Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

Журналист расспрашивает родителей Джошуа о налоговых льготах. И хотя они во время разговора смотрят то на меня, то на журналиста, я отмалчиваюсь, чувствуя себя глупой и незначительной. Брюнетка смеется. Джош поворачивается и виновато смотрит на меня.

Я улыбаюсь, делая вид, что все хорошо.

Мы провели здесь всего два часа, а мне уже хочется сбежать.

Мне на глаза попадается средневековый гобелен с изображением женщины. Она смотрит на меня с таким выражением лица, будто и сама не верит в происходящее, и я рада, что хоть кто-то видит, в каком трудном положении я оказалась.

Джош наконец-то избавляется от брюнетки, и мистер Уассирштейн тут же втягивает его в разговор о налогах.

– Извините, – говорит Джош, – но мы с Айлой уходим.

Уходим, неужели? Я приободряюсь.

Сенатор выглядит расстроенным.

– Приходи к нам на ужин на этой неделе, – говорит он мне. – Хочется поближе с тобой познакомиться.

Я тронута. Но тут же начинаю паниковать при мысли, что дома он не станет притворяться милым, добрым папочкой.

– Спасибо, я с радостью приду, – каким-то чудом выдавливаю я из себя.

– Чудесно, что мы снова увиделись. – Миссис Уассирштейн легко приобнимает меня.

Пусть ее слова и звучат дружелюбно, но вот взгляд ее не кажется мне добрым.

– Мне тоже было приятно с вами познакомиться, – бормочу я. – Спасибо, что пригласили.

– Ты сразу же поедешь домой? – спрашивает миссис Уассирштейн Джошуа.

– Нет, мы сначала заедем за нормальной едой, – отвечает Джош. – Но, вероятно, я все равно появлюсь дома раньше вас.

– Вас повезет Брайан? – подозрительно прищуривается миссис Уассирштейн.

– Я только что написал ему. – Джош показывает матери ее собственный телефон и хитро улыбается.

Миссис Уассирштейн немного резко забирает у сына телефон, но тут же с улыбкой обнимает сына на прощание.

– Карманник, – смеется она.

– Надзиратель, – вторит ей Джош.

Впервые за этот вечер я слышу, как Джош общается в присущей ему манере. Его мама наконец закончила расспросы, поэтому он приобнимает меня за талию и ведет к выходу.

– Немного странно, что ты весь вечер водил меня так, – говорю я, как только мы остаемся наедине.

Он тут же отдергивает руку:

– Извини, я не хотел…

– Нет, я понимаю, – успокаиваю я любимого. – Здесь так принято. Просто это… странно.

– Все происходящее странно, верно? – спрашивает он.

Джош показывает за спину, откуда все еще доносятся смех и музыка.

– Ты так уверенно себя вел, что, если бы я не знала, как ты ненавидишь все эти сборища, никогда бы об этом не догадалась.

– Ну… это так… – осторожно отвечает Джош.

– Я знаю. Просто говорю, что ты хороший актер.

Джошуа засовывает руки в карманы, стрелки на его брюках блестят в тусклом свете музейных ламп.

– Это не звучит как комплимент, – наконец ворчливо говорит он.

– Тебе показалось, – отвечаю я, но мой голос звучит неубедительно.

Ему не показалось. И Джош это знает. Но я больше не могу сдерживаться.

– Сегодня я познакомилась с Джошуа, которого раньше видела только по телевизору. Он одет с иголочки. Всегда знает, что сказать. Даже стоит прямо, расправив плечи.

Джош стиснув зубы открывает для меня дверцу.

– И конечно же знаешь всех этих надменных людей, можешь говорить о вещах, о которых мне вообще ничего неизвестно.

Заткнись!

– Да, потому что я провел с ними большую часть своей жизни. Я не собираюсь вести себя как придурок с людьми, которые помогли моему отцу переизбраться. – В голосе Джошуа уже слышится плохо скрываемое раздражение.

– Знаю! – Я слишком эмоциональна, мне срочно нужно успокоиться. – И знаю, что это часть твоей жизни, знаю, что тебе приходится притворяться…

– Мне ничего не приходится насильно. Я просто стараюсь быть порядочным, вежливым человеком.

Этими своими словами он словно вонзает меч мне прямо в сердце.

Я зашла слишком далеко. Слишком, слишком далеко.

– Извини, – снова принимаюсь бормотать я. – Я не… Я не знаю, почему…

– Забудь, – отмахивается Джош.

Он тут же отворачивается от меня и принимается нарочито внимательно высматривать машину Брайана на огромной стоянке, но я вижу, что он просто не хочет смотреть на меня. И почему я не оставила свои дурацкие комплексы при себе?

На улице холодно, и я жалею, что не взяла с собой зимнее пальто. Впервые за время, проведенное вместе, Джош либо не замечает, что я дрожу, либо просто не хочет отдавать мне свой пиджак. Но он и не должен мне его отдавать. Я сама виновата, что оставила пальто дома, так как переволновалась из-за его появления.

– Извини, – снова говорю я.

Вместо ответа он лишь передергивает плечами.

– Ты все еще хочешь перекусить? – спрашиваю я после минутного молчания.

– Конечно. – Джош кажется удивленным. Он достает руки из карманов и скрещивает их на груди, а через минуту неловкого молчания опускает их и потирает шею. – И ты меня извини. Не стоило приводить тебя сюда. Не подумай, я хотел пойти вместе с тобой, – добавляет он быстро, – но знал, что будет отстойно. Так всегда бывает. Хотя не весь вечер был отстойным, – снова сбивается он. – Двадцать минут были фантастическими.

– Ты не должен извиняться. – Я смотрю на тротуар. – Это большая часть твоей жизни, в которой у меня нет места. Но я хотела увидеть ее.

Джош еще больше хмурится.

Я открываю было рот, чтобы продолжить объяснения, но тут к тротуару подъезжает черный лимузин и моргает фарами. Мы торопимся вниз, ежась под порывами ледяного ветра. Щелкают замки, Джош открывает заднюю дверцу, и мы проскальзываем внутрь.

– Извините, что опоздал, – говорит Брайан. – Я не ждал вас еще как минимум час.

Джош качает головой:

– Без проблем. Ты же знаешь, как проходят эти мероприятия.

– Разве? – Брайан улыбается нам в зеркало заднего вида. – У вас еще полтора часа до возвращения домой. Может, куда-нибудь вас отвезти?

Джош подается вперед:

– Знаешь кафе на Амстердам-авеню? «Кисмет»?

Брайан фыркает. Уверена, он знает нашу историю.

– Думаю, смогу найти это место, – весело улыбается телохранитель.

– Спасибо. – Джош откидывается на спинку, а затем резко поворачивается ко мне: – Ты не против? Извини, я все еще веду себя как на вечеринке. Даже не спросил тебя. Я знаю, что мы собирались встретить там Новый год, но подумал, что и сейчас можем отправиться туда. Вспомним нашу первую встречу.

– Нет, все идеально. – Я выдавливаю улыбку. – Спасибо, Брайан.

– Это моя работа, – говорит он.

Но атмосферу в машине не назовешь идеальной. Мы с Джошуа не держимся за руки, молчим и чувствуем себя неловко. Когда Брайан вливается в поток машин, то пытается поднять нам настроение.

– Итак, Айла, тебе удалось посмотреть музей? – подмигивает он мне в зеркало заднего вида.