Вера Колочкова - Две Розы [litres]

Вот же сволочь какая, а? Она тут с ума сходит, как порядочная жена, которая мужа потеряла… Беспокоится, ночь не спит… А он, значит, с Пашкой Новоселовым пьянствует! Нет, отчего бы в записке не написать, что не волнуйся, мол, я у Пашки? А то – «я уехал», и точка…

Надо Таньке Новоселовой позвонить, вот что! Узнать, что там да как…

Танька ответила сразу, но ответила как-то нехорошо, как-то загадочно и тягуче произнесла:

– Привет, привет… Наверное, Гришку потеряла, да? Потому и звонишь?

– Да, Тань, потеряла. Он записку оставил, что уехал, а куда – не написал. Но я сразу и подумала, что он к Пашке…

– А вот и зря подумала. И вовсе не к Пашке.

Ошиблась ты, моя дорогая.

– Как это – ошиблась? Но я Грише на работу звонила… Мне сказали, что он в командировку уехал… В ваш город… Он что, не приехал, что ли?

– Приехал, приехал. Только не к Пашке. Говорю же.

– А к кому?

– Он приехал на ребеночка своего глянуть, вот к кому.

– На ребеночка? Ты что, Танька, с ума сошла, что ли? Нет у него никакого ребеночка!

– А вот и есть! И мамаша у ребеночка, стало быть, есть! А ты, Алка, допрыгалась со своей уверенностью, что мужик никуда от тебя не денется, ага! Потому что надо, понимаешь ли, всегда под боком у мужика находиться, а не прыгать по кастингам да гастролям, или где ты еще там носишься! Я вот, к примеру, от своего Пашки ни на шаг… И его от себя тоже никуда не отпускаю…

– Погоди, Тань! Погоди… Что-то я ничего не понимаю… Откуда у Гриши ребенок-то взялся? Он что, с кем-то встречался, что ли, когда к вам в командировки ездил? У него женщина есть? И почему ты мне ничего об этом не говорила?

Все знала и молчала, да?

– Да ничего я об этом не знала, клянусь! И Пашка тоже не знал… Эта бабка к нам как снег на голову свалилась…

– Какая бабка? Ты о ком сейчас? У Гриши еще и бабка какая-то есть, что ли?

– Ты что, совсем сдурела? Не дослушаешь, а выводы делаешь!

– Так ты расскажи толком, что к чему… Я ночь не спала, у меня голова уже ничего не соображает… И ноги подкашиваются, Тань… Расскажи мне все по порядку, а? Иначе с ума сойду…

– Да нечего особо рассказывать, Алк. Ну, пришла к нам бабка, попросила Гришкин адресок дать… Якобы внучка у этой бабки от твоего Гришки ребеночка родила, и вроде как надо ей Гришке сообщить об этом, а то он не знает…

– И что? Пашка дал адрес?

– Нет, Пашка не хотел давать. А я дала, да. Я подумала, что так твоему Гришке и надо, пусть теперь выкручивается, как хочет. А то всяк бы знал… И ты тоже хороша, Алка, ничего не скажешь! У тебя мужик по командировкам шастает, а ты будто на облаке живешь! Еще и удивляешься так интересно – как ребенок, откуда ребенок? Да оттуда и есть, Алка! Голову надо на плечах иметь, а не удивляться потом да дурацких вопросов не задавать! Поняла?

– Да поняла я, поняла… А еще поняла, что ты вроде как… злорадствуешь, что ли? Ведь злорадствуешь, Таньк… Я всегда, всегда знала, что ты мне завидуешь.

– Ой, да чему там завидовать, господи! Смешно даже!

– Завидуешь, завидуешь! Тому завидуешь, что я в Москве живу, что лучше тебя выгляжу… Что у меня ни грамма лишнего веса нет, а ты к своим тридцати в корову уже превратилась… Ведь завидуешь, Таньк, правда?

– Нет. Не завидую. Зачем мне завидовать? Мой-то мужик всегда при мне, а ты вот скоро одна останешься, и прописка твоя московская тоже будет – тю-тю… Эй, погоди, Алк… Ты чего… Ты там ревешь, что ли? Эй…

Алла только всхлипнула громко, не в силах вымолвить больше ни слова. Да и какие слова еще молвить, если Танька вдруг так… По самому больному месту ударила… А ведь они хорошо общались раньше и даже в гостях друг у друга бывали… Если мужья дружат, то женам чего меж собой делить? Женам тоже дружить полагается…

– Алк, не реви! Ну, прости меня, Алк… Сама не знаю, куда меня понесло, честное слово! Да, может, все и выяснится еще, может, эта бабка ошиблась и это вовсе не Гришин ребенок! Погоди так расстраиваться-то!

– А Гриша туда уже ходил, да? К этой бабке с внучкой? – икнув, с трудом выговорила сквозь слезы Алла.

– Да ходил, ходил… Вчера целый день у них пробыл, видать. Я сунулась спросить, да где там… Ничего мне вообще не рассказал и Пашке тоже. Только мне показалось, что он вроде как сам не свой… Полночи на кухне сидел один. Пашка попробовал было к нему подъехать, но Гришка его спать отправил. Мне, говорит, одному надо побыть… Я, говорит, сам должен… А что должен, кому должен, непонятно! А утром мы с Пашкой на работу ушли, и дальше я уже ничего не знаю. Может, Гришка дома остался, может, по своим делам ушел… Он же вроде как в командировке…

– Послушай, Тань… А где они живут, эти бабка с внучкой? Ты адрес их знаешь?

– Да откуда? Нет, конечно. Хотя погоди… Я ж бабкины телефоны себе в мобильник записала! Она мне даже домашний номер продиктовала, да… Погоди, сейчас найду… Погоди минутку…

– А по домашнему телефону можно адрес узнать, Тань?

– Можно, конечно, если постараться.

– Тань… Ты постарайся, а? А я в долгу не останусь… Приеду, отблагодарю… Прямо сейчас узнай, ладно? Прямо срочно!

– А ты когда собралась приехать, Алк?

– Да прямо сегодня и приеду! Чего тут ехать, пять часов на автобусе? Сейчас еще утро… Значит, где-то после обеда и приеду… А ты пока мне адрес узнаешь, ага?

– Ладно, Алк, договорились. Как приедешь – позвони. Будет тебе адресок…

С обедом припозднились немного – Маргаритка ни за что не хотела спать, таращила глазки и улыбалась, лежа в кроватке. Роза взяла ее на руки, принялась укачивать, приговаривая:

– Спать надо, доченька… Спать… Во сне все детки растут, и ты вырастешь, будешь большая и красивая… Ну, что ты на меня смотришь? Спи, спи давай… Хочешь, песенку тебе спою?

Роза мельком глянула на часы на стене, и в который уже раз сердце прыгнуло и тут же ухнуло вниз, и пришлось вместо песенки уговаривать саму себя:

– Все у нас хорошо, моя доченька… Никого я не жду, честное слово… И не волнуюсь вовсе…

Нет, никого я не жду…

Со стороны это звучало как странная колыбельная, произнесенная мелодичным речитативом – ни-ко-го я не жду… Нико-го совсем не жду…

Ей показалось, что даже Маргаритка вздохнула – проявила сочувствие к ее сердечному волнению. И послушно закрыла глазки, и вскоре тихо засопела носиком. Уснула…

На кухне Роза Федоровна сидела за столом, задумчиво смотрела в окно. Увидев Розу, тоже глянула на часы, пробормотала будто для себя одной:

– Половина третьего уже… Садись, Розочка, обедать будем. Да не смотри на часы, рано еще… Он же сказал – вечером придет!

– А я и не смотрю. Это ты смотришь, бабушка.

– Ну, так я о чем… Рано еще, говорю…

Больше они друг друга ни о чем не спрашивали, но волновались обе. Правда, Роза старательно делала вид, что совсем не волнуется. Ну, подумаешь, обещал вчерашний нечаянный гость прийти сегодня вечером, и что? Может, придет, а может, и нет. Он человек свободный. Никто ему ничего не навязывает. Да, может, он с утра уже в Москву укатил… Сделал все свои командировочные дела и укатил. Он ведь сам сказал, что приехал в командировку, а вовсе не потому, что бабушкино письмо получил! И мало ли что ей вчера показалось, когда они с Маргариткой гуляли… Что он на нее глядел как-то по-особенному… И вообще, у него ведь жена есть.