Анна Варенберг - Татьянин день. Неразделенное счастье

— Сухарей, случайно, не купила? Жаль, очень пригодились бы. Только что по ящику сказали: Сергей арестован. Там какая-то авария на стройке, рабочего завалило, не знают, выживет ли…

Нина, вскрикнув, уронила на пол тяжелые сумки:

— Догадываюсь, без чьей помощи здесь не обошлось! — мрачно проговорила она.

И, немного поразмыслив, взялась за телефон. Произнесла в трубку несколько слов, продиктовала номер Рыбкиных. Теперь оставалось только ждать результата.

Ждать, впрочем, пришлось не слишком долго. Телефон ожил.

— Слушаю, — проговорила Нина.

— Это Баринова, — раздраженно представилась Татьяна. — Меня просили перезвонить. Кто меня разыскивал? Тамара Кирилловна?

— Нет, гражданка Баринова, — официально, тоном, сделавшим бы честь опытному работнику прокуратуры, возразила Нина. — Это я искала, Нина Перепелкина. Есть кое-какая информация.

— Надеюсь, у тебя действительно важный повод, потому что уже довольно поздно, приличные люди спать ложатся, — зло проворчала Татьяна.

— А при чем здесь приличные люди? — не поняла Нина. — Я же тебе звоню. Не волнуйся, будет интересно, только ты не перебивай. Помнишь, как ты и твой папаша' упекли Таню Разбежкину за решетку? Хотела заполучить Сергея, и вышло по-твоему.

— Что за бред ты несешь? — возмутилась Баринова. — И почему это я должна слушать твои воспоминания на ночь глядя о том, чего не было?

— Во-первых, ты знаешь, что так и было, — спокойно продолжала Нина. — Во-вторых, я же просила не перебивать, а то мы не дойдем до самого интересного. Во всех Таниных бедах ты виновата, прямо или косвенно, но ты. Вот у нее на днях мама умерла — сердце не выдержало. А кто ей это сердце надорван? Из-за кого она так за дочку переживала?

— При чем здесь я? — перешла Баринова в оборону, — Мне очень жаль, что Вера Кирилловна умерла, я не знала, но, когда она приехала в Москву, у нее уже было больное сердце. И, между прочим, именно я помогала тогда подруге лечить маму.

— «Подруге»? — Нина не поверила своим ушам, — Избави нас, Господи, от таких подруг, а уж от врагов мы как-нибудь сами отобьемся! Значит, сначала ты посадила Разбежкину, чтобы захапать Сергея. А теперь, когда поняла, что его тебе не видать как своих ушей, и Сергея посадила?

— Куда посадила? — оторопела Баринова.

— А ты не знаешь? Что Сергей арестован, что сидит в СИЗО, что ему срок ломится, и немалый… Не знаешь? Ну, тогда спокойной ночи. Ложись спать, как все приличные люди, — Нина бросила трубку, уверенная, что бессонная ночь Бариновой обеспечена, и отключила телефон на тот случай, если Татьяна пожелает еще что-нибудь уточнить.

Горе пришло в маленький домик Разбежкиных, страшное горе. Таня, в черном траурном платье, плача, завешивала тяжелой, тоже черной, тканью зеркало на стене, когда в дверь вошла Тамара Кирилловна и тут же бросилась обнимать племянницу:

— Девочка моя хорошая… Поплачь, поплачь, легче станет. Бедная Верочка… Как же это… так неожиданно… Просто не могу поверить.

— И я не могу… — выдавила сквозь перехватившие горло рыдания Таня. — Спасибо, что приехали, тетя Тома.

— Да ты о чем говоришь? Как же я могла не приехать?

— А Сергей? Где он? — тревожно спросила Таня.

— Он… понимаешь, не смог он приехать. — Тамара Кирилловна поспешно отвела глаза, не зная, как ответить.

Пока не прошли похороны, не отплакались на поминках, Таня больше не задавала вопросов о Никифорове: сейчас ей было совершенно не до него. И лишь когда соседи потихоньку разошлись, она присела возле стола, опустив голову на руки.

— Устала? — обняла ее Тамара Кирилловна.

— Немного, — призналась Таня.

— Не хотела говорить сегодня, — нерешительно начала тетка. — Прям не знаю, как начать-то?…

— Теть Том, что-то с Сергеем? — испугалась Таня. — Я теперь только плохого жду!

— Ну, конечно, это понятно, — вздохнула Тамара, — Хотя и неправильно — все же у тебя ребенок еще будет. Нет, с Сергеем все нормально, и с Надюшкой тоже…

— Так что случилось? Все, теть Том, будем считать, вы меня постепенно подготовили — можете огорошить, — тень улыбки тронула бледные Танины губы.

— Вроде с фирмой опять какие-то заморочки, — обреченно начала Тамара Кирилловна и постепенно поведала Тане все, что ей было известно, — В общем, Вадик вышел из банка несолоно хлебавши: все твой благоверный, ты уж извини, под себя подгреб.

— Значит, фирма…

— Хвостиком вильнула и уплыла в синее море, — кивнула Тамара, — Так что с Вадиком там и разговаривать не стали — вот это его… ну, просто убило.

— А я ведь чувствовала… вернее, чуяла, что Игорь с этой доверенностью что-то уже накрутил, — с горечью произнесла Таня, — Теперь-то ясно как божий день, что он никогда меня и не любил. И все его эмоции по поводу ребенка, эти охи-вздохи — обычное притворство. Может, он сам себя тоже уговаривал, но, скорей всего, по-настоящему его волновали только деньги. А я просто попалась ему на пути.

— Может, поживешь тут, отдохнешь? — предложила Тамара, — Свежий воздух, все натуральное.

— Самое главное — натуральные человеческие отношения, без заменителей и консервантов. Нет, теть Том, не получится, в Москву надо — и как можно скорей. Я помогу Горину вернуть фирму, — твердо, как клятву, произнесла Таня.

— Какая из тебя помощница? — недоверчиво покачала головой Тамара Кирилловна. — Лучше не суйся, он уже Вадика ободрал как липку — и тебя не пожалеет.

— А мне его жалость не нужна. Формально я его жена, так что при разводе он должен отдать половину совместно нажитого. В собственность-то он фирму получил уже после свадьбы. То есть при разводе я могу отсудить половину. Горин, конечно, проиграл, но, по большому счету, Игорь, кроме проблем, тоже ничего не заработал. — Танина голова работала на удивление ясно.

А Татьяна Баринова после разговора с Ниной Перепелкиной не могла ни о чем другом думать, кроме одного: как вытащить мужа из переделки, в которой тот оказался. При одной мысли о том, какие ужасы приходится переживать Сергею в следственном изоляторе, ей становилось прямо-таки физически плохо.

Конечно, первым делом Татьяна бросилась к отцу, умоляя его задействовать все связи, лишь бы дело об аварии было как можно быстрее закрыто. Олег Эдуардович прекрасно знал: перед натиском его дочери устоять невозможно, уж если она что-то задумала, пытаться остановить ее — все равно что вставать на пути бешено мчащегося поезда. Выслушав причитания Татьяны, он немедленно связался с самым надежным, опытным и проверенным адвокатом, кстати, тем же самым, который в свое время занимался делом Тани Разбежкиной. Освобождение Сергея стало исключительно вопросом времени.

Однако Баринова не была бы собой, если бы остановилась на достигнутом. Вторым пунктом ее широкомасштабной операции по спасению мужа числилась нейтрализация Гонсалеса. Татьяна справедливо предполагала, что тут не обошлось без его личного и весьма активного участия. Недаром же он в разговоре с ней утверждал, что не сомневается: ему удастся в скором времени разлучить, как выразился Гонсалес, «сладкую парочку» Никифорова и Разбежкиной.