, — тихо сказала Жаклин.

— Я хочу, — сказал Вендерс, наполняя ее рюмку, — чтобы вы прояснили это дело. И разузнали наконец, в какие игры играют студенты этого учебного заведения.

— Или ими играет кто-то другой, — произнесла Жаклин.

— Или так, — согласился Вендерс.

— Вы мне все рассказали? — тихо спросила она, уставясь в пол.

— О том, что мне известно, в общих чертах да, — сказал Вендерс. — Пароль доступа к подробным материалам вам сообщат сразу же, как только вы приступите к делу.

— Все это слишком страшно, чтобы быть правдой, — сказала Жаклин. — Бред какой-то…

— Нам не привыкать к страшным вещам, — отрезал Вендерс. — Или вы испугались до такой степени, что решили отказаться?

— Нет, конечно, — Жаклин покачала головой. — У кого я могу получить пароль?

— У моего помощника. И вот еще что. В университете освободилось место на кафедре древнегреческой философии. Старенький профессор не выдержал кошмара. Я могу посодействовать, если вы захотите там легализоваться. К сожалению, другие кафедры заняты.

Но вы ведь, кажется, изучали философию в Сорбонне?

Жаклин впервые за время разговора засмеялась:

— Профессором философии мне еще не приходилось бывать. И должна признаться честно, что вполне могу перепутать Эпикура с Эпиктетом.

— Ну, что до меня, — протянул Вендерс, — я и имен-то таких не слыхивал.

— Какие мне предоставляются полномочия? — спросила Жаклин.

Вендерс посерьезнел:

— Вам предоставляется полная свобода действий. И абсолютные полномочия. Вплоть до категории альфа.

Жаклин внимательно на него посмотрела. Категория альфа означала санкцию на вынужденное или необходимое убийство. Без последующих объяснений и отчетов. Значит, Центр снова принял ее в свои ряды. И доверял ей полностью.

Открытый университет представлял собой современное строение, стилизованное под готику. Над крышей возвышался величественный шпиль, устремленный в небо. Несколько пятиэтажных зданий соединялись широкими стеклянными галереями, по которым туда и сюда сновали студенты и преподаватели. Было время ланча, поняла Жаклин.

Она вошла под высокую сводчатую арку и очутилась в большом дворе, вымощенном брусчатым камнем. Здесь на многочисленных скамейках с беззаботным видом сидели молодые люди и девушки, и по их виду нельзя было сказать, что в их учебном заведении происходит нечто из ряда вон выходящее. Обычные студенты, обычная веселая и бестолковая суета, смех, легкое возбуждение, свойственное молодости. В общем, нормальная студенческая обстановка, присущая всем университетам мира. Она прошла мимо сидящих, ловя на себе нескрываемо восхищенные взгляды. Открыв дверь главного здания, услышала за спиной призывный свист, крики и возбужденный хохот. Жаклин улыбнулась. Хороший же из нее получится профессор!