Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

Ректор, господин Хаард, бледный худощавый человек в роговых старомодных очках, попытался ей улыбнуться и шагнул навстречу.

— Очень рад, очень рад, мадемуазель Ферран. Много о вас наслышан от коллег из Сорбонны. («Еще бы, — усмехнулась про себя Жаклин, — Вендерс пустил в ход все свое красноречие, представившись главным координатором Совета ректоров Сорбонны».)

Жаклин вытащила из сумочки бумаги и протянула ректору:

— Вот мои рекомендации.

— О, это совершенно лишнее, — пробормотал Хаард, но документы взял. — Когда вы могли бы приступить к работе?

— И посмотрел он на Жаклин озабоченно. — Я вас не тороплю, но студенты так много пропустили. Вы ведь знаете, что ваш предшественник покинул нас месяц назад.

— И вы до сих пор не могли найти ему замену? — удивилась Жаклин.

— Да… Это оказалось не так просто. Хорошего специалиста по древнегреческой философии найти трудно.

«Понятно, — подумала Жаклин, — господин ректор предпочитает тактику умолчания».

— Я слышала, что в вашем университете происходят некоторые события… — осторожно заметила она. — Может быть, ваши трудности с поиском нужного специалиста связаны именно с этим?

Хаард нахмурился и стал теребить дужку очков.

— Н-нет, то есть… по-видимому… Да, это ужасно. Мы не можем понять… Что-то происходит с нашей молодежью. Эта депрессия, совершенно необоснованная… — Жаклин показалось, что ректор вот-вот заплачет. — Надеюсь, эти печальные события не явятся для вас препятствием в решении работать у нас?

— Нет, конечно, — ободряюще улыбнулась ему Жаклин. — Я отношусь к тем людям, которые считают, что нужно делать свое дело, несмотря ни на что.

— Да-да, вот именно, — воспрянул духом Хаард. — Делать свое дело, несмотря ни на что.

В этом ведь и состоит наше предназначение. Позвольте, я покажу вам университет. А потом познакомлю с профессорским коллективом. Как раз сегодня я наметил небольшое собрание. Коллективу нас, вы увидите, замечательный.

— Но зачем же вам самому беспокоиться? — удивилась Жаклин. — Разве у вас нет помощников, которые могли бы помочь мне сориентироваться?

— Нет-нет, мне будет очень приятно провести для вас экскурсию, — возразил Хаард.

Жаклин поняла, что он боится. Боится, что экскурсию для нее проведет кто-то другой.

— Я польщена, — единственное, что она нашлась ответить.

Хаард почти час водил Жаклин по коридорам и галереям университета, в которых обычному человеку легко было бы запутаться. Но у Жаклин была неплохая способность к ориентированию в пространстве, усиленная многодневными тренировками в молодости. Хотя она всеми силами пыталась показать ректору, что без постороннего человека здесь и шагу ступить не сможет. Студенты к этому времени разошлись по лекционным аудиториям, коридоры опустели.

— Наш университет существует всего лишь двадцать лет, — с гордостью говорил Хаард, ведя Жаклин по причудливым, современно оформленным лабиринтам коридоров, — но у нас уже сложились крепкие традиции, работы наших научных сотрудников и профессоров известны во всем мире.

Хотя профессорский состав молод, очень молод. Так же, как и университет. Средний возраст наших преподавателей — сорок лет. Среди них много наших выпускников. В перерыве между лекциями я познакомлю вас с вашими коллегами. Обычно они собираются вот в этой гостиной. — Хаард распахнул дверь, и они оказались в просторной комнате с широкими кожаными диванами и креслами. В середине комнаты стоял огромный овальный лакированный стол.

Жаклин гостиная для преподавателей не понравилась. Очень уж чопорно. И этот стол, громадина, которую не так просто обойти, если захочешь поговорить с человеком, который сидит напротив. Кричат они, что ли, друг другу из одного конца в другой?

— Здесь у нас проходят наши маленькие домашние собрания, — сказал Хаард снова с гордостью.

— Что значит «домашние»? — не поняла Жаклин.

— Видите ли, коллектив у нас небольшой. Поэтому мы похожи на дружную семью. Где все друг друга знают, любят, готовы помочь в любую минуту советом, поддержать. Надеюсь, вы без труда вольетесь в нее.

«Хороша семейка», — усмехнулась про себя Жаклин. Ей не нравился Хаард, не нравилась экскурсия и особенно то, что и как он говорил.

Она понимала, в каком состоянии должен находиться человек в его положении, но все равно он ей не нравился. Он был… ненастоящий. Она внутренне вздрогнула. Может быть, в стенах этого заведения разыгрывается какой-то страшный и непонятный спектакль, в котором Хаард играет не последнюю роль?

— Я что-то устала от этих переходов. Я очень вам благодарна, господин Хаард, но нельзя ли немного передохнуть и… посидеть возле этого восхитительного стола? — спросила она, заглядывая ему в глаза, как маленькая девочка.

— О Господи! — воскликнул ректор. — Я совсем вас замучил. Простите, пожалуйста. Сейчас я распоряжусь, чтобы нам принесли кофе. — Он подошел к телефону, стоящему на краю стола, и, обратившись к кому-то безлично, резким тоном потребовал принести кофе и бутерброды в гостиную. Жаклин удивилась его манере общения с подчиненными, так не вязавшейся с ролью ученого и руководителя учебного заведения. Он все больше и больше настораживал ее. Но показывать это Жаклин, разумеется, не собиралась. Она с радостью и облегченным вздохом уселась на один из диванов и обаятельно улыбнулась:

— Господин Хаард, вы не могли бы рассказать о студентах, с которыми мне придется работать? Какие они? И вообще, мне хотелось бы узнать поподробнее об атмосфере в вашем университете.

Особенно после случившегося…

Ректор помрачнел:

— Да, да… После случившегося… Вы знаете, нас, конечно, все это потрясло. Но должен сказать: жизнь продолжается. Нельзя сказать, что студенты находятся в подавленном настроении. Нет, они продолжают учиться, развлекаться, ходить в театры, музеи. Настроение обычное, как у всех молодых людей в этом возрасте. Даже поразительно. Преподаватели пережили это гораздо тяжелее.

— Скажите, господин Хаард, — проговорила Жаклин. — Неужели совсем нет никакого объяснения всему этому?… Хоть что-то выяснилось?

Хаард вздохнул:

— Абсолютно никакого объяснения. Все они были нормальными детьми. Немного безалаберными, как и все студенты. Среди них были очень способные, можно было с уверенностью сказать, что их ждет большое будущее в науке. Перед ними открывались заманчивые перспективы, и они знали об этом. И вдруг… Именно вдруг! — повысил он голос. — Ни с того ни с сего. Не было никаких причин! Должен вам сказать, что у нас работали, и сейчас работают, многочисленные комиссии. Они подробно, я бы даже сказал скрупулезно, занимались этим делом. Я уверен, они поняли, что причины надо искать не в нашем университете.