Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

Наводящий вопрос. Очевидно, Джош ему многое рассказывает.

– Удалось, – бормочу я.

– И?

Я снова натужно улыбаюсь:

– Это был прекрасный подарок.

Брайан вскидывает кулак в победном жесте:

– Отлично.

– Все прошло как по маслу, – говорит Джош. – Спасибо Чаку.

– Спасибо Чаку! – повторяет Брайан.

Потом они обсуждают какую-то договоренность с Чаком, о которой Брайан еще не слышал, а я ерзаю на сиденье. Сколько людей знали об этом плане? Делал ли Джош такое раньше? От этих мыслей те чудесные минуты уже не кажутся такими чудесными, напротив, мне все больше становится не по себе.

По какой-то ужасной, неизвестной мне причине с моего языка рвутся слова, которые мне не следует произносить. Их следует придержать до другого, менее эмоционального дня. И уж конечно, не стоит произносить, пока мы не окажемся наедине. Я не должна их говорить. Молчи!

– Рашми нравится Древний Египет, да? – спрашиваю я.

Дерьмо!

– Что? – Джош резко поворачивается ко мне.

– Я… Я сделала такой вывод после того, как прочитала твою книгу. Ее кролика зовут Исида. И она уехала в Браун, чтобы изучать египтологию.

– Да, она учится в Брауне, – напряженно кивает Джош. – Это правда.

– А еще в книге есть рисунок, где она изображена в образе египетской богини.

Поверить не могу, что говорю об этом вслух. И при Брайане! Но меня от страха будто переклинило. Уверена, что это просто совпадение, но не могу остановиться.

– Ты от нее узнал о храме? – не унимаюсь я.

– Что? – Джош сердито хмурится.

– О храме Дендур. Ты когда-нибудь водил ее туда? – задаю я наконец главный вопрос.

Джош обдумывает, что мне ответить.

– Во-первых, мне нравится бассейн, который окружает храм. И когда я раздумывал, где бы провести с тобой некоторое время, то выбрал – на свой взгляд! – самый красивый зал музея. Во-вторых, нет. Я не вожу тебя в те места, где раньше целовался со своей бывшей. Или занимался с ней чем-либо еще.

– Ну, в этом-то я уверена. – Я отчаянно пытаюсь выпутаться из сложного положения, в которое сама же себя и загнала. – Ведь сделай вы что-то большее, я бы прочитала об этом в твоих мемуарах. Вернее, увидела. Ведь это графические мемуары.

Время останавливается.

И тут-то я понимаю, что произнесла, наверное, самые ужасные слова в своей жизни. И сказала их человеку, которого люблю больше всего на свете.

– Хочешь еще чем-нибудь поделиться? – спрашивает Джош невероятно тихим голосом. – Высказать еще какие-нибудь замечания обо мне или моей работе?

Я хочу заговорить. Хочу извиниться. Ведь дело не в его бывшей или мемуарах. Я и сама не понимаю, почему все это сказала ему прямо сейчас. Почему я все это время чувствовала себя выбитой из колеи. Почему так расстроилась и устроила скандал на пустом месте.

Брайан смотрит на меня в зеркало заднего вида с таким каменным выражением лица, будто он готов выпрыгнуть из машины, лишь бы оказаться подальше отсюда.

– Нет, правда… – продолжает Джош, – раз уж ты наконец-то решила высказаться, так валяй выкладывай все! Расскажи, что еще не так в моей книге?

Я отодвигаюсь в самый дальний угол.

– Все в ней так, – шепчу я.

– Но ты бы что-то в ней изменила? – наседает на меня Джош.

– Нет! В смысле, да, но… пустяки всякие. Понимаешь? – Господи, ну почему я просто не могу замолчать?! – Это ерунда… Во всех книгах есть что подправить.

Уличные фонари неожиданно заканчиваются, и машина погружается в полумрак. Я не вижу выражения лица Джошуа, но не думаю, что он рад этому разговору. Он молчит. Ждет.

– Ладно… – Я сглатываю. – Итак… Было одно воспоминание, которое показалось мне не к месту. О том, как ты делал татуировку. Эта сцена… Она просто не сочеталась с тем, что было до и после нее.

– Хорошо. – В его голосе слышится арктический холод.

– И твои родители… – медленно продолжаю я. – Вначале ты часто упоминаешь о них, а в конце они куда-то пропадают. Словно их у тебя нет.

– Потому что они живут в другой стране, – язвительно отвечает Джош.

– Да, но это не значит, что они не участвуют в твоей жизни, – горячо возражаю я. – А если это не так, то ты должен это показать.

– Что-нибудь еще? – Он сжимает челюсти.

– Мм… – Мой голос опускается почти до шепота. – Множество рисунков Рашми… В середине.

– А вот это да, – хмыкает он.

– Нет, – быстро говорю я. – Я говорю о множестве рисунков во всю страницу, которые просто были… там. Без особой необходимости. Они не несли никакого смысла. – Поверить не могу, что говорю все это вслух. Умная девушка держала бы свой рот на замке. – А в части, рассказывающей про одиннадцатый класс, слишком много рисунков на странице. Тебе следует увеличить некоторые из них. Или добавить пространства…

– Добавить пространства, значит, – задумчиво тянет Джош.

– Мм… да. Пространства. Ничего не значащих моментов. Чтобы читатель мог обдумать произошедшее. Самостоятельно определил важные события.

– Пространство, – повторяет Джош. – Определить, что важно.

– Извини. – Я лечу в яму, которую сама же себе и вырыла. – Я не хотела ничего тебе говорить, чтобы не ранить твоих чувств. Книга и так крутая, уверяю тебя.

Джош больше никогда не посмотрит в мою сторону.

– Ты так уже говорила, – хмыкает он. – Но знаешь, я почему-то тебе не верю.

– Извини, – с отчаянием в голосе повторяю я.

– Ты уверена, что твои слова не вызваны злостью? – Джош мерзко улыбается, и мне становится совсем плохо. – Ну, например, из-за того, что книга не про тебя?

– Нет! – Стыд охватывает меня с головы до ног. – Меня даже не было в твоей жизни до этого года. Я это понимаю. Знаю, что не являюсь важной частью твоей истории.

Эти слова повергают Джошуа в шок, и он наконец поворачивается ко мне всем телом:

– Что значит, ты не являешься важной частью моей истории?

– Мы не так давно вместе. И у тебя была целая жизнь до меня и будет после…

– После? – Голос Джошуа становится на октаву выше. – В смысле, после?

– Вермонт… Твоя школа… Твое будущее… – Слова даются мне с трудом.

– Но… ты же едешь со мной. – Джош сбит с толку.

– Да? – тихо спрашиваю я.

– Когда придет уведомление о поступлении из Дартмутского колледжа… – начинает было Джош, но я его прерываю:

– Я бы не была так уверена.

– Прекрати так говорить. – Он ударяет кулаком по сиденью. – Почему ты всегда себя недооцениваешь? Ты поступишь. По-другому и быть не может.

– Скажи это Колумбийскому университету! – выпаливаю я.

Это известие шокирует его.

– Что?

– Я не поступила, – вздыхаю я и на секунду прячу лицо в руках.

– Что?! Когда?! Почему ты не сказала мне? – Джош явно злится на меня.

Сейчас я не могу смотреть на него. Мой провал унизителен.

– Несколько дней назад, – шепчу я.